На этой ноте, Флавий Тиберий закончил свою речь. И после нескольких секунд натянутого как тетива молчания, толпа выстрелила в него бурными аплодисментами.
Очень немногие на самом деле поняли, о чём говорил Флавий Тиберий. Для оратора он выражался слишком загадочно и обращался больше к самому себе, чем к остальным. Те, кому было понятно хлопали тише всех.
Большинство собравшихся здесь аплодировали сами себе, потому что верили: именно они вызвали ту бурю эмоций, которую Флавий Тиберий на них только что излил.
Это был тот самый век безумия, о котором так интересно говорить: люди, напуганные до смерти, вконец разочарованные в будущем радуются всему подряд, чтобы просто не сойти с ума. Если бы Флавий Тиберий просто гавкал как собака и кудахтал как птица он бы вызвал не меньше возгласов ликования. Это был век людей, утративших голову от скуки и страха, разбавленных в рутине; впрочем, век, который немногим отличался от всех последующих.
Но Флавий Тиберий этого не знал. Он считал себя настоящим талантливым актёром и великим оратором. В тот миг и ему, и мне нам обоим стало ясно, как зарождался знаменитый греческий театр, давший основу римскому. Всё было просто: кто-то решил обратиться к толпе и не заметил, как диалог стал монологом, а монолог речью; а речь превратилась в выступление актёра. И в каждом слове столько эмоций. Я всегда знал, что театр самый гуманный вид искусства. Люди должны как можно больше говорить друг с другом пусть они делают это весь день и всю ночь.
Каждое слово это театр.
Но оставаясь здесь и продолжая махать рукой публике рискуешь сойти с ума. Не стоит забывать: каждый театр существует лишь для одного себя. И поэтому, как только он кончится следует как можно быстрее сбегать оттуда. И чем дальше тем лучше.
Схватив Флавия Тиберия за локоть, я оттащил его в сторону, попутно сбрасывая с него маску лицемерия и тщеславия.
Нет, это была плохая идея, сказал я.
Как и все твои идеи, дружище. Но закончилось всё даже очень неплохо.
О чём ты вообще думал?!
Только о своём сыне, конечно же. И немного о себе. Только об этих двух вещах я и могу думать теперь.
Мы шли сквозь улицы и площади. И мне в голову пришла ещё одна идея.
Кажется, у меня есть план.
Такой же, как и все мои остальные мысленно следовало бы добавить про себя.
Форум.
Что?!
Вино. Море вина. Оно нам поможет.
Даже не представляю, о чём ты. Но мне уже нравится. Я согласен.
Век людей, купающихся в вине.
Римский Форум особое место; власть императора здесь исчезает. Людей сидящих и лежащих куда больше здесь, чем стоящих. Принадлежит здесь всё совсем другим людям, чем во внешнем мире. И бог здесь один вино.
Торговцы кричат со всех углов, стоит только появиться покупателю. Повсюду шныряли мелкие воришки, в надежде подцепить кого-нибудь на свой крючок. От такого количества праздных и пьяных людей глаза разбегаются в сторону. Уже много лет я не был на Форуме; и ещё больше не видел его настолько забитым людьми.
Когда люди день и ночь живут в постоянном страхе, но всё плохое, что могло произойти с ними всё не настаёт пьяная улыбка почти никогда не сходит у них с лица.
Не прошло и нескольких минут, как Флавий Тиберий заразился духом вечного праздника в вечном городе.
Хэй, кричал он, будто стал моложе на сорок лет, хэй, хэй, хэй!
Я снова подумал о том, что в голове ко мне вообще никогда не приходят хорошие идеи; и если я и задумал что-то, то поступать нужно с точностью до наоборот.
Флавий Тиберий достал свою золотую монету на ней красовалось лицо ещё позапрошлого императора, умершего около года или полтора назад. Торговец винами попробовал её на зуб и та с лёгкостью согнулась.
Отличное золотое, сказал он, протягивая нам небольшую амфору, в которой было достаточно вина для нас двоих, правда, наш новый император не очень жалует старые монеты и чеканит свои.
Эти императоры сменяются быстрее, чем времена года. Неужели каждый раз добрые римляне должны подстраиваться под нового?!
Ладно, не важно. Всё равно варвары всех римлян сведут в могилу, торговец заговорчески усмехнулся, но не меня мой брат уже ждёт меня в Греции.
Флавий Тиберий громко рассмеялся. Он любил делать так, когда его переполняли гнев и презрение. Он сделал первый глоток, осушив чуть ли не добрую четверть кувшина.
Когда я был молод, начал он, греки были слугами Рима. И сколько теперь римлян, которые служат грекам или называют себя ими?! А где же мы римляне?!
Флавий Тиберий достал свою золотую монету на ней красовалось лицо ещё позапрошлого императора, умершего около года или полтора назад. Торговец винами попробовал её на зуб и та с лёгкостью согнулась.
Отличное золотое, сказал он, протягивая нам небольшую амфору, в которой было достаточно вина для нас двоих, правда, наш новый император не очень жалует старые монеты и чеканит свои.
Эти императоры сменяются быстрее, чем времена года. Неужели каждый раз добрые римляне должны подстраиваться под нового?!
Ладно, не важно. Всё равно варвары всех римлян сведут в могилу, торговец заговорчески усмехнулся, но не меня мой брат уже ждёт меня в Греции.
Флавий Тиберий громко рассмеялся. Он любил делать так, когда его переполняли гнев и презрение. Он сделал первый глоток, осушив чуть ли не добрую четверть кувшина.
Когда я был молод, начал он, греки были слугами Рима. И сколько теперь римлян, которые служат грекам или называют себя ими?! А где же мы римляне?!
Настоящий Рим уже давно стоит на Босфоре и называется Константинополем, покачал головой торговец вина, городу, который все только по привычке продолжают называть Римом недолго осталось стоять на своём месте.
Это не так!
Флавий Тиберий выронил амфору и та упала, разлив вино и ему, и мне на ноги. Но к чёрту теперь и кувшин, и то, что было в нём. Я попробовал его оттащить и успокоить. Но разве хватит у одного человека сил, чтобы остановить старика, соскучившегося по хорошей драке?!
Греки эти зажравшиеся дураки оскорбили нас! Они сражались против нас во многих войнах и чуть не лишили Рим свободы. Они украли наши земли на востоке и назвали их Новым Римом. Но их император всего лишь самозванец.
Зато у них: есть легионы; и они сражаются с варварами, выкрикнул кто-то из толпы, вероятно, услышав их разговор, их императоры правят своим народом по двадцать-тридцать лет; их города процветают их защищает армия. Рим выживет только на востоке, под знаменем Константина Великого.
Предатель! У нас есть легионы. У нас осталась Далмация и северная Галлия, которые стоят против варваров щитом Римской империи. Ещё не всё потеряно, граждане! Их орды отступят, огнём и мечом мы вернём себе все земли. А пока: ворота Рима крепки. Варвары больше не пройдут.
Он прав!
Варвары уже прорывали защиту Рима дважды! Смиритесь же: Рим мёртв. Господь проклял нас. Каждый, у кого есть голова на плечах должен выучить греческий и как можно скорее отправиться в Восточную Римскую империю. Это последний Рим, который у нас остался.
Да!
Ложь!
Предатель!
Смерть императору!
Смерть предателям!
Долой греков! Смерть варварам! Да здравствует империя!
Я смотрел по сторонам: простое желание купить вина и банальная беседа слишком быстро перешли в драку.
Никто не скажет наверняка: кто ударил первым; справедливее и рациональнее всего считать, что все ударили одновременно чтобы уж наверняка никого не обидеть и свалить вину за драку на всех, кто в ней участвовал.
Флавий Тиберий, первое время, тоже хотел поучаствовать в тотальном мордобое; он даже схватил какого-то беднягу за плечи и несколькими движениями свалил его на землю, крепко прищемив ему руки и ноги, как когда-то в молодости на спортивных играх. Но резкая боль в спине быстро поставило его самолюбие на своё место и напомнила ему, сколько старому римлянину лет.
Нелегко было выйти из этой перепалки, быстро набиравший масштаб настоящего поля гнева; я и вернувший себе трезвый рассудок Флавий Тиберий, не ожидавший такой развязки событий и глубоко раскаявшийся в своих словах недалёкому торговцу изо всех сил пытались сделать вид, что никого не обидели, что мы здесь ни при чём и как можно менее болезненно покинуть Форум.
Как дети, свалившие статуэтку в доме стараются свалить вину на кого-то другого и упорно не замечающие бардака вокруг.
Дикие звери, сказал Флавий Тиберий, обращаясь то ли ко мне, то ли к самому себе, когда самые горячие точки остались позади, я думал, это конец. Прости меня, что втянул тебя во весь этот кавардак. Я ведь не пьян. Сам не знаю, что на меня нашло.
Ничего страшного. Всем нам рано или поздно приходится становиться причинами тотальных мордобоев.
Я улыбнулся и похлопал его по плечу.
Подожди; всё самое интересное только начинается.
Мы достали деньги у Флавия Тиберия, работавшего всю жизнь, их было предостаточно. И теперь, настало время от них избавиться. На этот раз: главное держать свой рот и эмоции на замке. Мы нашли другого торговца вином.