Можешь ближе?
Подойти?
Да.
Настя сделала шаг.
Еще, сказал Юрчик.
Ничего же видно не будет, улыбнулась Настя, приблизившись на пол-метра.
Я увижу, заверил Юрчик.
Он поймал полы халата и притянул Настю к себе. Его пальцы коснулись кусочка ткани внизу живота, зацепили, сместили в сторону.
Смотри-ка
Настя закусила губу.
На следующий день Юрчик снова исчез.
Когда он не появился вечером, Настя набрала его номер. Отозвался Юрчик быстро, только слова его лишь добавили беспокойства.
Извини, сказал он, не могу говорить. Я позже перезвоню.
И отключился.
За окном пошел мокрый снег. Зима вдруг решила, видите ли, в середине апреля напомнить о себе. Наверное, сошла с ума. Кутаясь в халат, Настя наблюдала, как снег устилает крыши автомобилей, асфальт и ветви деревьев. В течение получаса мир стал слякотно-серым.
Опять во что-то ввязался. Опять.
Юрчик не позвонил ни в восемь, ни в девять, а сам на звонки не отвечал. Далекие, глухие гудки тоскливо звенели в ухе. Ту-у-у. Ту-у-у.
Набросив плед на плечи, Настя села на кухне. Вскипятила чайник. Доела курицу, которая и холодная оказалась очень даже ничего. То и дело хотелось стиснуть мерзнущие пальцы и ходить кругами, но Настя не давала желанию разрастись в одержимость. Ответ Юрчика ничего еще не значит. Ничего.
Звонок сорвал ее со стула. Дыхание сперло, крылья выросли за спиной. Телефонная трубка, издевательски мигая, не сразу далась в руки.
Юрчик?
О, как все запущено, фыркнула трубка.
Радость улетучилась.
Прости, Яна, сказала Настя. Привет. Я думала, это не ты.
А это я, сказала подруга. Что, поссорились?
Нет, там Юрчик обещал отзвониться. И что-то давно уже
А-а. Ты как, в адеквате?
В смысле?
Информацию воспринимаешь?
Да.
Подруга выдержала томительную паузу.
Солодовский супер! наконец выпалила она. Мужчина моей мечты!
А Тема? спросила Настя.
Тема это настоящее. Он, конечно, неплохой муж и отец. Но он обычный. А тут, представь, будто в сказке. Шикарный номер, шампанское, прогулка на катере и безумный, совершенно безумный секс. Он смог три раза!
Смог чего?
Подруга расхохоталась.
Того! Я уже шевелиться не могу, а он пыхтит. Бум, бум в меня, как отбойный молоток. Со мной такого никогда не было. Сказка! Представь, Солодовский, почти что долларовый миллионер. Говорит, на нефтяных акциях приподнялся. Приглашает меня на две недели в Доминикану.
Поедешь?
Ха! Кстати, я и сейчас в краткосрочной командировке, поняла? Темке не проболтайся. Я на курсах в Самаре.
Настя нахмурилась.
Каких курсах?
По маникюру, по педикюру, шеллаку, наращиванию ногтей. Я же по этому профилю. Блин, проснись! Я тебе об этом давно говорила.
Прости.
Забыли. В общем, я в Самаре. Вернусь завтра. Тимурчик меня специально в Ковейкино отвезет, чтобы я села, и перед Темой на вокзале вышла как ни в чем не бывало. Ну, должно же у меня быть хоть одно приключение!
А Тимурчик это?
Подруга вздохнула.
Это Солодовский, конечно же! Понятно все с тобой, ты на нервах из-за своего Юрчика. Хотя, видишь, я его имя как-то запомнила. А ты запомнила, где я сейчас?
В Самаре.
Правильно. Ну, все. Да, слушай, спросить хочу: бросать мне Тему или не бросать?
Зачем? А Тошка?
Тошку я, конечно, с собой возьму! Это даже не обсуждается. В крайнем случае, поживет у мамы.
Ох, Янка
Ну, все, меня нет. Я в Самаре.
Подруга отключилась, и Настя несколько секунд смотрела на погасший экран. Вот дурочка, подумалось ей. Тут наоборот не хочется никаких приключений, не видеть бы их днем с огнем. Она вздрогнула, вспомнив горящую бытовку и выскочившего из нее человека. Жив ли он? А если умер? И Юрчик опять исчез. Ну что с ним такое! Ведь обещал, клялся, уверял, что уже все!
За окном было темно. Рука сама потянулась к пульту. Это просто чтобы ничего не случилось, где-то внутри Насти, оправдываясь, произнес голос. И добавил вкрадчиво: это же понарошку. Ты никем не жертвуешь на самом деле.
По первому каналу шли новости. По второму какое-то политическое ток-шоу. Люди орали друг на друга. На местный, честно говоря, даже переключать не хотелось. Но в животе ныло: лапка не защита, лапка так, фетиш, можно же только глянуть одним глазком, не разменивая Юрчика на кого-либо. Просто глянуть. Убедиться.
Смешно, смешно думать, будто она отнимает чьи-то жизни. Это вообще для самоуспокоения. Гадко, конечно, участвовать в такой торговле, назначать кого-то на роль мертвеца вместо любимого человека. Но ведь она не обладает волшебной силой, и никто по мановению ее руки не валится тут же с инсультом, инфарктом или закупоркой верхних дыхательных путей.
Смешно. Глупо. Игра. Ну, может, не совсем обычная игра, потому что в глубине души Настя надеялась, что да, какая-то сила в ней есть. Прислушаешься дрожит, как струна. Но не убийственная сила, спасающая.
Юрчик, Юрчик мой!
на пересечении улиц Юбилейной и адмирала Макарова. Водитель автомобиля «тойота камри» под запрещающий знак светофора
Телевизор показывал аварию. Под светом уличных фонарей застыли искореженные груды металла. Вихляющий след шин содрал снег с асфальта, будто кожу. Часть ограждения была снесена. К обочине приткнулись полицейский автомобиль и красно-белый микроавтобус «Скорой помощи». На другой стороне перекрестка толпились люди и темнел силуэт пожарной машины.
сейчас спасатели гидравлическими ножницами разрезают останки
Речь диктора прорывалась к Насте какими-то обрывками. Часть слов пропадала, не долетев до ушей. Били по глазам проблесковые маячки.
четверо пострадавших, включая
Четверо?
То есть, так? спросила Настя сидящий внутри голос.
Голос промолчал.
состояние трех человек, в том числе, предположительного виновника аварии, врачи расценивают как тяжелое
Пусть он, подумала Настя.
Не четверо, а один. Он все равно виноват. Он должен ответить. И за Юрчика тоже. Все же уже случилось. Она не подстраивала аварию, не гнала автомобиль, как сумасшедшая, не летела на перекресток, будто за ней мчится Сатана.
В телевизоре возникло озабоченное лицо полицейского.
Что я могу сказать? Водитель не обратил внимание на красный знак светофора. У нас же на опасных перекрестках теперь стоят видеокамеры
Он показал куда-то вверх.
Можно однозначно Это, конечно, еще будет всесторонне изучаться, но стоит обратить внимание и на тормозной след Еще снег, да, понимаете? Он не учел. А по зеленому семья ехала на «хундае». Современные машины почти как бумажные, жесть тоненькая, и скорость. А была бы это старая «волга», тонна стали
Полицейский вздохнул.
Среди пострадавших есть дети? спросили его.
Длинный микрофон журналистка чуть ли не в рот пихала служителю закона. Дура какая! Зачем о детях? Не надо о детях!
Настя заерзала на сиденье.
Да, там пострадал мальчик лет десяти, ответил полицейский. Хорошо, что он был пристегнут. Я конкретно не знаю, что с ним, но спасатели его достали первым. Его уже увезли.
Нет-нет-нет, зашептала Настя, ребенка не надо.
А виновник? спросила журналистка.
Оператор дал общий план перекрестка, показал осколки стекла и пластика на асфальте, затем взял в фокус измятый автомобиль, над которым колдовали спасатели в светоотражающих жилетах.
Так вот, показал на спасателей полицейский, гражданина сейчас достают.
Он жив?
Видимо, да.
Пьян?
Без экспертизы я не могу вам сказать.
Пусть он сдохнет! прошипела Настя, вдруг жутко разозлившись. Все выживут, а он сдохнет! Вместо Юрчика.
Она даже скрестила пальцы. Посмотрела на получившуюся фигуру да уж, Настина лапка. Правда, скрещенные пальцы это когда лгут. Или нет? Или это на удачу? В институте на сдаче сессии, кажется, все так делали.
И плевали через плечо.
Нет-нет-нет, вдруг испугалась она. Я никому не желаю зла. Просто если человек все равно виноват Юрчик-то ничего такого не делал. И я его очень люблю. Я не знаю, если с ним что-нибудь Если есть возможность как-то перенаправить Слезы неожиданно потекли ручьем, словно прорвало плотину. Телевизионная картинка размылась, и стало не понятно, идет еще сюжет или сменился следующим. Катастрофическое наводнение. Сколько ты его не останавливай, впереди тебя ждет опухшее лицо и красные глаза.
Пожалуйста, всхлипывая, проревела Настя. Пожалуйста, пусть с Юрчиком все будет хорошо.
Утром Юрчик так и не появился.
Но отправил короткое сообщение. «Еще день». День. Понимание обожгло Настю. Юрчик не стал бы писать просто так! Видимо, все очень серьезно. Возможно, его старые дружки не хотят, чтобы он завязывал с дурным прошлым. Или требуют каких-то услуг. Или, может быть, считают его предателем.