Под ее взглядом Юрчик потянул полу кожанки вверх.
Ты уве
Другую, сказала Настя.
А-а! Юрчик нырнул пальцами в прореху на левом боку. Я же говорю, щегол молодой меня пырнуть захотел. Слов ему мало было. Так он даже до кожи своей кривой заточкой не достал. Во, смотри.
Он задрал футболку. Напротив прорехи действительно не было даже царапины.
Это не потому, что не достал, сказала Настя.
А потому, что ты?
Да.
Не-а, Юрчик вонзил вилку в жарко-желтое тело яичницы. Это лапка моя. Так бы точно пропорол.
Это я.
Несколько секунд Юрчик жевал, глядя в упрямые Настины глаза. Потом вздохнул.
Ну, ты. Может и ты. Если у вас там размен по телевизору прошел Я че, я не возражаю. Только дико как-то.
Не дико. Ну, все, я опаздываю, Настя допила кофе. Посуду за собой
Вымою, кивнул Юрчик.
Сегодня ты никуда не исчезнешь? уже в прихожей, просовывая руку в рукав плащика, спросила Настя.
Нет. Все, полноценно дома.
Хорошо.
Уже на улице Настя удивилась самой себе. У нее Юрчик вернулся, а она снежную королеву изображает! Нет чтоб на шею броситься. Мужчина пришел? Пришел. Не просто так, а с деньгами пришел! И не с бабами тусил, а другу помогал. С чего же ты ему в сковородку, что было, побросала да яйцом залила?
Дура совсем.
А по-иному посмотреть: Юрчик разве не виноват? Король, видите ли! Деньги на стол бросил! Всего лишь ножом пырнули, сущая ерунда. А между ними теперь нет, не лапка. Бог с ней, с лапкой. Между ними теперь тот мертвец из Овчаровки. И вчерашний погорелец. Как бы это не глупо, не по-идиотски звучало, но Настя верила, что их несчастье обернулось жизнью для Юрчика. Ведь именно этого она и хотела.
Загадывала.
Плохо то, что он не понимает. Для него это лапка. Ну, да, можно не видеть взаимосвязи. Можно считать совпадением. Но для нее-то эта взаимосвязь есть! Да, да, да! чуть не закричала вслух Настя. Я сошла с ума. Я вижу эту взаимосвязь, она проходит через мое сердце! Ох, наверное, было бы лучше вовсе не включать телевизор.
Она едва не шагнула с тротуара под автомобиль, и только рассерженный, визгливый клаксон заставил ее дернуться назад.
Простите.
Недовольная физиономия мелькнула в боковом зеркале. В неприятное слово сложились губы. И возразить нечего.
Простите, еще раз повторила Настя.
Автомобиль дернулся и покатил мимо, крупный, черный, опасный. Кто-то перебежал, кто-то встал рядом с Настей, выжидая проезд очередной машины. Прошелестел шинами по «зебре» блестящий «мерседес».
Вот теперь можно.
В кафе рядом с офисом Настя купила стаканчик кофе. Паша, молодой парень, коллега по работе, встретил ее на входе.
Кофе с утра? спросил он, сбивая пепел сигареты в стоящую рядом урну.
А чем плохо? удивилась Настя.
Привыкание, сказал Паша, затянувшись. Даже термин такой есть, кофейная наркомания. Надпочечники перестают вырабатывать кортизон, потому что ты получаешь его из кофе. Потом уже не соскочить. Не слышала?
На себя посмотри, фыркнула Настя.
Ты про это? Паша свел взгляд к сигарете. Ну, да, я тоже себя гублю. Вопрос в том, когда включится механизм погибели. И включится ли вообще?
Может, с кофе также?
Паша в сомнении качнул головой.
Нет, конечно, ты можешь надеяться
Настя рассмеялась.
Я как-нибудь переживу.
Ладно, пошли.
Паша выбросил окурок в урну. У Насти зазвонил телефон.
Я сейчас, сказала она, вглядываясь в бликующий экран.
Юрчик. С чего бы? Пропустив Степана Георгиевича из отдела логистики, Настя прижалась спиной к стенному выступу.
Алло?
Ты обиделась? сразу спросил Юрчик.
Настя закусила губу.
Мне кажется, ты можешь погибнуть, сказала она. Мне я очень этого не хочу. И я я, наверное, что угодно смогла бы сделать, чтобы ты жил. И от этого мне плохо. Потому что кто-то, наверное, может пострадать.
Юрчик помолчал. Динамик слегка потрескивал.
Ты в это действительно веришь? спросил он наконец.
Как ты в свою лапку, сказала Настя.
Тогда это серьезно.
Еще как.
Юрчик вздохнул.
Ладно, что-нибудь придумаем.
Обещаешь?
Зуб даю! Век воли не видать.
Дурак! фыркнула Настя.
Вечером обсудим.
Люблю тебя.
Ничего они, конечно, не придумали. Испытанный способ сбить женщину с толка, заставить ее забыться это заняться с ней любовью. Что Юрчик и сделал. Потом уже как-то глупо стало настаивать.
Теперь все будет по-другому, сразу пообещал Юрчик. Я удалил все старые контакты, и как бы ну, залег на дно.
Это точно? с сомнением спросила Настя.
Да.
Юрчик где-то раздобыл подсвечник со свечами, а из ресторана заказал ужин. Когда Настя вернулась с работы, ее ждал интимный полумрак, бутылка вина и курица в сырном соусе. От вина ее сразу повело. Глаза Юрчика ловили свечные огни.
Знаешь, сказал он, ты лучшая женщина из тех, что я знал.
Вино темнело в поднятом бокале.
А скольких ты знал? спросила Настя, поднимая свой.
Это было, конечно, глупо, но вырвалось не поймаешь. Всегда хочется быть уверенной, что счет окончится на тебе. Юрчик тряхнул головой.
Четверых. Но, думаю, лучше тебя я уже и не найду.
Стекло звякнуло о стекло.
Спасибо.
Ты удивительная.
Они поцеловались. Губы Юрчика пахли вином. Расправляясь с курицей, он стал обсуждать будущую поездку. Турция? Египет? Крым?
Может, что-нибудь экзотическое?
На подбородке у него с комфортом разместилась капля соуса.
Это куда? спросила Настя.
Она послюнявила салфетку и протянула руку.
Ну, Доминикана. Или Маврикий. Или эти Юрчик выпятил челюсть и свел глаза к носу. Как их? Канары, во!
Не хочу.
Настя промокнула каплю.
Что там было?
Соус.
А куда хочешь? Юрчик перевел взгляд на Настю. Мы можем уехать куда угодно. Ты вообще на море когда-нибудь была?
В детстве, ответила Настя. Там был галечный пляж и вот такие сколопендры!
Кусок курицы, обозначающий гадкое насекомое, повис на вилке.
Сколопендры?
Ага. Или сороконожки. Они мне потом снились.
А как же политбюро?
Настя фыркнула.
Мама меня долго успокаивала. А папа нарочно принес сколопендру в баночке и долго мне ее пытался показать. Только я кричала и отворачивалась. Я думала, что она на меня бросится и укусит.
Понял, сказал Юрчик, никаких галечных пляжей. А на самом деле, куда бы тебе хотелось?
Я подумаю, сказала Настя.
Только ты думай быстрее, скоро сезон. У тебя есть бикини?
Целых два. Один мне купила мама еще три года назад, а второй достался мне от Настя запнулась. В общем, от несостоявшегося жениха.
Юрчик прищурился.
Он тоже носил бикини?
Настя рассмеялась. Юрчик умел снять напряжение.
Нет! Он, типа, сделал мне подарок. Потом все остальные подарки забрал, а этот почему-то оставил.
А можешь примерить?
Сейчас?
А когда еще?
Тогда погоди.
Настя выскочила из-за стола в коридор, но на секунду вернулась.
Курицу посторожи только, сказала она.
Разумеется, кивнул Юрчик. Никуда она не денется.
И наставил на Настину порцию два пальца, имитируя пистолетный ствол.
Настя расхохоталась. Ах, стало звонко и хорошо, как в детстве! Неописуемым счастьем было поймать такой момент. Звенящий, цельный, чистый! Взрослея, как-то все острее чувствуешь, что этих кристальных, обжигающих душу секунд тебе едва цедят, по одной, по две в год, а потом реже, реже, реже.
В шкафу Настя откопала сосланное в нижний ящик бикини, быстро сбросила юбку, трусики, связала нескромный, желтенький кусочек ткани тесемками, расправила, расстегнула блузку, избавилась от лифчика и повязала вместо него сомнительные тряпочки на ниточках, едва прикрывающие соски.
Эй! крикнул из кухни Юрчик. Курица пытается бежать!
Я уже! отозвалась Настя.
В зеркале отразилась стройная брюнетка с чуть полноватыми ногами и показала себе язык. Ладони огладили тряпочки. Полный разврат, конечно.
Ты идешь?
Иду!
Настя все же не решилась показаться на кухне в одном бикини, поэтому набросила махровый халат. Юрчик, предвкушая, включил электрический свет. Понятно, любитель поразглядывать. Еще бы занавески сдвинул.
Ну!
Настя выступила из коридора.
Смотри.
Она распахнула халат. Юрчик застыл с приоткрытым ртом. Дар речи вернулся к нему секунд через двадцать.
Это что-то, сказал он охрипшим голосом.
Слишком откровенный? спросила Настя.
Юрчик сначала закивал, а потом замотал головой и заерзал, словно ему стало тесно сидеть в джинсах.
Можешь ближе?
Подойти?
Да.
Настя сделала шаг.
Еще, сказал Юрчик.
Ничего же видно не будет, улыбнулась Настя, приблизившись на пол-метра.