Не замечая дрожи в пальцах, она прибавила звук и жадно уставилась на телевизионное изображение.
Мы все еще с вами, дорогие телезрители, бодро отрапортовал репортер, словно только и ждал Настиного внимания. Это прямой эфир. Я Сергей Шадурский. Мой оператор Олег Мараков. Вот-вот, с минуты на минуту, как нас заверили, стартует операция по спасению оказавшихся на крыше людей. Спецтехника с подъемником на подходе. Кроме того, как вы видите, пожарным удалось пролить и крышу, и нижний этаж.
Камера показала пелену густого серого дыма, текущего поверх мансарды. Люди съежились на краю террасы. Зеленый плед был в подпалинах. Настя заметила, что одна из секций ограждения крыши отсутствует, видимо, провалилась вниз. Правая сторона здания ощутимо просела. Огонь вяло лез в окна.
Нет, поняла Настя, так все останутся живы. Даже старик в костюме. Но он-то как раз может и умереть. Ну-ка, гуще!
Она взмахнула руками, и огонь в телевизоре, словно уловив передаваемую энергию, вдруг выхлестнул в небо.
Ух! Внутри здания будто рванул баллон с газом. Рыжий огненный сгусток прорвался сквозь крышу. Поднялся крик, волной жара дохнуло с экрана, и струи воды из брандспойтов тут же скрестились над пламенем, дробя его, уменьшая, заставляя искать лазейки в брызгающем в стороны пару.
Это для Юрчика, прошептала Настя.
И потянула ладони вверх. Еще! Еще! Огонь повиновался этим жестам. Он прорывался через заслон воды, напирал на террасу, вопреки усилиям пожарных. Его влекло к людям, как любопытного, плотоядного зверя.
Борьба с огнем еще не окончена, тараторил репортер, он словно получил подпитку, и мы с вами только что наблюдали, если можно так выразиться, впечатляющий камбэк. Студия, вы на связи?
Да, пришел ответ. Вы в прямом эфире.
Оператор тем временем взял дом отдыха общим планом. Здание было похоже на получивший пробоину корабль, чудом держащийся на плаву. У двух берез, оказавшихся поблизости, от жара золотилась, обугливалась листва.
Вторая лестница наконец была установлена, и один из пожарных полез наверх. Снова разматывались шланги, подъехал кто-то на джипе, вокруг него собралась толпа. С кровли сорвался оцинкованный, черный от копоти лист.
Не волнуйся, Юрчик, проговорила Настя, я все сделаю. Я же обещала.
Она качнула пальцами, и огонь в телевизоре послушно пополз по террасе.
Настя не думала, как так получается. Это было в порядке вещей, что пожар подчиняется ее желаниям. В конце концов, она лишь хочет спасти любимого человека. А любовь бывает способна на чудеса.
Ей вдруг подумалось, что это правильно, когда кому-то случается обрести удивительные способности. Они же даются не просто так, они обычно появляются как ответ на боль, на отчаяние, на яростный порыв. А Насте многого и не надо. Согнувшегося, угоревшего старика на крыше ей достаточно. У старика тоже может быть судьба.
Пожарный на лестнице добрался до последних ступенек и подхватил девочку, прижал к себе.
Да, правильно, кивнула ему Настя, сначала детей.
Часть мансарды провалилась под ее жестами. Пожарный, медленно спускаясь, укрыл девочку от шального языка пламени. Второй ждал у основания лестницы, готовясь принять ребенка. Рядом уже стояла «скорая».
Итак, первый спасенный! завопил репортер.
Пожарный, передав девочку своему коллеге, которая тут же вцепилась в него клещом, снова полез наверх.
Да-да, прошептала Настя, пусть все спасутся, кроме старика.
Девочку унесли к «скорой». Оператор показал ее мельком, укутанную в одеяло, вытянувшую указательный пальчик к людям, оставшимся на крыше.
Вода боролась с огнем. Пламя то карабкалось диверсантом, то лезло нахрапом, жадно обгладывая дерево, металл и пластик. Весь асфальт был в лужах, в осколках стекла и в головешках.
Несколько пожарных попробовали растянуть брезент, но дом плюнул в них комом горящих тряпок.
Это судьба! крикнула в телевизор Настя.
В глазах у нее катался по полу Юрчик, его били сапогами, рыжеволосую, скорчившуюся тень бросало от одних равнодушных ног к другим, ухмыляющиеся силуэты нависали, трясли, требовали денег, обещали убить, размазать, раскрошить. Юрчик стонал, Юрчик неловко закрывался, шлепая разбитыми губами, Юрчик тискал в руке кроличью лапку, которая ничем не могла помочь. Всю его боль, все его ссадины, синяки, переломы, травмы внутренних органов Настя пропускала через себя. Потерпи, Юрчик! Держись! Я сейчас! Я только устрою пожар погуще.
Я добьюсь, чтобы хотя бы один
Она осеклась. Нет. Нет! Она ни в коем случае не станет причиной, она просто Как бы подтолкнет в нужную сторону. Глупо, ах, глупо думать, будто огонь подчиняется кому-то, сидящему по эту сторону экрана. Проспитесь! Вы в это верите? Тогда проспитесь еще раз! Она не королева пожарищ. Ей важно только спасти Юрчика. А уж что там заворачивается в голове, какие крендельки, что чудится, с этим к специалистам по профилю.
Пожарный тем временем принял из рук женщины мальчишку, поставил на ступеньки, закрыв собой, и показал оставшимся спускаться за ним по очереди. Остатки мансарды пролили, сбив пламя. Мальчик, спускаясь с пожарным, храбро перебирал руками и ногами.
А вот и мальчик! крикнул репортер.
Пора, подумала Настя, когда, трясясь всем телом, на лестницу забралась женщина. Руки ее взлетели птицами. Ну же! Отзываясь, вздыбилась, вскрылась крыша, и жаркий огненный язык, ввернувшись в прореху, лизнул террасу. Тонкий крик, казалось, просверлил комнату. Крик заглушили треск и гудение пламени. Оператор с камерой находились слишком далеко, чтобы уловить эти звуки, но Настя их несомненно слышала! Старик лег на площадку. Рука его свесилась. Мужчина сбросил вниз загоревшийся плед. Волосы его дымились, а голое тело и шорты испятнала копоть. Женщина на лестнице промахнулась полной ногой мимо ступеньки и едва не упала, судорожно взмахнув руками. Двое пожарных ринулись ее страховать. Остервенело работали насосы, и вода прибивала огонь книзу, пенными потоками срываясь с крыши.
С некоторым удивлением Настя заметила, что пожарные ставят вторую лестницу.
Зачем? возмутилась она. Это нечестно!
По второй лестнице тут же стал спускаться мужчина в шортах. Женщину между тем приняли на земле, и она побрела, пошатываясь, в компании медсестры за ограду, мимо микроавтобуса «скорой» и пожарных машин. За стариком полез пожарник.
Куда?
Настя притопнула ногой. Ее заколотило, затрясло от неожиданной злости. Где-то корчился, погибал Юрчик, обессиленно переворачивался на спину и безучастно сносил удары. А здесь поставили вторую лестницу!
Настя вскочила.
Старик должен умереть!
Слова оглушили, зазвенели в ушах. Должен. Должен. Должен! Настя кинулась в ванную, чуть ли не в слепую повернула кран, подставила голову под рванувшую холодную струю.
Господи, что я делаю?
Я убиваю.
Настя вздрогнула от такой простой и жуткой мысли. Ради Юрчика я готова убить. Неужели я такая тварь?
Вода била в затылок, в шею, пузырилась, шипела, мочила блузку. Нет, так глупую голову никогда не отделить от тела. Но стоит ли использовать нечто более радикальное? Настя закрыла кран. Вода, стекая с волос, сначала звонко капала на бортик ванны, потом беззвучно на коврик под ногами. Шипело в ушах эхо, будто на ненастроенном канале. Из зеркала смотрела на нее женщина с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом, мокрая курица, прядь волос косой чертой протянулась от виска к крылу носа.
Мешком по темечку огретая.
Что смотришь? спросила она ее. Убийцы никогда не видела?
Женщина отвернулась.
В телевизоре с крыши в каком-то чехле по двум лестницам стаскивали старика. Он вяло шевелил руками. Был, во всяком случае, жив. Огонь без присмотра притих, густой белесый дым плыл над зданием.
Юрчик, прости! Я не могу! простонала Настя.
Ее вдруг заколотило, будто в какой дробилке или в барабане, руки, ноги, голова затряслись, не останавливаясь. Стены прыгали. Вместе со стенами прыгал потолок. Ты убийца! Дура! Гадина!
Десять старичков р-рубль!
Юрчик, прости! Слезы брызнули из глаз. Что-то остро провернулось в груди, защемило. Я не могу. Мне страшно. Янка не захотела, и смотри к ней сразу муж пришел. Может и ты сразу? Старичок-то живой. Не смогла на тебя разменять. Но вдруг это и есть судьбоносное решение? Ты только вернись. Пожалуйста. Я же пропаду без тебя. Или нет, не возвращайся. Просто живи. Даже если обманул, ничего. Живи со своей лапкой. Или с кем там еще? С другой семьей.
Настя забралась на диван, который так и норовил вывернуться из-под ее коленей. В горле кипело отчаяние.
Юрчик! провыла Настя, в какой-то сумасшедшей надежде ожидая отклика.
Это же все не по-настоящему! Огонь подчиняется рукам! Порез вдруг возникает на мертвеце! Гематомы ниоткуда! Самим-то не смешно? Она просто хотела спасти любимого человека, и все. И все! Остальное дурацкие совпадения. Игра разума. Самообман. Только, чтобы он возвращался. Только, чтобы был жив.