На следующий день почистили котлован блиндажа от снега и мусора, начали делать опалубку и заливать фундамент, благо песок колхозники не украли. Воду делали из снега в котле на костре, добавляли туда соль, чтобы не замерзала. Прикинув количество кирпича, поняли, ходок пять ночных придется еще сделать.
Через два дня ночью снова приехал «взводный», мы вышли на построение с накидками и мешками. Он сказал, «сегодня они не понадобятся», и мы уехали в кромешную тьму. Метель была еще сильнее, чем тогда. Не доехав до кирпичного завода, наша машина развернулась на дороге и подъехала к заднему борту прицепа. Спрыгнув с кузова, мы были поражены, на дороге стоял большой тягач «Ураган» с прицепом, полностью груженый белым силикатным кирпичом. Видимо, тягач сломался, и водитель, чтобы не замерзнуть в степи, ушел просить ночлег до утра в ближайшую деревню, огоньки которой мелькали вдалеке.
Поступила команда «на абордаж», и за две ходки мы УКРАЛИ ВЕСЬ КИРПИЧ. Представляю, что было с тем водителем, когда он утром пришел к своему тягачу и обнаружил, кирпича нет. Он мог думать о чем угодно, оставляя тягач на дороге, НО О ТОМ, что украдут кирпич в такую метель и мороз, вряд ли. Наверное, он понес серьезное наказание. За хищение социалистической собственности КАРАЛИ тогда СТРОГО. Через много лет я прошу прощения у тебя, УВАЖАЕМЫЙ, за себя и за своих товарищей, вынужденных это делать. И за командира взвода прошу, которому мы помогли СВОИМ УЖАСТНЫМ ПОСТУПКОМ выполнить «ПРИКАЗ» командира ПОЛКА.
Работа закипела, и мы досрочно к 23 февраля, дню Советской Армии и Военно- Морского Флота, сделали блиндаж. Получив благодарность от «комбата», мы с головой окунулись в «казарменную» жизнь. Часто вспоминали с Наилем о построенном нами блиндаже. Были уверены, не смотря на мороз и февральскую вьюгу, кирпичные стены мы сделали надежными и крепкими. Думаю, до сих пор он стоит в том лесу.
Постоянное переохлаждение отражалось на нашем здоровье. Многие болели «стептодермией», не миновало это и меня. Мои ноги покрылись гнойничками, кальсоны изнутри становились желтого цвета от гноя, который выделялся из них. Жаловаться было непринято. В санчасть обращаться боялись, сержанты это очень не любили. Мне помог случай. При заступлении в очередной наряд по столовой проходили медосмотр, и врач увидел мои ноги. Возмущению его не было предела, он обвинил меня в членовредительстве и грозил статьей. Все это слышал мой командир отделения и вступился за меня, объяснив, что я был в командировке и только приехал из запасного района. Военный врач «ГНЕВ СМЕНИЛ НА МИЛОСТЬ» и, пожалев меня, срочно положил на лечение в санитарную часть («санчасть»), где мне начали колоть пенициллин и делать переливание крови.
Ощущение у меня было такое, будто я попал на курорт. В санчасти работали медсестры очень приятные, добрые и красивые. Мы их от души поздравили с 8 Марта, спели несколько песен и прочитали стихи. Хорошо отдохнувшим и выспавшимся «за всех своих друзей», а, самое главное, совершенно здоровым, я возвратился в строй.
В середине марта нас повезли в Черноречье для практических занятий по вождению БМП-1. Все напоминало стрельбу. Практически «НА ПАЛЬЦАХ» объяснили, как включать передачи, на какие педали нажимать и как рулить штурвалом. На броне БМП-1 возле люка механика-водителя сидел «старослужащий» механик-инструктор, нога его свисала над моей головой. Сказал мне по связи, «обороты двигателя не превышать больше 2000, при поворотах на штурвал резко не давить». Я включил первую и поехал. Вспомнив, как трогался на троллейбусе, движение начал плавно, без рывка. Это понравилось инструктору.
Но увлекшись ездой, забыл про обороты и получил удар ногой по голове. Хорошо, что был в шлемофоне. Проехав метров 300400, я подъехал на исходную, заработал оценку «ХОРОШО» от инструктора или, как говорил один очень добрый сержант, «ОСЕНКА ТЭБЕ МАЛАДЕС». Не помню, кто он был по национальности.
В начале апреля снова были в Черноречье, проводились занятия «СОЛДАТ В БОЮ». Наступали на условного противника в цепи, окапывались и занимали оборону, поднимались в атаку и кричали громко, «УРА». Учились десантироваться из БМП-1, при этом набивали нас в них, «КАК СЕЛЕДКУ В БОЧКИ», только ноги торчали из десантного отделения при открывании задних дверей. Не смотря на нехватку кислорода и сильный шум мотора, мы еще умудрялись заснуть ненадолго. Как говорила моя бабушка Федосья, «и смех, и грех».
В середине апреля произошло «очень важное» событие «ПЕРЕВОД» нас всех из «САЛАГ» в «МОЛОДЫЕ». Сержанты ночью, употребив спиртное, построили всю роту в нижнем белье и объявили «ПОРЯДОК РИТУАЛА ПО ПЕРЕВОДУ», который заключался в следующем. По очереди каждый СОЛДАТ должен был разбежаться и прыгнуть животом вниз на скамейку, которую принесли из столовой. После этого ШЕСТЬ сержантов, намотав на руки кожаные ремни бляхами вниз, по очереди наносили по заднему месту бойца по одному удару. В эту «судьбоносную» ночь я находился в наряде по роте и очень надеялся, что меня пронесет. Не ПРОНЕСЛО. Почувствовал только первый удар, от которого обожгло все тело. Остальные уже ощущались слабо, как при местной анестезии. Позже из-за боли я увидел, что один удар был неточным и пришелся в нижнюю часть позвоночника ребром бляхи.
Вот, собственно говоря, и все основные события, с которыми я столкнулся в учебном подразделении. Стиснув зубы, я пережил и преодолел ВСЕ ТЯГОТЫ и ЛИШЕНИЯ воинской службы, унижения и издевательства сержантского состава. Я «ЗАКАЛИЛСЯ» на всю жизнь так, что мне уже любые дальнейшие испытания были по плечу. За все хорошее, что вы, «ОТЦЫ КОМАНДИРЫ» всех уровней, дали мне в этой «учебке», я вам говорю, «СПАСИБО!!!».
Спасибо и моему «ФИЗРУКУ», который дал мне установку и тем самым помог находить силы в трудную минуту. Он мне сказал на одной из тренировок по борьбе, «Человек может быть тонким и хрупким, но при этом с НЕСГИБАЕМОЙ СИЛОЙ ВОЛИ и СИЛОЙ ДУХА, такой Человек ПРЕОДОЛЕЕТ ЛЮБЫЕ ИСПЫТАНИЯ и НЕВЗГОДЫ, появляющиеся на его ЖИЗНЕННОМ ПУТИ!!!»
Мне и всем моим друзьям, толком еще не научившимся стрелять, водить и командовать, присвоили воинское звание МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ. Нам выдали новую форму. Сапоги уже были юфтевые, а ремни кожаные. 3 мая 1977 года из аэропорта Курумоч мы вылетели в Группу Советских Войск в Германии (ГСВГ). Я летел к чему-то новому, неизвестному, с большой надеждой, что на новом месте службы будет лучше, чем здесь. Чем дальше я улетал, тем больше в моей душе появлялось грусти по своим бесценным РОДИТЕЛЯМ, Брату и Сестре, и ВСЕМ моим дорогим РОДСТВЕННИКАМ. В этот сентиментальный момент во мне звучала песня Майи Кристалинской «Ты не печалься», которая мне очень нравилась в детстве. Всю свою жизнь, слыша эту и другие ее прекрасные песни, я наполняюсь жизнерадостными эмоциями детства.
Спасибо, Майя, за творчество и Светлая, Вечная Память тебе!!!
Через 4 часа приземлились в ГДР (Германская Демократическая Республика).
На летном поле было много военнослужащих, прошедших срочную службу, «ДЕМБЕЛЕЙ». У них вместо вещевых мешков были очень красивые разрисованные с наклейками чемоданы. Форма на них была усовершенствованная с аксельбантами, и вся в значках. Они были, как «ветераны», в «медалях» и «орденах». Мы смотрели на них с завистью, ведь они уже отслужили и возвращаются на этом самолете домой, а у нас еще полтора года впереди. Как они пройдут, вернемся ли мы все обратно такими же веселыми и жизнерадостными, как они. Этот вопрос сейчас волновал каждого из нас. Вновь РАСПРЕДЕЛЕНИЕ и вновь РАССТАВАНИЕ. Мои друзья, с которыми я пережил «Бухенвальд», попали в другие части. Мы постояли, вспомнили отдельные эпизоды из «учебки», пожали руки друг другу, и я заскочил в свою «теплушку» (вагон с нарами). До сегодняшних дней, к сожалению, не знаю, где они и как у них жизнь сложилась.
Мне сказали, «твоя станция Бернау, смотри не проспи». Под утро кто-то крикнул, «Бернау», я и еще два Человека вышли из «теплушки». На перроне нас встретил прапорщик и сказал нам, «вы прибыли в разведывательную роту (разведрота) 68 Гвардейского Танкового ПОЛКА». Шли по городу рано утром. Я обратил внимание на красоту, чистоту и порядок, но больше всего МЕНЯ ПОРАЗИЛИ ТРИ СЛЕДУЮЩИХ МОМЕНТА.
Первый. На одной из улиц два Человека копались в Земле, что-то ремонтировали. При этом «роба» (спецодежда) на них была белого цвета. Я не понимал, как можно работать в Земле в белой одежде. Только через много лет я пойму, когда у меня появится белый автомобиль. На нем грязь не так видно было, как на черном автомобиле, на котором ДАЖЕ ПЫЛЬ ВИДНА.
Второй. Возле небольшого магазинчика, который был еще закрыт, на наших глазах выгрузили лотки с хлебом, выпечкой и пирожными, а также ящики с молочными продуктами, И УЕХАЛИ. Вкусный запах «сводил» меня «с ума», как, думаю, и моих новых товарищей. Я быстро представил, чем бы закончилась у нас в СССР ТАКАЯ БЕСПЕЧНОСТЬ.