Нет, Иван Андреевич. Я ждать не могу. Мои обязанности ни с чьими никак не пересекаются, и
Но ведь ты же можешь не поступить.
Но ведь могу поступить.
Редактору такая уверенность не понравилась. Он был, в общем, неплохим человеком, но его ждали многие дела, которые нужно было выполнять срочно, а тут изволь спорить с девчонкой, не желающей внимать разумным доказательствам.
Должен тебе сказать, что публикации, на которые ты возлагала такие надежды В общем, до меня не раз уже доходили мнения отдельных сотрудников, что это не столько твои заслуги, сколько твоей наставницы Сергеевой. Правда, наставницы неофициальной, добровольной, так сказать, но, тем не менее
Лене, никак этого не ожидавшей, показалось, что она ослышалась. Но она даже рот не успела открыть.
И если ты так уж настаиваешь, продолжал редактор, не давая Лене вставить ни слова, тебе придётся это мнение опровергнуть. Пусть Сергеева придёт ко мне и заявит, что писала не она, а действительно ты. Вот тогда и продолжим наш разговор И без промедления схватил ручку и продолжил что-то писать.
Лене оставалось только выйти. И как-то странно тихо было в душе и она даже не пыталась разобраться, отчего: от столь явной ли несправедливости, от оскорблённости, от сломленной веры в непогрешимость богов, от детской ли обиды на обман и издевательство взрослого, уверенного в собственной безнаказанности
Как-то вяло она спустилась на два этажа и вошла к Сергеевой.
Белла, наш глав-шеф ума лишился.
Что ты несёшь? С чего ты это взяла? Сергеева крайне редко расслаблялась до того, чтоб на её лице можно было увидеть истинные чувства, но на сей раз не сумела скрыть удивления.
Ничего я не несу. Я пришла к нему за рекомендацией, а он сказал, что все мои двадцать с чем-то материалов написали за меня вы. Это как, по-вашему?
Сергеева промолчала, уже полностью овладев лицом.
В общем, он заявил, что не даст рекомендации, пока вы не пойдёте к нему и не заявите, что писали не вы.
Нет, резко уронила Сергеева.
Что нет? Лена не поняла.
Не пойду.
Лена растерялась: она даже, в поисках поддержки, оглянулась на сотрудника отдела Сашу, который только сострадающе улыбнулся. Но промолчал.
Ждал дальнейших событий?
Лена снова повернулась к Сергеевой, что-то быстро и сосредоточенно писавшей, словно Лена не только вышла, но и вообще с такими сногсшибательными словами не входила. Но Лена решила добиться чёткого и окончательного ответа.
А можно узнать, Белла Георгиевна, почему вы не пойдёте?
Потому, что это не моё дело. Тебе надо, ты и доказывай. А у меня, извини, строчки в номер. Я занята.
Вот так и убили её, до сей минуты, непоколебимую уверенность в непогрешимости богов журналистики. Это был полный и необратимый крах. Чистоты и веры в высшую справедливость. Это был такой удар, двойной удар, раскрошивший в пыль великую мечту, что Лена выдержать его не могла. Если бы она была в состоянии что-либо ещё чувствовать, она бы услышала, как что-то сломалось в ней с хрустом и только чудом не ссыпалось вниз.
Саша выскочил следом за Леной и что-то говорил ей, в чем-то убеждал, что-то обещал, но Лена не воспринимала ни слова И Саша под локоток довёл её, вряд ли замечавшую направление движения, до кабинета Николаича.
Володечка, попросила она, как только поняла, кого видит перед собой, бросив незакрытой дверь, в которую Саша, пропустив Лену, сам так и не вошёл, дайте мне сигарету.
Ты начинаешь курить? Володечка открыл было рот, чтоб с привычной язвительностью высказаться по поводу такой сенсации, но вовремя заглянул Лене в лицо.
Она сидела, курила, не вслушиваясь в перешёптывания Саши с Николаичем, и пыталась понять, что случилось. Почему так случилось. Вспоминала, как привычно принимала хвалы своим материалам Сергеева и как язвительно, но с милой улыбкой, отбривала того, кто пытался высказать хоть какую-нибудь критику. Как была уверена, что завистливость критикующих единственный мотив их тирад. Как только примадонна позволяла себе исчезать на два-три дня, лишь словами объявляя потом о своей болезни, хотя все прочие смертные послушно звонили и сообщали о своём состоянии и местонахождении. Как заявлялись иногда в редакцию благодарные герои сергеевских очерков и как потом великая Белла небрежно хвасталась очередным подношением. И как учётчица писем Аня однажды словно невзначай обронила: «Ты всё же поосторожней с этой мадам» И как Как Как
Лена внезапно очнулась: в Володечкину литредакторскую каморку набилось, оказывается, довольно много народу и все наперебой советовали Лене это пережить, дождаться следующего года и обязательно, всенепременно прервать любые отношения с Сергеевой во избежание подобного Лена слушала утешения и советы, начиная с ними потихоньку соглашаться: ведь иначе придётся уйти, а как тогда жить без будущего, без газеты? и даже попыталась было улыбнуться Грише Шорину, непосредственному своему начальству, горячее всех уговаривавшего её перетерпеть гнусное стечение чёрных обстоятельств