Леона моя приятельница по университету, объяснила Полина, я путешествую по континенту, она пригласила меня в Сантьяго, Виктор весело отозвался:
Она подружилась с недавно прибывшим коллегой. Его зовут товарищ Вербье, он работает в «Юманите». Отличный парень, он тебе понравится, Полина понимала, о ком идет речь, однако ей сейчас не хотелось думать о Пауке.
Только об интервью, она отыскала в одной из аудиторий чистый блокнот, получится еще одна книга. Мир должен узнать о чилийском путче, как он узнал об испанской войне, Полина хотела заняться и материалами покойного отца Леоны, о которых ей рассказал Хаим.
Пленки лежат в Бруклине, в сейфе ребе, девушка задумалась, но я не режиссер, я не могу доснять оставшиеся материалы и смонтировать фильм. Ничего, пообещала себе девушка, я поеду к этим людям и поговорю с ними, они с Виктором покуривали на широком подоконнике раскрытого окна. Над крышами университета серели сумерки, ветер шелестел в листьях пальм.
Я смотрел «Че», задумчиво сказал Виктор, и завидовал покойному сеньору Майеру. Он оставался рядом с команданте до последнего дня, не забывая о долге художника, Виктор помолчал, мы должны облечь все, что с нами происходит, в слова, в ноты, в краску на холсте, в камень строений, он потушил сигарету в пластиковом стаканчике, это оправдание нашей жизни на земле, поэтому ты все правильно делаешь. Я все прочту и завизирую, Хара усмехнулся, шучу, я знаю, что ты напишешь правду, из коридора крикнули:
Виктор, ты обещал концерт на сон грядущий, Хара соскочил с подоконника.
И верно. Укладывайтесь, малыши, студенты расхохотались, я спою вам Виктор не договорил. Темное патио озарилось всполохами яркого света фар. Крытые брезентом грузовики въезжали в университетский двор. Полина пригляделась.
Солдаты, сказала она Виктору, хунта прислала солдат и полицейских, со двора доносился возбужденный лай собак, пусть ребята уходят через черную лестницу, они успеют скрыться, упрямые глаза Виктора были спокойны.
Никто не уйдет, сказал он, и я тоже останусь. Но ты уходи, Полина. Хотя нет, Виктор хмыкнул, ты американка, они тебя не тронут, но на твоем месте я бы не рисковал
Уложив блокноты в расшитый рюкзак, Полина невозмутимо ответила: «Я рискну, Виктор».
Важнейшей задачей для нас на пути к революции и той работе, которой должны заниматься наши коллективы, является создание массового движения. Без него подпольная партия будет невозможна серо-синие глаза Моралеса блеснули неожиданной сталью.
За круглыми хипповскими очками и длинной бородкой Саша увидел совсем другого парня. Моралес поднял покрытые заживающими царапинами руки.
Я работал на фабрике, он говорил по-английски с нью-йоркским прононсом, я вырос в привилегированной семье, мы католики, словно Кеннеди, парень усмехнулся, я закончил университет, но отринул свой класс и присоединился к красной гвардии, он почти нараспев продолжил:
Революционное массовое движение отличается от традиционной ревизионистской базы сочувствующих. Скорее это сродни красной гвардии в Китае, основанной на полном участии и вовлечении народных масс в практику совершения революции; движение с полной готовностью участвовать в насильственной и незаконной борьбе, залпом допив агуардиенте, Моралес подытожил:
Что я и делаю. Я участвовал в нападении на полицейских в Америке, он помолчал, потом мне пришлось скрываться от ФБР. Перебравшись в Мексику, я поехал на Кубу, где прошел особую подготовку, Саша оценил навыки парня, команданте Че оказал мне честь, пригласив сражаться в своем отряде. Я оставался рядом с ним до последнего, мне чудом удалось спастись после его ареста, нелегально перебравшись в США, Моралес вернулся в свою, как он выразился, альма матер.
Я, как и Леона, начинал в «Студентах за демократическое общество», но потом присоединился к Синоптикам, парень начертил на салфетке радугу, пересеченную изломанной стрелой, слышал ты о нас, товарищ Александр?
Лубянская папка Синоптиков, радикальной левой группы, отличалась редкой тщательностью в подборе информации.
Я встречал его имя, вспомнил Саша, о нем говорилось на совещании американского сектора. Ребята гадали, куда он делся после разгрома отряда Че Гевары, товарищ Флори шесть лет провел в подполье.
Вернее, пять, он задумался, после Южной Америки я отправился во Вьетнам, где сражался на стороне Вьетконга. Однако я хотел применить мои умения на родине, поэтому выбрал жизнь изгоя, передвигаясь по Америке в обличье бродяги, Флори стал частью передового отряда Синоптиков.
Взрывы в Капитолии и Пентагоне наших рук дело, он лениво загибал пальцы, в мае этого года мы напали на полицейский участок в Нью-Йорке, Флори холодно улыбнулся, на пороге моего собственного дома. Я вырос на Манхэттене, но в то время скрывался в Квинсе, изображая уборщика-пуэрториканца, испанский язык парня был практически свободным.
Сизый дым уходил к беленому потолку подвального ресторанчика. Хозяин заведения по соседству с квартирой Лары без лишних вопросов пустил их внутрь.
Кассу я снял, заявил чилиец, я забираю семью и уезжаю в Аргентину. Я не собираюсь ждать, пока за мной придут головорезы из тайной полиции, он указал на красный флаг и портрет президента Альенде, пейте, парни, сегодня все за счет заведения
Горлышко бутылки стукнуло о стакан, Саша заставил свои руки не дрожать.
Но я все еще вижу Лару, понял он, почему мы с Флори не стреляли, у нас были пистолеты Саша не обижался на осторожность девушки.
Она знала, что я коммунист, но молчала о Синоптиках, оказалось, что Леона Зильбер тоже участвовала в террористических акциях, поэтому она и уехала из США
Прижавшись к стенам арки напротив дома Лары, они с Флори видели, как крепкие парни в темных костюмах вывели девушку из дома.
Я не мог закричать, Сашино горло перехватили слезы, не мог выстрелить, тогда меня и Флори убили бы на месте
Словно услышав Сашу, парень положил руку на его подрагивающие пальцы.
Ты коммунист, Александр, серьезно сказал Флори, коммунист не должен терять надежду, что бы ни случилось. Ты читал письма Горского, он взглянул на Сашу, Леона переводила мне отрывки. Она выучила русский язык в надежде оказаться в СССР. Ее отец пал жертвой нашей тайной полиции, ФБР, официально смерть адвоката Зильбера считалась естественной, но Саша не сомневался, что Флори прав, ее мать была левой активисткой и погибла от рук расистов Флори поправил очки.
Я лично считаю политику СССР ревизионистской и надеюсь переехать в Китай или Северную Корею, Саша понял, что товарищ Флори начетчик и фанатик, но я с уважением отношусь к лидерам великой революции, он повысил голос, товарищ Горский в девятнадцатом году писал:
Наша вера в светлое будущее тверда, как никогда, наши стремления чисты, наши помыслы благородны. Мы добьемся торжества коммунизма во всем мире. Наши дети познают общество без классовых границ, общество равенства полов и рас, общество, о котором мечтали утописты и ради которого проливали кровь павшие герои наших революций
Флори повел дымящейся сигаретой.
Леона не только твоя подруга, Александр. Она наш товарищ по партии. Мы обязаны сделать все, чтобы спасти ее, любой ценой, Саша поежился от металла в его голосе, как говорил товарищ Горский, коммунист должен быть готов на все ради достижения великой цели, Саша не помнил эту цитату, но не мог не восхититься знаниями Флори. Парень цитировал Маркса и Великого Кормчего Мао.
Для нас он слишком радикален, пожалел Саша, он и в Москве начнет устраивать взрывы, посчитав советских коммунистов буржуазией. Пусть отправляется в Пекин, где ему обрадуются. Но сначала надо его использовать. Хорошо, что он оказался в Сантьяго Саша кивнул:
Я понимаю. Но у меня мало технических знаний, я журналист, товарищ Флори отозвался:
Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо. Советский Союз боялся Маяковского, поэтому его убили, Саша едва не поперхнулся водкой, он был против буржуазного болота, куда в конце концов скатилось СССР, Флори оборвал себя:
Об идеологии поспорим потом. Не волнуйся, он небрежно улыбнулся, я на своем веку сделал немало бомб. Нам понадобится машина, он взглянул на часы, что тоже не проблема. Но прежде всего надо выяснить, куда отвезли Леону, Флори поднялся, давай запасемся провизией, рассовав по карманам консервные банки, Саша сказал:
Я едва выбрался из дворца. Я пришел на интервью к Альенде, но президента расстреляли почти на моих глазах. Я успел схватить пистолет, однако потерял сознание, Саша решил пока не говорить Флори, кто он такой на самом деле.