Света совсем рядом склонилась над альбомом и он краем глаза видит, как бьется маленькая голубая жилка на ее виске под тонкой белой кожей. Он не может отвести взгляда от ее нежного профиля, от пепельно-золотистых волос, которые ему так хочется погладить, стоит всего лишь руку протянуть
Как ты себя чувствуешь, Светик? Он впервые так назвал ее.
Она поднимает из-под длинных ресниц свои серо-голубые, как вешние воды глаза, и попадает в его золотисто-карие. У нее слегка кружится голова от этого неожиданного погружения. Она впервые так близко к Леше, она и не знала, что у него такие теплые, полные янтарного света глаза. Она привыкла относиться к нему как к другу детства, почти как к брату. Сегодня она увидела в нем нечто другое, в его взгляде столько любви и сдержанной нежности. Нежданное, неведанное чувство заполонило ее. Что это? Только ли благодарность за его помощь, за его сильное мужское плечо, которое без лишних слов и вопросов он подставил ей
Алексей смотрит, не отрываясь, в самую глубину ее светлых глаз. Она протягивает к нему руку, гладит его по лицу и робко целует. Он обнимает и целует ее в губы. А она кладет ему свою голову на плечо и закрывает глаза. Он рядом с ней и не верит своему счастью.
Я люблю тебя давно, кажется всю жизнь. Сама мысль о том, что тебя кто-то может обидеть, приводит меня в ярость. Я хочу защищать тебя. Позволь мне защищать тебя?
Света, счастливо улыбаясь:
Я позволяю тебе, Леша, защищать и любить меня. Я очень этого хочу!
Любовь, подобно океану, накрыла обоих с головой, накатили неожиданные волны этого волшебного и присущего только людям чувства. Любовь и молодость, что может быть прекраснее
Августовский вечер. В комнате почти темно, но она видит его глаза, полные янтарного света. Они теплом своих тел согревают друг друга. Этой ночью они не расстанутся. Завтра он уезжает, а она будет ждать его. Сегодня они стали взрослыми, как если бы взявшись за руки, прыгнули вдвоем со скалы в море или океан. Океан любви, нежности и новых, неведанных доселе чувств.
Как жаль, что ты завтра, вернее, уже сегодня уезжаешь! Я буду ждать, считать дни.
И я буду считать дни, моя любимая, и даже часы, чтобы поскорее увидеть тебя. А потом мы поженимся, если ты не против?
Света смущенно:
Нет, не против.
Леша целует ее руку:
Мы будем жить долго-долго, дружно и счастливо. У нас будут дети: мальчик и девочка.
Света, счастливо улыбаясь:
Побыстрее бы пролетели эти пятнадцать дней!
Я так счастлив! Ты сделала меня самым счастливым человеком на Земле! Теперь мне ничего не страшно! слышит она в ответ.
Глава 13 Родные люди
Вернулась из командировки Ирина, мать Светы. Лицо обветренное, загорелое и какое-то чужое, незнакомое. Дочь сразу заметила перемены, произошедшие с матерью, ее погруженность в себя, молчаливость и даже отстраненность.
Света ходит по дому тихо, стараясь не беспокоить мать. Ей случайно попалась в руки ее фотография в военной форме с боевой наградой на груди. Снимок выпал из дорожной сумки, с которой Ирина ездила в командировку. Дочь, осторожно взяв в руки фото, положила его обратно в сумку. Медики военнообязанные, а они с мамой еще и работают в военном госпитале. Ясно одно, эта командировка была необычной, хранящей какую-то тайну, но дочь не спросит какую
Сегодня тот редкий случай, когда они дома вдвоем. Матери положен небольшой отпуск после командировки, а у Светы выходной после суточного дежурства. За утренним чаем она спросила, глядя на задумчивую мать:
Мамочка, как ты?
Мать подняла на дочь глаза и тихо сказала:
Прости, дочка, что много молчу. У меня небольшой отпуск. Давай поедем к бабушке в деревню?
Как здорово! Я возьму с собой учебники и буду заниматься!
Ты, по-прежнему, на журфак? Поинтересовалась мать.
Нет, мама. Я хочу быть медиком. Хочу стать врачом, как ты.
Ирина, внимательно вглядываясь в дочь:
Ты хорошо все взвесила? Медицина это боль, страдания, к этому трудно привыкнуть.
Света, утвердительно кивнула:
Мамочка, я почти год в госпитале проработала и работу бросать не собираюсь. Пойду на вечернее.
В таком случае, собирай вещи, учебники. Я попрошу оформить отпуск нам двоим.
Света обрадовано обняла и поцеловала мать:
Мамочка, как нам будет хорошо вместе на речку ходить, в огороде копаться. Как я люблю деревенскую жизнь!
Света обрадовано обняла и поцеловала мать:
Мамочка, как нам будет хорошо вместе на речку ходить, в огороде копаться. Как я люблю деревенскую жизнь!
Мать, наконец, улыбнулась:
Решено, едем!
И вот они в деревне у своей любимой бабушки Тони, которая еще до войны жила здесь и училась в старой деревенской школе, ее деревянное здание в окружении рябин стоит до сих пор. В этой школе училась ее мама Ирина. Света и сама проводила в Холщевиках свои школьные каникулы. Многие жители деревни для них как родня и искренне радуются, когда они с мамой приезжают из Москвы погостить. К ним обращаются с какими-то просьбами и не только медицинского характера, но и чисто бытовыми; что-то купить, привезти или просто посоветоваться. А если что, то и сами всегда придут на помощь. Люди в поселке добрые, отзывчивые, да и Куприяновы таковы; что бабушка, что мама с дочкой. Это их истоки, их малая Родина. В старом отчем доме многое хранит память детства Ирины и ее матери Антонины: вышитые их детскими руками подушечки, куколки, вязанные салфетки. Все это теперь бережно сохраняется бабушкой, как когда-то хранилось тетей Марией, заменившей Антонине мать.
Родилась Антонина в Москве, в 1923 году. Ее мать Лидия рано овдовела, отец Павел после тяжелого ранения, полученного на Гражданской войне, прожил недолго и умер в возрасте двадцати шести лет. Его дочке Антонине было года три, когда мать вышла замуж во второй раз за друга своего умершего мужа, с которым он воевал в РККА на Гражданской войне. Григорий был старше Павла на семь лет, он был его командиром, наставником и надежным товарищем. Держась рядом, они становились вдвое сильнее; простой деревенский парень с рязаньщины Павел и опытный командир Григорий, родом из Москвы.
Лидия была в их отряде не только сестрой милосердия, но и действующей боевой единицей, выражаясь в духе того времени. Она была способна в нужный момент подменить собой бойца, сев за пулемет «Максим», могла палить по белым из винтовки или нагана. После окончания курсов сестер милосердия молоденькая Лида попала на фронт, где повстречала деревенского парня, своего ровесника Павла и выпускника московского университета Григория. Всю Гражданскую они прошли бок о бок. В девушку были влюблены оба друга: простоватый Павел и умный, образованный Григорий.
А Лида? Она сама себе боялась признаться в любви к Григорию, считала себя, полуграмотную, ему неровней. Когда Павла тяжело ранило в бою, откуда его на себе вытащил Григорий, Лида день и ночь не отходила от раненого и он вернулся с того света только благодаря Лиде и огромному к ней чувству. Вот тогда она поняла, что судьба ее решена и сказала свое «Да» Павлу, чем окончательно и бесповоротно вернула его в жизнь, заставив захотеть жить в мире, где есть она.
Григорий стоически молчал и ни разу не позволил себе намекнуть о своих чувствах ни самой девушке, ни другу. Он, взращенный на лучших мировых образцах литературы, был способен на такое благородное молчание, на такую жертвенность. Павлу, да и самой Лиде, было невдомек, что творилось в душе их друга и командира. Григорий сам скрепил их семейный союз фронтовой печатью и сидел за свадебным столом с его нехитрым угощением. И был тогда межу ним и Лидой всего лишь только один взгляд, который они подарили друг другу, но оба навсегда запомнили этот взгляд, который был гораздо красноречивее слов.
Войны имеют счастье заканчиваться. В 1922 году закончилась братоубийственная Гражданская война. Павел с Лидой к тому времени уже обосновались в Москве, куда им помог перебраться все тот же Григорий. Из письма соседей Павел узнал, что дом его родителей в деревне Лозинка Скопинского уезда сгорел дотла и возвращаться с беременной женой ему было некуда. Так волею судеб и с помощью друга Григория они и оказались в Москве.
У родителей Григория до революции был небольшой особняк в центре Москвы, в районе Новинского бульвара, где с ними соседствовали знаменитые адвокаты, музыканты, а также выходцы из высших кругов света элита московского общества. Чудом уцелевший дом, был до отказа заселен жильцами и к возвращению с Гражданской Григория, а с ним и семьи его фронтового товарища, жилотдел выделил им две крохотные комнатушки в полуподвале. Одну побольше Григорий уступил семье Павла, а вторую, бывшую кладовку с крохотным оконцем занял сам.
Времена были суровые, холодные и голодные. Грамотные люди были наперечет, квалифицированных кадров не хватало. Григорий, несмотря на дворянское происхождение и благодаря своему незапятнанному участию на стороне Красных в Гражданскую войну, был принят на работу в Генеральный штаб РККА. Он занял там ответственный пост с положенным ему по занимаемой должности продовольственным пайком. Этим пайком он и делился с семьей фронтового друга, состоящей из трех человек: постоянно болеющего Павла, Лидии и малышки Тони. Лида работала в московской больнице сестрой милосердия, но ее заработка хватало лишь на дрова и молоко для дочурки.