Времена были суровые, холодные и голодные. Грамотные люди были наперечет, квалифицированных кадров не хватало. Григорий, несмотря на дворянское происхождение и благодаря своему незапятнанному участию на стороне Красных в Гражданскую войну, был принят на работу в Генеральный штаб РККА. Он занял там ответственный пост с положенным ему по занимаемой должности продовольственным пайком. Этим пайком он и делился с семьей фронтового друга, состоящей из трех человек: постоянно болеющего Павла, Лидии и малышки Тони. Лида работала в московской больнице сестрой милосердия, но ее заработка хватало лишь на дрова и молоко для дочурки.
После безвременной смерти мужа Лидия быстро вышла замуж за Григория, которого давно любила. От их семейного союза родилось двое детей: сын Святослав 1927г.р. и дочь Вера 1935г. р. К моменту рождения дочери жили они уже в новом доме, построенном для высшего военного руководства страны. В квартире из трех просторных комнат были все удобства, включая ванну с газовой колонкой, что в те времена было только для избранных. Простые люди ходили в бани, в которые еще надо было и очередь отстоять, да с бельем в корзинах или узлах, с тазами, шайками или кувшинами для помывки. А еще и с детьми и стариками Поход в баню сопровождался большим напряжением сил и затрат энергии, но все быстро забывалось после волшебно-очищающего воздействия воды, пара и мочалок из ароматного липового лыка, которыми натирали друг другу спины до багрово-красного цвета. Выход людей из бань был неторопливо-расслабленным, как до революции, так и после. Тело нуждается в чистоте при любом режиме власти. Баня тоже стратегический объект, важная часть жизни человека, как на фронте, так и в мирной жизни.
Тоня к тому времени была уже двенадцатилетним крепким подростком, когда неожиданно заболела сестра Лидии Мария, работавшая в подмосковном колхозе, где ей частенько приходилось поднимать тяжести. Привязался к ней ревматизм и другие недуги. Так одинокая Мария оказалась совсем беспомощной в своем деревенском доме с его удобствами на дворе и водой в колодце, а еще и корову доить надо было, да и куры тоже имелись в ее небольшом хозяйстве.
Лиде тогда пришлось решиться на непростой поступок. Она отослала к сестре в помощь свою старшую дочь Тоню, искренне любившую и жалевшую тетю Машу, у которой проводила все свои летние каникулы.
Судьба, как известно, сама плетет свои кружева и она изо всей семьи Лидии и Григория в живых оставила только Антонину. Отчим Григорий погиб на фронте в первый же год Великой Отечественной Войны, а мать с двумя детьми попала под бомбежку поезда, в котором ехала к сестре и старшей дочери летом 1941 года. Так, волею все той же судьбы, Антонина из Москвы перебралась в Подмосковье и осталась жить вдвоем с теткой, заменившей ей мать.
После таких тяжелейших потерь Тоня, которой едва исполнилось восемнадцать лет, поступила на ускоренные курсы медсестер, по окончании которых ушла на фронт служить санинструктором. Затем поступила медсестрой в военный госпиталь, где и познакомилась с молодым врачом Захаровым Владимиром Александровичем или просто Володей, как его тогда звали коллеги. Владимир был призван с 5 курса московского мединститута на фронт и работал под руководством старого опытного хирурга, прошедшего Первую мировую войну. Быстро набравшись опыта у военного хирурга, Владимир Захаров взял себе в помощь молоденькую санинструкторшу Тоню Чернецову и со временем сделал из нее настоящую операционную медсестру, незаменимую на его операциях. Когда закончилась война и Захаров поступил в военный госпиталь им. Бурденко, позвал он с собой и Тоню, но та после фронта решила вернуться к тете Марии в свою подмосковную деревню Холщевики, где устроилась медсестрой в колхозный медпункт.
Веской причиной вернуться в деревню к тетке было то, что к тому времени у Антонины была уже маленькая дочь Ирина, которую она оставила на попечение Марии сразу после ее рождения в самый разгар войны в 1943 году. Но об этом подробно будет рассказано несколько позднее.
Глава 14 Бабушка и родная деревня
Бабушка встречала их на крыльце старого дома, с высокими кустами золотых шаров, слегка поникшими после недавнего дождя. На бабушке было платье с фартуком из сатина и косынка, скрывающая седину волос. Все это делало из Антонины Павловны деревенскую старушку. На взгляд ей можно было дать лет шестьдесят и даже больше, хотя ей еще только недавно исполнилось пятьдесят шесть лет, по нынешним меркам далеко нестарая женщина, а тогда, в конце 70-х, уже довольно пожилой человек.
Был у их бабушки один секрет, которым она после смерти Рэма Михайловича перестала пользоваться. Секрет состоял в том, что бабушка умела преображаться, да так, что в одночасье молодела лет этак на десять Стоило ей покрасить свои седые волосы в золотисто-блондинистые тона и соорудить «фирменную» прическу, пучок-ракушку из своих пышных от природы волос, нанести немного пудры на лицо и совсем чуть-чуть розовой помады на щеки и губы. Затем она доставала из шкафа одно из модных платьев, сшитых своими руками и облачась в него, становилась действительно лет на десять моложе. Вкус у нее был от природы, шила она ловко и быстро.
Но главным козырем у бабушки были все же ноги. Когда был жив ее Рэм Михайлович, она любила выйти «в свет», прогуляться с ним под руку по деревенским улочкам в туфлях на каблучках. Рэм, знавший Антонину еще со школьных времен, смотрел на нее влюбленными глазами и видел в ней все ту же Тоню, какой она была в их общей юности. Овдовев и немного погоревав о жене, Рэм пришел к порогу своей первой любви Антонины. В свое время война и фронт развели их по разные линии жизни, но судьба, сделав петлю во времени, соединила их, уже пятидесятилетних и дала пять лет прожить в любви, уважении и согласии до самой смерти Рэма Михайловича.
Отставник, капитан 1-го ранга Старшинов Рэм Михайлович, по горячим просьбам односельчан и их единогласному голосованию на деревенском сходе, возглавил колхоз «Светлый путь», таким образом стал председателем уже разменяв шестой десяток. Проработал он на этом посту более пяти лет и добился немалых успехов, но то ли возросшая не по годам нагрузка, то ли сердце уже немолодого бывшего подводника подвело, а может все и сразу, но умер он в одночасье на своем рабочем месте, когда Антонина была на приеме в медпункте. Смерть была мгновенной, оторвался тромб, он даже не успел позвать на помощь секретаршу за тонкой перегородкой, отделявшей его кабинет.
Вот с тех пор Антонина и перестала прихорашиваться, быстро превращаясь в старушку. Единственное, что спасало и согревало ее душу, так это уважение и любовь односельчан и, конечно, дорогих ее дочери и внучки. Но у них своя жизнь в Москве и хоть езды до Холщевиков всего час на электричке, да и ходу от станции километра два, не больше, но часто не наездишься. Дочь много работает, да и внучка тоже. А сегодня у Антонины радость и она вышла встречать своих дорогих людей. Вот они идут к ней по бетонке, к их дому почти на краю деревни. Антонина Павловна с порога дома махнула им рукой.
Идут ее девчонки и сумки как всегда несут. Уж сколько раз говорила, не везите много, но все бесполезно. Да и как в деревню приехать с пустыми руками? Сейчас набегут к ним деревенские, у всех старики, дети, будет обмен гостинцами, затем накроют стол, а в печи уже готов запеченный гусь и на столе гора пирогов, испеченных их матерью и бабушкой. Конечно, придут соседи, подруги Ирины с детских лет, а вот ее ровесники стали потихоньку уходить и на деревенском кладбище за оградами, покрашенными голубой краской, все больше свежих могил. С такими мыслями встречала своих дорогих гостей, стоя на крыльце родимого дома, бабушка Антонина.
Она вздохнула, вспомнив Рэма: Сейчас бы он довез их на своей машине и не тащили бы они сумки от станции. Хорошо, что им знакомы обходные пути, идут через лес, а это путь короткий.
После смерти мужа Рэма приезжал из Москвы его сын и забрал их новые «Жигули». Антонина не стала оспаривать наследство, хоть и ее копеечка была на них потрачена, полторы тысячи полновесных советских рублей и это при ее зарплате медсестры в семьдесят рублей. Но грех жаловаться, сейчас, помимо зарплаты, она получает и пенсию, да еще имеется небольшое приусадебное хозяйство: куры, гуси. Была коза, но не любят люди козье молоко, хотя оно и полезное. Свои приезжают нечасто, а сама Антонина его тоже не очень уважает еще с детства. Тетя Маша иногда приказывала ей его пить, она пила сквозь силу, но с тех пор в рот не брала. Врачи рекомендовали Рэму, как ветерану-подводнику, для него и козу держала. Потом пришлось с ней расстаться. Сразу после смерти Рэма Антонина продала свою Пушинку соседям и теперь она каждый раз блеет, когда видит бывшую хозяйку. Узнает поди ее
Калитка скрипнула и дочь с внучкой идут к ней навстречу, задевая еще мокрые после недавнего дождя кусты вдоль дорожки.
Бабушка, ты, как капитан на мостике, стоишь и смотришь, поставив сумку около крыльца, Света бросилась обнимать бабулю.