Длительное взаимодействие коренных народов Северо-Западной Сибири и переселенцев (русских, коми-зырян), особенно в зоне наиболее интенсивных контактов, вело к постепенному изменению отдельных компонентов культуры и освоению новых стереотипов мировосприятия всех групп, участвующих в этом процессе. Взаимодействие способствовало расширению и внутриэтнической мозаичности культуры, давало потенциальные возможности выбора разных стратегий жизнедеятельности на основе усвоения иноэтничного опыта. В результате этого часть этнических особенностей стиралась либо становилась общей принадлежностью, характерной для определенной историко-культурной области.
Политика администрации по отношению к коренным народам
По отношению к коренным народам севера администрация была весьма внимательна и заинтересована в их развитии. Это подтверждается частыми соответствующими рекомендациями местным воеводам. Вот наставление из архивного документа, адресованное в сибирские земли: «Ясак и пошлины с ясашных людей брать, смотря по людям и по промыслам давать в ясаке сроки насколько пригоже выбирать с ясашных людей мягкую рухлядь (меха) ласкою, а не жесточью и правежем, чтоб тем ясашных людей от государева жалованья не отогнать и тем бы их не оскорбить».258 Его целью было «замирение» северных народов: превращение их в исправных плательщиков дани (ясака); даже за нередкими бунтами обычно не следовало чрезмерно жестких карательных санкций.
Отказавшись от методов силового принуждения и окончательно перейдя к методам административно-бюрократического контроля, государство нарабатывает новые приемы и формы взаимоотношений с коренным населением Севера. Ясачные волости были достаточно устойчивыми окладными и административно-территориальными образованиями. В 1823 г. губернские власти возродили институт старшины, статус и право родового управления. Ответственность за население лежала на родовых управлениях и на инородных управах.
Первым частным комиссаром Обдорской волости стал Василий Павлович Лагунов.259 К 1840 г. комиссарства переименовали в участки с теми же названиями, сохранившимися до конца XIX в. Они должны были «состоять из головы и двух выборных и если возможно, то завести письмоводство из письмоводителя; по Обдорской инородческой управе с давнего времени и едва ли с учрежденной оной, присутствуют двое вместо головы; обдорский князь в качестве председателя и один из ближних обдорских родовых остяцких старшин по избранию обдорского князя».260 Инородным управам подчинялись старшины отдельных родов и ватаг. В результате реформы 80-х годов XVIII в. власть в северных уездах перешла к Нижним земским судам во главе с земским исправником и заседателем, «при котором находились несколько казаков, служащих переводчиками в сношении с инородцами и постоянно в Обдорске живущих».261 Отдельным заседателем Обдорска был Дмитрий Григорьевич Скорняков.262 В конце 1890 г. была проведена очередная административная реформа. Вместо округов были учреждены уезды, которые стали делиться на 11 волостей.
Представители административных структур и священники считали, что «инородцы Березовского края неразвиты ни нравственно, ни умственно, пристрастны к вину от природы».263 Отношение же русского населения к представителям коренных народов Севера можно охарактеризовать как снисходительное: «Сами по себе инородческий народ добродушный, незлобивый, но, к сожалению, чем дальше, тем больше развивается среди них пьянство».264 В. В. Бартенев считал, что для этих детей природы не нужны цивилизованные условия жизни: «Прогресс для всего племени в целом почти невозможен. каждый дикий народ, которому природа ставит пределы развития, неминуемо должен погибать, раз он сталкивается с цивилизацией», и дополнял: «брать детей из самоедов и остяков для того, чтобы давать этим отдельным личностям профессиональное образование, совершенно излишне. К чему, в самом деле, искусственно создавать профессиональную интеллигенцию из членов низшей расы, когда под рукой есть раса более для того пригодная?».265
Ясачная повинность продолжала определять экономическое положение коренных народов в составе Российского государства. Кроме родового управления никто не имел права собирать ясачную повинность, которая записывалась в специальные шнуровые книги. Родовое управление решало, сколько семья должна сдать пушнины и денег. Всю первую половину XVIII в. власти старались регламентировать действия ясачных сборщиков. Ясачной реформой 1760 г. был введен принцип породового обложения и сбора ясака. Функции сбора ясака передавались в руки князцов и старшин. Главы родов утверждались в должности губернскими властями. Комиссия 17631769 г. закрепила ненецкие роды в состав Обдорской волости, тем подтвердив административную зависимость от волостных хантыйских князцов Тайшиных.
Ясачная повинность продолжала определять экономическое положение коренных народов в составе Российского государства. Кроме родового управления никто не имел права собирать ясачную повинность, которая записывалась в специальные шнуровые книги. Родовое управление решало, сколько семья должна сдать пушнины и денег. Всю первую половину XVIII в. власти старались регламентировать действия ясачных сборщиков. Ясачной реформой 1760 г. был введен принцип породового обложения и сбора ясака. Функции сбора ясака передавались в руки князцов и старшин. Главы родов утверждались в должности губернскими властями. Комиссия 17631769 г. закрепила ненецкие роды в состав Обдорской волости, тем подтвердив административную зависимость от волостных хантыйских князцов Тайшиных.
В XVIII в. у ненцев Низовой стороны был единый глава Казан Садин, с Каменной стороны Гитпад Хамин.266 Главной обязанностью их был сбор ясака. Князек Тайшин стремился и надеялся восстановить свой статус единоличного административного лидера в Обдорском крае. Но в связи с жалобами на хантыйского князя власти дозволили ненцам выбрать себе своего старшину. Им стал Пайгол Нырмин. К 1830 г. ненцы вновь стали сдавать ясак князцу Тайшину. В 1866 г. было образовано «отдельное самоедское управление», старшиной был избран старшина из рода Окотетто Пайвол Нырмин и помощниками были утверждены Лакури Худиных и Адер Хымданону.267
Вначале XIX в. потребовалось новое реформирование системы ясачного сбора. С 1824 г. стал реально работать «Устав об управлении инородцев». Ясачный сбор был переведен на денежную основу. В этот же период были установлены размеры ясачной повинности и составлены окладные книги. В 1835 г. была завершена реформа ясачного обложения.
В первой половине XIX в. русские власти при раскладке ясака руководствовались «общим согласием» старшин и «лучших людей».268 И хотя эти старшины официально не наделялись правами родовых управлений, на практике они выполняли функции данного органа. Когда речь шла об интересах всего рода, принималось во внимание мнение всех его старейшин.
Возраст ясачных плательщиков был определен комиссией от 18 до 50 лет, но бывало, что ясак вносили и за детей, о чем свидетельствует следующий документ: «Под командою ясашные самоеды детей своих, не положенных в ясак, не только в казну, но еще 15 и ниже 12 лет, привели всего самоядцев одного человека, которые в казну его Императорского Величества нынешней (1762 г.) платили ему ясак по два, а другие на первый случай и по одному песцу белому, а впредь по промыслу и более платить также и других малолетних самоедских детей у коего найдут, объявлять желают вносить».269 Это происходило потому, что размер угодий, закрепленных за каждой семьей, определялся в зависимости от числа членов семьи, а размер (видимо, пропущено какое-то слово) от величины территории угодий. Те, кто нес повинность, обладал более высоким статусом и имел определенные преимущества: «По такому обычаю даже старики непременною обязанностью считают уплачивать также ясак, ибо иначе теряют все свое влияние и право суда и разбирательства, приобретенное именно через старшинство лет, столь почитаемое».270
Ведение учета плательщиков ясака было связано с большими техническими трудностями. Ясачные книги нередко заполнялись со слов князей и старшин, которые старались назвать меньшее число ясакоплательщиков, к тому же мужское население всячески укрывалось от сборщиков налога. Запутанность в документах позволяла злоупотреблять положением как со стороны земских чиновников, так и со стороны ясачного начальства: «Ясашные начальники не имеют никакого понятия о числе ревизских душ и вовсе не знают сроков, на которые должно вносить 74 коп. Березовское земское начальство не имеет верных именных списков о числе душ, ясак вносящих по каждой волости, и не озаботилось сделать расчленение по какой волости, сколько с каждой ясашной души следует в год 74 коп. суммы полагаемой с ревизских душ».271
Несмотря на все мероприятия правительства, направленные на организацию сбора ясачной повинности, долги сохранялись из года в год. Из документов «частных комиссаров», командированных в Березовский край, мы обнаруживаем причины недоплаты ненцами ясачной подати. В частности, за счет обдорских ненцев шла оплата повинностей и недоимки ясачных хантов. Приведем пример из «сравнительного расчета ясака Обдорской волости» по донесению частных комиссаров: Так, ненцами 2057 человек по ревизии, из них 1050 ясашных: было внесено в 1820 г. из расчета 74 коп. на сумму 3208 руб. 45 коп.: песцов 1 тыс. штук по 3 руб.; лапок 923 штук по 15 руб.; белок 30 по 20 коп. Получается, что вместо 74 копеек ненцы внесли 1 руб. 55 ¾ коп. Хантов по ревизии насчитывалось 1604, из них ясашных 1000 человек. Внесли в казну 741 человек: песцов 148 по 3 руб., 260 горностаев по 60 коп. Деньгами вложило 229 человек по 74 коп. 169 руб. Всего получилось на сумму 773 руб. 46 коп. В итоге одна ревизская душа заплатила вместо 74 копеек только 42 коп. Отсюда видим, что 1604 ханта должны внести по 74 копейки с каждого 1186 руб. 96 коп.: «по сему расчету, казалось бы, что Обдорская волость за 1821 г. сумму заплатила, напротив оказывается, что за 2-ю половину еще не внесено. Сих денег следует за 3661 душу 1354 руб. 64 коп. Пени считать по 15 февраля 54 руб. 16 коп. Всего 1408 руб. 80 коп.».272