Несмотря на все мероприятия правительства, направленные на организацию сбора ясачной повинности, долги сохранялись из года в год. Из документов «частных комиссаров», командированных в Березовский край, мы обнаруживаем причины недоплаты ненцами ясачной подати. В частности, за счет обдорских ненцев шла оплата повинностей и недоимки ясачных хантов. Приведем пример из «сравнительного расчета ясака Обдорской волости» по донесению частных комиссаров: Так, ненцами 2057 человек по ревизии, из них 1050 ясашных: было внесено в 1820 г. из расчета 74 коп. на сумму 3208 руб. 45 коп.: песцов 1 тыс. штук по 3 руб.; лапок 923 штук по 15 руб.; белок 30 по 20 коп. Получается, что вместо 74 копеек ненцы внесли 1 руб. 55 ¾ коп. Хантов по ревизии насчитывалось 1604, из них ясашных 1000 человек. Внесли в казну 741 человек: песцов 148 по 3 руб., 260 горностаев по 60 коп. Деньгами вложило 229 человек по 74 коп. 169 руб. Всего получилось на сумму 773 руб. 46 коп. В итоге одна ревизская душа заплатила вместо 74 копеек только 42 коп. Отсюда видим, что 1604 ханта должны внести по 74 копейки с каждого 1186 руб. 96 коп.: «по сему расчету, казалось бы, что Обдорская волость за 1821 г. сумму заплатила, напротив оказывается, что за 2-ю половину еще не внесено. Сих денег следует за 3661 душу 1354 руб. 64 коп. Пени считать по 15 февраля 54 руб. 16 коп. Всего 1408 руб. 80 коп.».272
То, что ненцы внесли за 10 ясашных по песцу на «отвоз ясака» в Березов, и по 3 лапки песцовых за «подводную гоньбу», частные комиссары так и не обнаружили в книге. Как они считают, что «все эти беспорядки и злоупотребления происходят чаще от князей, а большею частью от земского начальства».273 В конце XVIII в. был введен сбор подушных денег на различные расходы, размер которого продолжал увеличиваться. Земские повинности были одновременно и натуральными работы по устройству и ремонту дорог, содержание подвод и квартир для проезда: «На основании общих государственного узаконения ясашных народы в Сибири сверх ясака должны платить деньгами в казну с каждой ревизской души: подушных по 44 коп., на устройство государственных дорог по 25 коп., и на составление капитала водных сообщений по 5 коп. Всего 74 коп. в год».274
«Между тем сама справедливость заставляет меня, пишет в своем рапорте частный комиссар Булычев в защиту ненцев, просить всепокорнейше Ваше превосходительство обратить милостивое внимание Ваше на самоедов Обдорской волости, они, уплачивая ясак и все подати вперед за год, напрасно состоят в общей недоимке по Обдорской волости и платят штрафные деньги».275 Опасения потерпеть ущерб от ясачных недоборов побуждали власть относиться внимательно к жалобам коренных жителей, препятствовать их закабалению, наказывать людей, уличенных в жестоком обращении и обмане.
Ясачные платежи и различные сборы оставались весьма ощутимыми и в XIX в.: «Ясак, платимый в казну инородцами, весьма не значителен, именно: с годного работника причитается, с остяка 85¾ коп., губернские и земские повинности с крещеного, ясака 2 руб. 27½ коп., всего 3 руб. 13¼ коп., а с некрещеного, ясака и повинностей 3 руб. 58¼ коп.; с крещенных и некрещеных самоедов ясака и повинностей 3 руб. 58¼ коп».276 Несмотря на все мероприятия правительства, направленные на организацию сбора ясачной повинности, долги продолжали сохраняться из года в год. В конце XIX в. правительство отчасти осуществило замену ясачного сбора государственной оброчной податью, однако, вплоть до начала XX в. сбор осуществлялся пушниной.
Проблема чрезмерного употребления коренными народами алкогольных напитков беспокоила правительство. На Обдорской ярмарке «вопреки распоряжения правительства и бдительному надзору местного начальства, существует с давних лет и продажа хлебного вина, существует в размерах весьма значительных, в домах большей части обдорских обывателей».277 На эти вопиющие факты указывали и земские заседатели: «Прежде самоед и остяк не знали русского вина, и не чувствовали в нем, как теперь, нужды имел свои пески неоспоримые, неводил спокойно, заводил хорошие рыбалки и ему было чрез край довольно и пропитания, и запасов. А теперь все лучшие пески и соры запродали русским торговцам. Потому что остякам нравится вино Теперь остяку даже почти не достает рыбы, потому что он отдает ее за вино, разоряется, входит или впутывается в неуплатимые долги».278
О вредной торговле вином среди ненцев и северных хантов в своем рапорте указывает и надзиратель 1-го акцизного округа Западной Сибири Чернов: «к северу от Березова, где официально торговля вином запрещена, торговля эта, несмотря на все меры, принятые местными властями, существует в самой вредной для народа форме. Так, в Обдорске во время ярмарки, как заявил г-н Станкевич, остяки и самоеды находят вино, имеющее крепость не свыше 2530° и зачастую с вредными для здоровья примесями, производящими одурение, почти у каждого промышленника, ведущего с инородцами торговлю, где приобретается вино по баснословной цене. Уличить в продаже нет возможности, ровно как нет возможности ослабить эту вредную для инородца торговлю».279 Спаивали во время ярмарки оленеводов и священнослужители, чтобы приобрести пушнину за бесценок: «Находящиеся там при церквах духовные чины, содержат у себя в домах вино. Меньше для себя, как больше для корысти через то уповаемой от ясашных народов. Приглашают их к себе, спаивают их вином, вымогая себе разных родов мягкую рухлядь, которую ясашные должны готовить и отдавать в ясак. А вместо того пропивают, и следственно в ясашных окладах делается недоимка».280
С письмом к Архангельскому гражданскому губернатору обратился Тобольский губернатор, где просил запретить ввоз алкогольных напитков в стойбища оленеводов коми-зырянами: «Многими и неоднократными Высочайшими указами и инструкциями строжайше запрещен ввоз к ясашным пьяных напитков, а, потому, имея честь предоставить на уважение Вашего превосходительства, все означенные обстоятельства, покорнейше испрашиваю о начальническом Вашем, кому должно предпринять, дабы жители Архангельской губернии ни под каким видом не ввозили в Березовский уезд вина. В противном случае будут приняты такие меры, что принуждены они будут оставить полезную для них промышленность или подвергнуться всей законной по суду в Березовском крае строгости».281
В 1830 г. был введен запрет на ввоз к оленеводам даже лекарств, настоянных на спирте. Правительственные запреты на ввоз и продажу спиртных напитков игнорировалась купцами, промышленниками, мещанами и виноторговля продолжала развиваться в Обдорском крае: «Зло состоит в том, что привозят они с собою пьяные напитки, соблазняя сим губительным питьем Березовских самоедов и остяков, и расстраивая чрез то их благосостояние, которые сверх сего разорение».282
Но поскольку проникновение вина на север продолжалось, то Главное управление Западной Сибири разрешило коренным народам ввозить в свои стойбища спиртное как для собственного употребления, так и перепродажи при сохранении запрета на официальную виноторговлю к северу от Березова. Генерал-губернатор Г. Х. Гасфорт, посетивший Березовский край, отметил, что торговля производилась не всегда добросовестно, и действие алкоголя приводило последних к физической и духовной деградации: «В Березове, Обдорске и Сургуте прибывает число купцов и мещан, а в племени остяков и самоедов прибывает еще быстрее число бедных, и даже воистину нищих».283 Государственная власть стремилась не только сохранить свою монополию на изготовление и продажу алкогольных напитков, но и ограничить их распространение среди ясачного населения. Управление акцизными сборами Министерства финансов Западной Сибири ходатайствовало перед тобольским губернатором о введении казенной продажи вина. В 1889 г. в Обдорске открылся кабак, который за год сделал доход на 80 560 руб. В 1902 г. власти вновь попытались ограничить потребление алкоголя коренными народами, чем сразу же воспользовались виноторговцы, подняв цену с 8 до 15 руб. за ведро водки, которая была раскуплена коми-зырянами и торговцами для «перепродажи инородцам отдаленной тундры по произвольной цене».284
Политика правительства изменялась в зависимости от состояния и потребностей страны. Соответственно, различными были задачи, решаемые государством. Правительству не было безразлично, какой веры придерживалось население Обдорского края. Необходимость поддержания мирных отношений определяла позицию веротерпимости. Правительство предпринимала меры против посягательств русскоязычного населения искателей быстрого обогащения на местах захоронений и священных мест коренного населения. Наказание виновных было суровым к крестьянам, казакам и «гулящим людям» за разрушение могил и священных мест коренного народа и за это «быть перевешанным без пощады».285 К середине XIX в. стали проявляться новые тенденции в области национальной политики. Важную роль в проведении политики правительства в отношении религиозных традиций северных народов сыграло основание миссионерских институтов. Активное миссионерство уступило более мягкому подходу.