В отчете А. Тверитина за 1868 г. можно найти описания некоего языческого святилища, погребального обряда, шаманского камлания, «нгытырмы» духа предков. Но, наиболее интересен рассказ Александра Тверитина об увиденном у шамана Лямби идоле, изображающем женщину, сидящую в медном котле и с медной личиной, голова фигуры была покрыта платком. Также привлекает внимание рассказ о шамане Пяся, который предсказывал, какой будет улов рыбы.51
П. Попов в рапорте Архиепископу Варлааму пишет о совершении шаманского ритуала приношения жертвы идолу, свидетелем которого он стал сам.52 В своем отчете он описывает также почитание ненцами и хантами божества «Мастерко», известного русским как Троицкий шайтан: «Рассказывая о Мастерке своем, остяк удивлялся сперва тому, что я доселе не знал о нем ничего тогда, как он находится среди Русских селений, что все Русские его знают, и почитают, знает про него и начальство и никому не запрещает покланяться ему, что значит Мастерко большой Бог, посланный с неба. На этом идоле сосредоточено внимание всех остяков и самоедов каменных и низовых».53
Несомненный интерес как источник представляют собой путевые заметки священника Н. Герасимова, (ненца по национальности), в которых он излагал свои впечатления и делал выводы во время миссионерской поездки по стойбищам оленеводов. В его отчете мы находим подробное описание похоронного обряда и погребального сооружения ненцев.54
Особого внимания заслуживает рукописная работа И. Н. Шухова, исследовавшего Обдорский край в 1911 г., хранящаяся в фондах Омского государственного архива. Ценность ее состоит в приложенных фотографиях местности и населения.55 Автор в своих путевых записях анализирует особенности топографии, климата, растительного и животного мира Обдорского Севера, большое внимание уделяет религии, быту и нравам местного населения, в том числе и ненцев.
Вопросы истории православия в Березовском крае рассматривались в статьях и отчетах миссионера И. Шемановского.56 Это чисто краеведческие работы. В них он большое внимание уделил описанию быта, нравов, обычаев, основных хозяйственных занятий коренного населения, записал несколько легенд и преданий. Написаны они на основе исторических справок и выписок из церковных летописей, предоставленных священниками, а также своих собственных наблюдений и заметок, сделанных во время поездок в селения и стойбища коренного населения. Он подходил к проблеме с точки зрения истории церкви как «истории ее святости», списывая все трудности миссионерства на упрямство и дикость язычников, распространяя на «святых» отцов церкви ореол мученичества.
В течение пяти лет, путешествуя по тундре, архимандрит Вениамин изучал язык, быт и верования ненцев. Им был написан ряд работ, посвященных религиозным традициям ненцев, но они подаются с православно-обличительных позиций.57 В своих отчетах и очерках он подробно описывает ненецкие святилища и культовые скульптуры. Пытается также описать пантеон верховных божеств, пережитки различных культов, рассмотреть образы духов. Шаманские действия Вениамин считал делом дьявола, а самих шаманов его слугами. Но он понимал важность знания традиционных верований того народа, среди которого ему нужно было насаждать христианское вероучение. Его материалы по ненецкому шаманству, хотя и несколько тенденциозные, являются существенным дополнением к имевшимся ранее. Однако ввиду отсутствия у него профессиональной этнографической подготовки реконструировать более или менее достоверную картину традиционного мировоззрения ненцев ему не удалось.
С 1914 по начало 1920-х годов научные исследования на территории проживания ненцев были приостановлены, что было связано с войнами и революцией. Новый всплеск исследовательской деятельности приходится на 1920-е начало 1930-х годов. Во второй половине 1920-х гг. проводится целая серия экспедиций по северу Сибири, посвященных вопросам освоения северных территорий Западной Сибири. В эти же годы Академия наук возродила геологические поиски во внутренних районах Сибири. В результате проведенных исследований появляется целый ряд работ описательного характера, а также ряд статей, затрагивающих религиозные традиции ненцев.
Вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Обдорского Севера и коми-зырян внес лингвист, этнограф, историк, фольклорист Г. А. Старцев. Из его работ следует отметить книги «Самоеды»,58 «О зауральских зырянах»,59 «Остяки: Социально-этнографический очерк»60. В них он рассматривал жизнь и быт, религиозные традиции коренного населения, описывая их ритуальные действия по случаю удачной охоты, пополнения стада и т. д.
Вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Обдорского Севера и коми-зырян внес лингвист, этнограф, историк, фольклорист Г. А. Старцев. Из его работ следует отметить книги «Самоеды»,58 «О зауральских зырянах»,59 «Остяки: Социально-этнографический очерк»60. В них он рассматривал жизнь и быт, религиозные традиции коренного населения, описывая их ритуальные действия по случаю удачной охоты, пополнения стада и т. д.
Историография советского периода охватывает более широкий круг проблем, дающий представление об общей религиозной ситуации в Российской империи, о положении конфессий и государственной религиозной политике Советской России. Этот период характеризуется утверждением концепции воинствующего атеизма, когда основное внимание отводилось вопросам практической реализации декрета об отделении церкви от государства. История отдельных конфессий в СССР рассматривалась официальной исторической наукой с точки зрения классовой борьбы.
В реализации государственной антирелигиозной политики в 20-30-е гг. большую роль сыграла общественная организация Союз воинствующих безбожников (СВБ) и «безбожная» пресса.61 Наиболее активным автором из просветителей-атеистов того периода был И. М. Суслов, основной темой работ которого стало «разоблачение классового врага, вредителя и обманщика шамана». Этому посвящена монография И. М. Суслова с характерным для того времени названием «Шаманство и борьба с ним».62
В. Г. Карцов усиленно занимался сбором источников по истории христианизации северных народов, извлекал из архивов огромное количество материалов. Изучив документы, он дал объективную оценку миссионерской деятельности Русской православной церкви на Севере Западной Сибири.63 Работа интересна тем, что в ней раскрываются политика правительства в отношении религиозного мировоззрения ненцев, взаимоотношения церкви и государства. Им были подвергнуты обличению все методы христианизации, применявшиеся царским правительством и церковью с XVIII в. В. Г. Карцов указывал, что политика церкви не всегда носила мирный характер, но в XIX в. насилие исключается из средств и методов духовенства.
Изучению миссионерской деятельности на севере Западной Сибири посвятил свой труд А. Г. Базанов.64 Культурная миссия церкви, рассмотренная в работе о школах на севере Западной Сибири в XVIII в., предстает как набор насильственных методов. В работе приводятся примеры насильного увоза детей в миссионерские школы: «Православие должно вести борьбу не просто с чужой верой, но и с чужой национальностью, чтобы сделать их не только по вере, но и по национальности русскими. С этой целью миссионеры силой отбирали детей у родителей и отвозили их в церковные школы, где пытались привить им то, что они называли русской культурой».65 Особенно много внимания автор уделил работе Обдорской миссии. Он привел данные о численности школ и учащихся в Обдорском крае, о предметах, которые изучались, о трудностях, с которыми сталкивались ученики и учителя. А. Г. Базанов сделал вывод о том, что миссионерские школы были средством распространения православия и служили целям угнетения, хотя в их деятельности и был положительный момент обучение коренного населения письму и счету.
К числу исследований, посвященных разоблачению антигуманной деятельности русской православной церкви, относится книга И. И. Огрызко.66 В отличие от других исследователей христианизации народов севера Западной Сибири он использовал архивный материал, который изобилует фактами, свидетельствующими о насилии, произволе, вымогательствах и бесчинствах священников и миссионеров. На основании широкого круга источников и глубокого анализа документальной базы предшественников И. И. Огрызко пришел к выводу о том, что миссионерами использовался широкий диапазон различных методов крещения, которые включали в себя как насилие, так и различные поощрения и льготы, предоставляемые принявшим православие. И. И. Огрызко отрицательно относился к насильственным методам христианизации, злоупотреблениям властей и духовенства.
К проблемам христианизации народов Сибири обратился Н. А. Свешников, продолжив исследование И. И. Огрызко.67 Он рассматривал причины, методы и степень проникновения христианства на север Западной Сибири, в том числе влияние православия на жизнь и культуру ненцев. Н. А. Свешников отмечал слабые позиции церкви в среде новообращенных «инородцев Сибири», которые формально принимали православие в угоду государственной политике христианизации при фактическом сохранении верности своим религиозным традициям. В целом, как результаты, так и деятельность миссионеров оценивалась автором негативно.