Я сгораю от любви, глядя ей в глаза, проговорил Михаил. Погасите мой огонь поцелуем. Умоляю вас!
Вы меня толкаете на преступление, несколько игриво проговорила она. Я замужем. Вы меня компрометируете, голос ее зазвучал слабым шепотом. Но не могу устоять перед вашими мольбами, она закрыла глаза, давая понять, что готова ко всему.
Михаил тут же этим воспользовался и страстно прильнул к ее губам.
В этот самый момент на лестнице появился муж Анны полковой адъютант Гуревич. Зная наклонности своей супруги принимать попытки ухаживания местных молодых людей, он старался вовремя это пресекать. Но в этот раз он заигрался с офицерами в вист и проворонил исчезновение своей второй половины. Надеясь все же, что слухи об ее адюльтере неправда, он бросился ее искать. И честно признаться, был на взводе от такого поведения взяла и просто исчезла. Обойдя зал, он вышел в парк. Услышав какие-то голоса внизу, Гуревич тихо подошел к лестнице и остановился на верхней ступеньке. Внизу увидел целующуюся парочку и хотел уже уйти, как в женщине узнал свою супругу. Вне себя от ярости он кинулся вниз, крича на ходу:
Что здесь происходит, сударыня?
Анна вскрикнула.
Подскочивший к ним Гуревич попытался схватить Михаила, но ухватился только за перчатку, которую тот держал.
Испуганный Михаил бросился бежать и скрылся в кустах.
Гуревич посмотрел на перчатку юноши, потом на свою жену и, схватив ее за руку, молча потащил вверх по лестнице.
В бальном зале веселье продолжалось играла музыка и танцевали пары.
Сергей с Михаилом стояли в стороне от всех присутствующих и тихо разговаривали.
Сережа, он убьет меня, нервно говорил Михаил озираясь. Его губы дрожали. В глазах был страх.
Сергей, так же осматривая зал, пытался успокоить кузена:
С чего ты взял?
С того, что я в дерево с двух метров попасть не могу. А у адъютанта уже несколько поединков на счету. Из которых он вышел победителем. Так говорят! А ситуация явно тянет на дуэль.
Говорят Он видел твое лицо?
У него моя перчатка, Михаил показал единственную оставшуюся. Что делать? казалось, он сейчас расплачется. Что делать?
Сергей увидел входящего в зал Гуревича с супругой.
Возьми мои перчатки, а мне давай свою, быстро проговорил он. Они обменялись.
Гуревич, увидев братьев, направился к ним. Он буквально тащил за руку супругу. По лицу было понятно, что ей больно и неприятно. Она говорила негромко, но зло, как бы шипя:
Оставь меня! Позоришь нас обоих. Отпусти, мне больно!
Гуревич шел, не обращая внимания на ее просьбы.
Подойдя к братьям, адъютант обратился к Михаилу:
Мерзавец! одновременно он бросил в Михаила отобранную у него ранее перчатку.
Перчатку поймал Сергей.
О! Адъютант, спасибо! А я-то думаю, где я ее обронил? издевательски заговорил он. Отчего ж вы себя мерзавцем-то называете? Вы герой! Я ж без перчатки, как без руки.
Гуревич на секунду от такой наглости оцепенел и стоял с открытым ртом. Краем глаза он заметил, что окружающие свидетели этой сцены притихли и ждали развязки. Оркестр играл какой-то веселый танец. Из-за этого вся ситуация приобретала курьезно-издевательский оттенок. Гуревич был готов броситься душить этого шута и его братца, из-за которых он оказался в такой неприличной ситуации. Однако же сдержался. Он злобно впился глазами в Сергея. Но окончательно потерять лицо было недопустимо. Он твердо произнес:
Не фиглярствуйте, корнет! Это не вам предназначалось, а вот тому мерзавцу, который прячется за вашей спиной.
Сергей сделал театрально удивленное лицо и потребовал:
Объяснитесь, Гуревич!
Адъютант наконец отпустил руку своей жены. И та сразу скрылась, проскользнув среди обступивших их любопытных и жадных до скандалов и сплетен людей.
Прекратите! рявкнул Гуревич. Потом подошел почти вплотную к Сергею и проговорил несколько неуверенно, стыдясь и надеясь, что окружающие его не услышат: Будто вы не знаете. Он вздумал волочиться за моей женой.
Сергей, явно провоцируя адъютанта, продолжал говорить развязным, насмешливым тоном:
Благочестивее и благороднее моего кузена я еще не встречал человека. Вы лжете. Да и перчатка моя. А ваша супруга не вызывает у меня особых симпатий. Простите за прямоту.
Это было уже чересчур. Гуревич с ненавистью проговорил:
Благие намерения, сударь-дурак? делая акцент на последнем слове. Это был он. Я знаю. Но убью я вас. Потому что вы его покрываете. А потом вызову на дуэль его. И тоже убью, он посмотрел на Михаила, который выглядывал из-за плеча Сергея, но, встретившись взглядом с Гуревичем, сразу спрятался за спину брата.
Сергей, пытаясь защитить Михаила, сделал все, чтобы переключить внимание на себя. И ему это удалось. Он с ухмылкой произнес:
Посмотрим еще. Жду ваших секундантов.
Гуревич резко развернулся и пошел к выходу. Присутствующие перед ним расступались. «Надо отдать должное, подумал Сергей, глядя на удаляющуюся фигуру, выправка у него что надо, военная. Говорят, фехтует и стреляет хорошо».
***
Раннее-раннее утро Ветер порывами то и дело пробегал по высокой траве. Отчего она напоминала легкую рябь волн на воде. Сергей стоял посреди тумана, исчезающего под лучами рассветного солнца, с пистолетом в руке. Он поднял голову вверх и посмотрел на раскачивающиеся верхушки деревьев. «Боже, какое замечательное утро! Как птицы поют! думал он. Должно быть, солнцу радуются». От мыслей его отвлек голос. Он, как кнут пастуха, рассек воздух: «Примирение невозможно».
И будто услышав это, резкий порыв ветра всколыхнул верхушки деревьев. Не чувствуя ни рук, ни ног от волнения, Сергей поднял пистолет и направил в сторону противника. Увидел, как тот уверенно целился в него. Раздались почти одновременно два пистолетных выстрела.
3. Пара писем
Сергей открыл глаза. Занавески задернуты. В комнате полумрак. В голове какой-то шум, будто шуршание шелка. Очертания предметов какие-то нерезкие, но постепенно стали проясняться.
Он попытался приподняться, однако слабость и резкая боль в груди заставили его лечь. Вырвался непроизвольный стон.
В комнату с кувшином воды и какими-то тряпицами вошла хозяйка Мария Филипповна Федошина, у которой Сергей снимал комнату. Она среднего роста, далеко за пятьдесят, опрятно одета, но как-то во все черно-серое.
Очнулись никак? прямо с порога заговорила она. Ну, слава Создателю! По правде сказать, сударь, думала, что век ваш завершился и вы покинете этот мир, так и не придя в память. Думала, придется священника звать. Ан нет, глянь-ка Вы уж лучше лежите пока. Не двигайтесь. Сейчас за доктором отправлю.
Она подошла к столику рядом с кроватью и поставила на него кувшин.
Что ж вам, молодым, так не терпится на тот свет улизнуть? с упреком проговорила Мария Филипповна, вытирая влажной салфеткой пот со лба Сергея. Вот мой муж капитан Федошин погиб за свое Отечество. Упокой, Господь, его душу. Она перекрестилась, повернувшись к углу с иконами.
Достойный был человек. А молодежь нынче совсем безответственная. Вот взять вас, продолжала она. Отдали бы Богу душу, пришлось бы нового постояльца искать. Да и хорони вас. Хорошо, что ваш брат денег оставил и за жилье заплатил вперед.
Миша? Как он? выдавил из себя Сергей.
Очаровательный юноша. Передал вам письмо. Каждый день захаживал. Я только его и пускала, так как доктор сказал, что вам покой нужен.
Вдруг встала руки в боки и гордо заявила:
Тут ваши сослуживцы приходили. Один даже пытался силой прорваться, но не тут-то было. Вдову капитана Федошина так просто приступом не возьмешь.
Присела на кровать и проговорила уже обычным тоном:
А недавно серьезный такой прапорщик послание принес. Но что там, не читала. И добавила, снова вставая: А брат-то ваш уехал.
Уехал?
В эту Как ее Мария Филипповна пыталась вспомнить. Кляксу, Аяксу махнула рукой. Какой-то Богом забытый край Земли.
Аляску? спросил Сергей. У Земли нет края. Путешественники доказали.
Федошина вдруг перекрестилась и испуганно проговорила:
Это куда же он делся, край-то? Не пугайте старуху.
Повернулась и пошла к выходу.
Пойду за доктором пошлю. Скажу, что вы очнулись.
Мария Филипповна вышла из комнаты.
Сергей увидел на столике у кровати два конверта. Протянул руку и, превозмогая боль, взял верхний. Это письмо от Михаила.
«А посему вынужден отправиться в русскую Аляску по государственным делам. Да и от греха подальше. Черт меня дернул связаться с женой Гуревича. Все мысль не покидает: когда же он придет меня убивать? Оставляю тебя на попечении Федошиной и врача немца Шуппе. Молюсь о твоем выздоровлении. И благодарен тебе за все. Твой кузен Михаил».