Генерал отвернулся, не желая вступать в дискуссию.
И что же, стражники поверили на слово и не обыскали трактир снизу доверху? сыщик сбросил восьмерку бамбуков, нарисованную в виде двух букв «М», сложенных валетом.
Кость эта никого не заинтересовала. А вот одинокую монету, положенную Клейнмихелем, тут же схватил советник.
Безусловно, стража перевернула все вверх дном, подтвердил он. Но графа не нашли. Также не обнаружили следов борьбы, тайного выхода или, извините, трупа. Этот трактир большой деревянный сруб. В нем нет окон. Единственная дверь ведет в тесные сени, а сразу за ними открывается большой зал с кое-как сбитыми столиками. Подпол и чердак также не имеют окон. Не обнаружено и потайных ходов
Генерал пригладил длинным ногтем свои растрепанные «гнезда» и проворчал.
Уверен, все было наоборот. Китайские стражники убили графа в этом проклятом Дуньхуа. А потом выдумали сказку про трактир, чтобы отвести от себя подозрения.
И даже не покосился на толстяка в белом халате, хотя чувствовал, что тот прожигает его взглядом.
Такой поворот объяснил бы все с точки зрения здравого смысла, согласился Мармеладов, перехватывая тройку бамбуков, сброшенную китайцем, и добавляя к ней четверку и пятерку. Не было никакого исчезновения, обычный заговор и попытка пустить следствие по ложному следу.
Так-то оно так, Клейнмихель тяжело вздохнул, да совсем не так. Бегичев сообщает, что своими глазами видел, как Уваров скрылся за дверью, потом раздался его громкий голос: «Сударыня, позвольте, я помогу вам. Обопритесь на мою руку. Осторожнее, здесь ступенька!» Граф выпустил из трактира старуху в заштопанном халате и грубом шерстяном платке. Бабка заковыляла по тропинке через поля, опираясь на клюку. Бегичев со стражниками подождали минут десять, теряя терпение, а потом вошли внутрь. Обнаружив пропажу графа, они допросили всех с пристрастием подозреваю, что многих при этом крепко отдубасили, и поскакали в Чаньчунь. Там адъютант отбил мне телеграммы и запил с горя, причем пил эту мутную рисовую водку Потому сразу потерял ясность мысли, уже третий день валяется в беспамятстве. Говорил я ему, не употребляй, Христа ради, отраву местную! Хорошо еще, что перед запоем он успел подробно доложить о происшествии.
А Бегичеву вы доверяете? спросил сыщик, добавляя в кучу сыгранных фишек белого дракона.
Как самому себе, Максим Владимирович снял со стены девятку в числах и положил поверх дракона. Но куда важнее, что Бегичеву безоговорочно доверяет граф Уваров. А он умеет разбираться в людях, уж поверьте.
Слуга в гороховой косоворотке неслышно вошел в комнату.
Телеграмма для господина Хайпэна!
Голос его был лишен подобострастия, а протягивая золотой поднос генералу, он лишь обозначил поклон. Подобная хамоватая надменность появляется у всех лакеев, долго живущих на чужбине. Хоть в Париже, хоть в Нью-Йорке, хоть в китайской глуши. В Москве, положим, выгнали бы мерзавца взашей за такое отношение, а здесь ему сходят с рук любые выходки, поскольку русский мужик хоть и обнаглел до крайности, но все же родной человек. Умеет чай заварить «по-нашенски», да побелить молоком, как в детстве нянька делала. Умеет утихомирить хмельную удаль барина словцом хлестким, но честным, на которое и обижаться-то грех, зато потом дотащит до постели, снимет сапоги и накроет овечьим тулупом утра нынче морозные. А иной раз, чувствуя грусть хозяина, запоет тихонечко: «Из-за острова на стрежень, на просто-о-ор» Вышибет слезу, стервец, а сам уж чарку подает, до краев налитую. И вот они господин и слуга, уже рыдают в обнимку: «Волга, Волга, мать родна-а-ая» А на душе от этого разливаются мир и покой, словно и впрямь качается она в рассохшейся лодчонке на волнах великой русской реки, как дитя в колыбели. За такое все простишь
Старый маньчжур держал в руке кость, намереваясь сделать ход, но, вчитавшись в короткие строчки, пришел в ярость и зашвырнул фишку в дальний угол. Слуга не шелохнулся. Тянул паузу, пока настойчивое покашливание Максима Владимировича не сдвинуло его с места. Кряхтя и вздыхая напоказ, положил на угол стола кирпичик с восемью синими кругами.
Забирайте свой виноград, ваша милость.
Это монеты, машинально поправил Клейнмихель, хотя мысли его сейчас были заняты совсем другим.
Да где же тут монеты? дерзко ответил слуга, но обжегшись о гневный взгляд хозяина, отступил на два шага. А если даже и монеты Нечего тут деньгами сорить!
Да где же тут монеты? дерзко ответил слуга, но обжегшись о гневный взгляд хозяина, отступил на два шага. А если даже и монеты Нечего тут деньгами сорить!
Си Хайпэн, шевеля губами, снова и снова перечитывал телеграмму. Брови его сошлись на переносице, выражая крайнюю степень возмущения.
Что там? не выдержал китаец.
Генерал произнес несколько гортанных слов, опомнился и повторил по-русски:
По моему настоянию всех посетителей трактира допросила военная разведка. Особо упрямым развязывали языки двое суток и вот, наконец, они сознались. Трое работали на японцев во время недавней войны и до сих пор сообщают им ценные сведения. Еще один оказался британским шпионом. А трактирщик регулярно отправляет доклады китайским чиновникам: о чем шепчутся маньчжуры во хмелю.
И что же, эти люди изменили показания и сознались, что видели графа Уварова? спросил Мармеладов.
Нет. Никто не видел графа.
Выходит, вы зря подвергли их пыткам, хихикнул китаец. Разве это метод? Средневековая дикость. Впрочем, чего еще от вас ждать Поди не один бамбуковый шест обломали, а толку никакого.
Он выложил семерку бамбуков и снова хихикнул.
Старик залился краской.
Мои люди выявили четверых злодеев, ежедневно вредящих империи! То, что они оказались маньчжурами позор для моего народа. Для всех нас, от самого бедного пастуха до великой императрицы Цыси[7].
О-о-о, нашей светлейшей Цыси к позору не привыкать, голос советника сделался сладким, как мед, и таким же липким. Она ведь была не законной супругой императора, а одной из сотен наложниц. И вознеслась так высоко лишь благодаря своему коварству. А теперь эта старая гадюка отравляет не только своих соперниц, но и весь Китай.
Как вы смеете?! взвился маньчжур.
Разве я хоть в чем-то погрешил против истины? Чэнь Вэньюй разыграл изумление. Все знают, что императрица Цыси потратила миллионы лян[8] на празднование своего дня рождения, в то время, как японцы тащили пушки к столице. И потом ей пришлось занимать деньги на войну у проклятых британцев под кабальный процент.
Мы сражались достойно, не думая о деньгах! Японские псы так и не смогли захватить Мукден, хотя ваш трусливый губернатор готов был сбежать из города куда глаза глядят. Неделю просидел на узлах с пожитками, да и вы вместе с ним, Си Хайпэн презрительно сплюнул на пол. А мы изгнали захватчиков со своей земли.
Но прежде они разграбили несколько провинций, хмыкнул советник. К тому же Цыси подписала мирный договор с иностранными державами на невыгодных условиях. Теперь англичане, французы, немцы уничтожают Китай ради своей наживы.
Спасибо, что не записали в перечень врагов империи меня, попытался разрядить обстановку Максим Владимирович, и господина Мармеладова.
О, нет. Северные соседи несут нам великие культурные ценности, свет и благодать китаец скрипнул зубами.
А на самом деле? спросил сыщик. Я убедился, что люди на Востоке удивительно вежливые и никогда не произнесут крамольного слова, чтобы не оскорбить хозяина гостеприимного дома. Но ведь вам ежедневно приносят доклады от трактирщиков, банщиков, извозчиков, уличных разносчиков и прочих агентов. И вы в курсе, кого костерят на улицах и площадях. Так что говорит народ о северных соседях?
Народ глуп. Его не интересуют великие культурные ценности, свет и благодать. Народ думает только о том, как бы набить свое вечно голодное брюхо. А железная дорога, которую хочет строить господин Кли-михе-льин, он споткнулся, набрал побольше воздуха и попробовал снова, господин Киль-мей-хулин Эта железная дорога пройдет по плодородным полям и многие деревни останутся без урожая. Извозчики, которые сейчас зарабатывают мелкие монеты в северных провинциях, с первым же паровозным гудком лишатся последних медяков
В России было то же самое, отмахнулся чиновник железнодорожного ведомства. Но сейчас у нас хватает работы и извозчикам, и паровозам.
Значит, русский народ более терпелив. А у нас в деревнях уже появились странные проповедники, которые призывают убивать христиан Они находят много симпатии в школах кулачных бойцов, которые уже готовы создавать отряды для наведения порядка. Так они это называют.
Но вы же понимаете, что несколько выживших из ума кликуш не сумеют поднять целую провинцию на восстание, Клейнмихель проигнорировал выложенный сыщиком северный ветер, сбросил в свою очередь семерку бамбуков. Разве китайская пословица не учит оптимизму? Всегда смотри на вещи со светлой стороны, а если таковых нет натирай темные, пока не заблестят.