Чью ты кровь проливал?
Галь, лучше помолчи, а то я пришлю тебе черную метку и посмотрю, какого цвета у тебя потроха.
Баран! мать грохнула стаканом о стол, отколов дно. Чай хлынул из стакана. Господи, за что мне такое наказание? со слезами убежала в спальню.
Я ведь раньше почему такой вредный был? отец провел пальцем по растекающейся чайной луже.. Потому, что у меня велосипеда не было, а теперь
А теперь ты доиграешься до дурдома, мать вышла из спальни в плаще, с сумкой и со старым чемоданом. Я поехала, а вы тут сходите с ума, как хотите.
Галя, тебя подвезти?
До остановки я сама дойду, гордо вышла за дверь.
Вот до чего телевидение дошло, прокомментировал отец, изобразив на лице подобие злобной ухмылки, скоро сама на лыжах будет до нашего Простоквашино добираться. Ладно, пора вершить историю, встал, снял шляпу с лосиных рогов. Юнги, пакгауз в вашем полном распоряжении, но есть одно но: курам нужно подготовить места для проживания.
Каким курам? не выдержал я.
А ты что, Блудный, думал, что сразу корову осилишь? Корова животное душевное, чуткое, к нему особый подход нужен. С курей будем начинать поднимать целину. И вот еще что, обернулся в дверях, автобус тут ходит только по выходным дням, утром и вечером, так что мамка скоро вернется Постарайтесь не попадать под горячую руку.
Здрасте, я ваша тетя, в открывшуюся дверь вошла мать. Не ждали?
Ждали, отец, придержав шляпу, изобразил низкий поклон. А мы тут курей решили завести
Сереж, с курями возни много, мать задумчиво созерцала нас. Кормить их надо, насесты там всякие, наседки, гнезда
Куры это не утки, дело не хитрое, заявил отец безапелляционным тоном. Насест дети сделают, не все же им за моей спиной прятаться. Зерна я могу сколько угодно привезти, сегодня к вечеру для начала мешок припру. Будут пастись в саду, травку щипать, козявок ловить, да нестись. Потом наседки появятся, разведем птичий двор, мечтательно причмокнул губами, будем продавать яйца и богатеть. За морем телушка полушка, да рубль перевоз. Зато с яйцами перебоя не будет: хоть с крутыми, хоть в мешочек, хоть всмятку.
Не так это просто, мать не скрывала скепсиса, курей держать это не свиней сахаром откармливать. Свинья все жрет, а кура птица деликатная, она всякую дрянь жевать не станет.
А они жуют? подал голос Федя.
Конечно, жуют, ответил отец, в нашей жизни все жуют. Хочешь жить умей жевать. Галь, ты не права, посмотрел на мать. Я все-таки директор. Уж с куроводством-то как-нибудь справлюсь. Блудный, перевел на меня взгляд, подбери к вечеру строительные материалы, я приду с работы и объясню, как насест делать.
Какие материалы?
Гвозди в сарай принеси, молоток, отец задумался, пилу еще
Топор, подсказала мать.
Топор, отец согласно кивнул, пилу
Пила уже была, сказал Федя.
Не сбивай, как от назойливой мухи отмахнулся отец, это другая пила, по металлу. Деревяшек всяких
Жерди круглые надо, внесла свою лепту мать, чтобы курица могла лапой написать, тьфу ты, совсем одурела с вами, купоросниками, охватить.
А какой у нее охват? спросил я.
Какой? мать задумалась и стала сгибать левую ладонь, что-то прикидывая. Где-то вот так, показала скрюченную ладонь.
Галь, что ты несешь? остановился на пороге отец. На глаз прикидываешь, тоже мне, умная Эльза выискалась. Надо диаметр в два с половиной сантиметра.
Это сколько? спросила мать.
Вот столько, показал свой толстый указательный палец, и еще чуток потолще, на три четверти.
Так нормально будет? засомневалась мать.
Я же не из головы это взял, солидно кивнул отец, это общеупотребительные справочные данные, обобщенные с учетом мирового опыта.
Мирового опыта? подозрительно сморщилась мать.
А-то, как укушенная оводом лошадь, закивал головой отец, про суринамских мусорных кур, небось, слыхала? злобно ухмыльнулся.
Нет
Вот видишь: ты не слыхала, а они есть! торжествующе закончил отец и вновь вспомнил про меня. Брусков притащи, досок ну и там по мелочи всего, сделал движение рукой, будто плыл шустрый головастик, гвозди, шурупы, шайбы.
Где бруски и доски взять?
Где бруски и доски взять?
Ты что, дебил? удивился отец. Я тебя чему учу?
Не своруешь, где возьмешь? неуверенно уточнил я.
Верно, вот и молодец. И смотрите, не попадитесь, а то позору на весь район из-за вас не оберешься потом, вышел за дверь.
Не гордыбачьте с отцом, сказала мать, ишь ты, выискались умники, привычно отвесила Федьке мощный подзатыльник. Отвесила бы и мне, но поленилась обходить стол. Какие отец сказал, такие жерди и тащите. Ладно, мне на работу пора собираться, если автобусы сегодня не ходят, прошла в спальню.
Мы хмуро доели хлеб, Дядя Федор попытался вылизать сковороду, но безуспешно.
Нет ничего, обиженно сказал он, с недоумением посмотрев на меня.
После папки там ничего и не могло остаться, я, как мог, утешил брата.
Из спальни вышла переодетая мать.
Смотрите, не попадитесь, погрозила кулаком. Ну ладно, до вечера, напевая попурри из модных песен, выпорхнула из дома.
Я вот подумал, можно прямо со склада взять. Там через посадка недалеко.
Поймают, брат тревожно блеснул глазами.
Склад стройматериалов располагался под открытым небом между конторой и лесопосадкой. От посадки его отделял хлипкий забор из порванной во многих местах ржавой металлической сетки. Мы прошлись по саду до болотца, свернули в посадку, пригнувшись перебежали дорогу, нырнули в другую посадку. Затаились, наблюдая за обстановкой.
Поймают, как надоедливый комар, нудел Федя, часто лупая глазами, побьют. Побьют нас деревенские.
Чего нас побьют? я примерился к прорехе в сетке.
Поймают и побьют, упрямо тянул свое брат.
Не нуди, оборвал я.
Обидевшись, Федор сорвал листья с молодой ракиты и начал молча их жевать. Я терпеливо наблюдал за складом. Все было тихо и спокойно, люди были на работе, никто не спотыкался в поле зрения.
Я пролезу, окончательно решившись, сказал я, и буду тебе передавать в дыру, а ты тут складывай. Там, если что, за бурьяном не видно.
А если увидят?
Если свистну, то убегай. Понял?
Понял, Федя проглотил пережеванные листья. А куда мне бежать?
Домой беги. Куда же еще?
Мало ли
Я пропихнулся в прореху и начал бродить меж стопок дощатых щитов, оставшихся от несобранных домов, прикидывая, где в этом царстве деревянных прямых могут быть спрятаны круглые жерди. Обойдя склад, из подходящего приметил лишь кучу тесинок и штабель брусков. Начал таскать бруски к дыре и передавать брату.
Не хватит еще? тревожно оглядываясь спросил Федька минут через двадцать.
Ну я почесал затылок, может и хватит. Сейчас еще чуток и все, приступил к тесинкам.
Мы столько не унесем, вскоре снова подал голос брат.
Ладно, хватит, я дошел до широкого проема, через который на склад заезжали, вышел, обошел угол и посадкой дошел до брата.
Сначала перенесем через дорогу, а потом оттащим домой, посмотрев на материал, решил я.
Шустро, как крысы, за несколько раз перетащили краденое через пыльную дорогу.
Сходи за тачкой. На тачке быстрее отвезем. За пару раз обернемся.
Я боюсь идти один, замялся брат, вдруг кто-нибудь нападает?
Тогда стой тут, карауль, а я схожу.
Тут меня могут поймать и побить, скорчил обиженную гримасу. Мамка говорила, чтобы ты меня не бросал.
Тогда ты иди за тачкой. Мне отсюда тебя видно, и если кто-нибудь нападет, то
Хорошо, поминутно оглядываясь, Дядя нервной рысью потрусил к дому.
Вернулся с тачкой, оставшейся от Романиных. Погрузились и стали ее толкать. Тяжело, но шла.
Мы как бурлаки на Волге, пропыхтел Федя.
Там они тянули, а мы толкаем.
Давай тянуть.
Лямки нужны.
Притащились домой, сволокли добычу в сарай, вернулись за второй порцией, привезли и ее.
Где жерди будем брать? задумчиво рассматривая добычу, спросил я. Есть мысли?
У той бабки, что по крайней улице живет, забор из таких круглых, можно взять.
Точно, можно со стороны леса подобраться и вырвать из забора, «загорелся» я. Пошли, только надо веревки взять.
За веревками не надо было далеко ходить. В кладовке на веранде стояло две катушки белых капроновых ниток. Отхватив пару кусков веревки, отправились в путь. Сначала через сад, потом через перекресток, нырнули в продолжающуюся посадку. Поравнявшись с заброшенным песчаным карьером, оставшимся после строительства дороги, свернули влево. Вышли из перелеска и не спеша потащились по полю вдоль околицы. Вот и плоховатый забор. Собаки бабка на свою беду не держала. Я начал вырывать из живописного плетня подходящие по размеру круглые палочки, а Дядя Федор прихватил две треснувшие глиняные крынки, висевшие на столбах.