На утро мать первым делом ломанулась в сарай. Прибежала обратно взбешенная.
Вы что там настроили, бездари???
А что случилось? безмятежно спросил отец, намазывая на толстый кусок вареной колбасы смесь сметаны, горчицы и хрена.
Что вы сделали??? мать задохнулась от негодования. Какая-то этажерка, а не насест.
Насест сделали, отец со вкусом вгрызся в бутерброд согласно мировым стандартам. Ты, Галина, не видишь дальше своей тарелки, стремительно очищая сковороду, степенно рассуждал.
Чего это я не вижу? начала лихорадочно метаться по прихожей. Ась? приложила ладонь к уху, будто прислушиваясь.
Конструкция собрана, осталось утвердить ее на опоры.
На какие такие опоры? Эта груда хлама по-твоему на что-то годна?
По-моему, да, отец вымокал сковороду недоеденным кусочком хлеба и протянул его Феде. На, полуночник, ешь, заслужил.
Федька жадно проглотил пропитанный жиром кусок.
Размеры продуманы, продолжал отец, все просчитано.
Я тебе не скотница какая-то, чтобы в этом разбираться, хлевниках всяких! вспыхнула мать. Только ваша конструкция может рухнуть с опасностью для жизни.
Исключено, авторитетно заявил отец.
Хорошо, взяв себя в руки, плюхнулась на стул, если все действительно так, то когда кур привезем?
Кур? отец встал из-за стола и рассеяно почесал лысину. А вот сегодня и привезем, понизив голос, скрылся за дверью.
Мать вопросительно посмотрела на нас.
После завтрака идите свой насест утверждайте. К вечеру чтобы стоял, как камень, встала со стула и пошла собираться на работу. И посуду не забудьте помыть, обернулась на пороге спальни. А то привыкли за мамкиной спиной прятаться, спиногрызы.
Она ушла на работу, мы стали греть в большой кастрюле воду для мытья посуды.
Как нам сделать этот подсест? волновался Федька. Она нас убьет!
Бруски по бокам вместо досок заколотим, они лучше держаться будут.
Бруски помощнее привычно добыли на складе. Весь день колотили.
Я так оглохну скоро, пожаловался Федор.
Если не сделаем, то оглохнуть не успеешь, разгибая уставшую поясницу, успокоил я, мать раньше придушит. Потерпи, сделаем и отдохнем тогда.
У них же еще и мясо вкусное? осторожно спросил брат.
Ну да, сам я куриное мясо видел только в больничных бульонах, вроде свинины, только светлее.
Жирное?
Ну все мои знания о курах исчерпывались электронной игрой «Ну, погоди», отнятой братом у нашей двоюродной сестры Маринки.
IV
Где он пропадает? волновалась пришедшая с работы мать, хлеща чай из стакана. У меня уже прямо мозги врозь от волнений.
Чего ты волнуешься? спросил Федя.
Потому, что у меня интуиция
Здрасьте вам в шляпу! в дверях показался отец с мешком за спиной.
Приехал! возликовал Федя. Ура, дядя Федор приехал!
За мной! тоном зовущего на штурм крепостной стены заорал отец и пошел в сарай.
Мы, оживившись, бросились следом.
Вот тебе и юбилей! пришлепнул каблуками штиблетов отец и, опрокинув дерюжный мешок, выпустил под тусклый свет лампочки четырех понурых куриц. Вот наши красавицы!
Это что? мать брезгливо ткнула пальцем в птичье прибавление. Ты их с колбасного завода выкупил или на помойке подобрал?
Отличные куры, фальшиво улыбнулся отец. Брюнгильдская порода, дипломированные.
Сережа, ты где их взял? подозрительно уставилась на него мать.
Купил! гордо выпятил грудь отец. Там еще петух пнул мешок. Вылезай, пернатый.
Из мешка выбрался помятый ощипанный птиц, напоминающий «блудного попугая» и затравленно огляделся по сторонам. Заметив отца и безошибочно признав в нем главного, мелкими шажками подобрался к нему и замер у ног, склонив голову набок и свесив крылья, похожие на пыльный потертый половик.
М-да, мать скептически осмотрела приобретение. Обогатились
А что такого? Что такого? петушился отец. Могла сама поехать и купить.
Ты же специалист!
Я директор, а не куровод! задрал нос отец.
Петух повторил его движение.
Ничего нельзя доверить!
Да ну тебя! Нормальные куры и совсем недорого. Петух так вообще красАвец.
Ты посмотри на них! Ели на ногах держатся! Их же надо подсаживать на насест!
Это у них акклиматизация. Придут в себя и взлетят. Глянь, какие у петуха глаза умные.
Словно подтверждая, петух вдруг звонко закукарекал. Федя в страхе шарахнулся, ударившись спиной о стенку:
Чего это он?
Он так время отмеряет, солидно объяснил отец. Я раньше любил вставать с первыми петухами.
И сколько сейчас времени? заинтересовался брат.
Без трех минут пять, отец посмотрел на часы. Спешит немного.
Может его подвести можно?
Я тебе не Лысенко, кур воспитывать!
Два дебила, прокомментировала мать, что сын, что отец, два сапога пара. У обоих мозги набекрень.
Да ну тебя! отец в сердцах пошел домой.
Мать подняла ближайшую курицу и усадила на насест. Та крепко вцепилась в перекладину, со страхом глядя на нас.
Висит, прокомментировал Федя и подошел поближе, чтобы лучше видеть.
Еще бы, подтвердила мать и посадила на насест вторую курицу. Ваш батя из-за своей лени даже в носу поковыряться не может. Без меня бы давно загнулся. А за мной как за каменной стеной, третья курица оказалась на третьей перекладине.
Как счеты, сказал Дядя, созерцая эту картину.
Есть такое, подумав, согласилась мать. Блудный, посади петуха.
Я осторожно подошел к птице, которая с сомнением смотрела на меня, и попытался взять в руки. Петух вежливо, но настойчиво освободился и, сделав от меня шаг, снова застыл. Я опять взял его и снова он вывернулся.
Такой же немощный, как батя, язвительно сказала мать и, ловко подхватив птица, поставила его на насест.
Взмахнув крыльями, петух приземлился на пол.
Тупой, как и все мужики, вздохнула мать. Сиди внизу, пускай на тебя серут, решила она.
А он сам взлететь не может? спросил Федя.
Ты что, дурак? У домашних кур крылья ни чтобы летать, а чтобы хлопать, декоративные. Пошлите домой, бестолочи.
А когда они яйца снесут? словно щенок забегая вперед и преданно заглядывая матери в глаза, спросил Федя.
Бог даст, завтра начнут.
А много они несут?
По яйцу в день при хорошем раскладе.
А у нас расклад хороший? не унимался брат.
Как кормить и заботиться будем.
В прихожей за столом сидел отец и задумчиво смотрел в окно на двор сквозь граненый стакан с коньяком.
Как светофильтр, философски заметил он. Меняет освещение и давление.
Судя по полупустой бутылке, это был не первый стакан.
По какому поводу банкет? сварливо осведомилась мать.
Прибавление в хозяйстве, не моргнув глазом, ответил отец. Имею полное законное право.
Чем кормить твое прибавление будем?
Я мешок зерна спер, в машине лежит. Блудный, как стемнеет, перенеси мешок в дровник.
Сереж, ты ошалел? Ребенку такую тяжесть таскать. Он же надорвется. Сходи, сам принеси.
Он будущий воин, пускай привыкает, будто от назойливой мухи, отмахнулся отец. Я в его годы уже вагоны разгружал.
Какие ты вагоны разгружал? Где?
Ну отец замялся, возле деревни
У вас там отродясь никакой железной дороги не было, уличила мать.
Ну отец задумался и начал ожесточенно скоблить ногтями голову. Стимуляция помогла, была, только она секретная была и никто про нее не знал.
Дурак ты, Сережа, разочарованно вздохнула. И чего я только польстилась на тебя?
Умнейше, красивше и сильнейше нас нет никого, будто масло на сковороде, расплылся в пьяной улыбке отец.
Помню, как ты Бартоломью Деревяшкина изображал, прыгал по деревне с привязанной к ноге дубовой клепкой от бочки.
Я пирата изображал, смутился отец. Это нормально.
Это нормально в пять лет, отрезала мать, а тебе было больше двадцати тогда.
Отец пристыженно промолчал.
***
Вася вбежал в дом.
Там!.. прокричал задыхаясь.
Мужик за столом повернул к Васе испачканное кровью лицо и пристально посмотрел на него. А Вася посмотрел на стоящую перед мужиком алюминиевую миску, заполненную отломанными человеческими пальцами. На одном из пальцев блеснуло обручальное кольцо.
Что там?
А Вася было попятился я, а потом прыгнул мимо стола к креслу, хватая ружье.
Нехорошо в отца целиться, мужик спокойно повернулся и без страха посмотрел в стволы. Положи ружье, а то ведь я могу, как Тарас Бульба: Я тебя породил, я тебя и убью.