Это пресловутое "вдруг появился" сопровождает начитанного человека с самого детства, развиваясь с ним, приобретая характерные черты времени. Сначала это сказочные богатыри, тридцать три года лежащие на печи и вдруг вскакивающие на подвиги, потом это кашка, вдруг вытекающая из чудесного горшочка, затем также внезапно появляется соперник за внимание одноклассницы и иногда выигрывает, затем также неожиданно на выборах побеждает неизвестный герой, также вдруг приходит зима и заснеженный гаишник лишает тебя в новогоднюю ночь прав.
До зимы еще было далеко, но что-то еще неясное, но уже неожиданное, произошло. Впрочем, чему удивляться, в дом вошел хозяин.
Алексей, произнес вошедший, шагнув в комнату.
Он пожал мне руку, а ладонь Алены только тронул за кончики пальцев.
Игорь.
Алена.
Как добрались?
Добрались, ответил я.
Нас выручил неизвестный тракторист, похожий на лешего, сказала Алена.
Палыч? Его действительно за лешего можно принять. Теперь он хоть бороду ниже второй пуговицы обрезает, а пару лет назад вообще жуть была.
Алексей прошелся по комнате, привычным движением чуть увеличил громкость музыки.
Рыбу на ужин будете есть?
Вы хозяин, мы как вы, ответила Алена.
Так тому и быть, Алексей повернулся к двери в прихожую, Валя, давай всю вываливай, мы поможем.
Потрошить на улице буду, донесся женский голос, и кто-то снова прошел на веранду и хлопнул входной дверью.
Мы поможем, Алена вдруг резво оказалась возле сумки и, распотрошив ее, вытянула за красный рукав свитер.
Алексей оценивающе взглянул на нашу одежду и произнес:
Солнце сядет, будет прохладно. Возьмите на веранде куртки.
А моя в машине, Алена высунула голову из ворота свитера и нежно посмотрела на меня, сходишь?
Если бы литературные образы могли материализоваться, то из моих глаз на пол бы высыпался целый десант смеющихся чертиков так забавна была перемена в поведении Алены.
Если собираетесь рыбу чистить, то возьмите мои, они попроще.
Я не стал подыгрывать «агенту 9-6-9», очевидно, решившей включить женские чары, нашарил на веранде пару курток, одну надел сам, вторую, в карманах которой болталось что-то тяжелое, сунул в руки Алене. Она не обратила на замену внимания и вышла вслед за Алексеем на улицу. Овчарка тут же вынырнула откуда-то сбоку и сунулась носом ей в ладонь. Алена инстинктивно отдернула руку, но потом все-таки наклонилась и погладила собаку по холке.
Стемнело, Алексей щелкнул выключателем на крыльце и в разных местах усадьбы зажглись фонари.
За углом дома было нечто вроде хозяйственного двора низкий сарай с широкими воротами, штабель бревен, рядом штабель досок и бруса, аккуратно проложенных тонкими рейками. Перед сараем пара чурбанов для колки дров и небольшой столик со скамейкой.
Около стола стояла женщина в куртке цвета хаки, в широкополой ковбойской шляпе, в джинсах и сапогах. Как раз в этот момент она держала в одной руке здоровенную рыбину, а в другой длинный нож с узким лезвием. Она стояла к нам боком, и я видел только прямой нос и темные волосы, собранные в длинный хвост, свисающий из-под шляпы на спину. На скамейке стояло оцинкованное ведро с торчащими рыбьими хвостами. Освещалось все это мощным фонарем со стены дома.
А куда Карена подевала? спросил Алексей, когда мы подошли к столу.
В лодку пошел, какую-то блесну он из коробки выронил.
На берегу кто-то загремел цепью, и вскоре темная фигура показалась из-за кустов, направляясь к нам.
Ты бы фонарь взял, крикнул Алексей.
Я телефоном посветил, ответила фигура.
Нашел? спросила женщина в ковбойской шляпе.
А то! Сладкая моя! ответила фигура, она же, как я понял Карен.
Ну, знакомьтесь: Карен, Валентина, сказал Алексей.
А это, он развел в стороны руки, гости из он назвал наш журнал.
Есть такой журнал? О чем? спросила Валентина.
О современных землевладельцах, ответила Алена.
Значит, не о чем, а о ком, сказала Валентина, укладывая рыбину на доску и примеряясь к ее голове ножиком.
Замри! воскликнул Карен, отступив на шаг назад и вытянув руку в сторону Валентины.
Валентина замерла с вонзенным в рыбину ножом, потом покачала головой,
Отстань, не хватало еще здесь позировать.
Я запомню, сказал Карен, возвращаясь к столу и, засучив рукава, запустил волосатые руки в ведро с рыбой.
Смотри, какая красавица!
Рыбой ограничимся, или мясо достать, спросил Алексей. Рыбы много, но мясо тоже есть.
Мясо будем у моих родителей кушать, ответил Карен. А здесь мы сами поймали, сами поедим.
Ты не один в гостях, остановила его Валентина, не только тебя спрашивают.
Я понял, что эта пара муж и жена.
Мы за рыбу, ответила Алена.
Я тоже рыбу, сказал я, давая понять всем, что у нее нет никаких оснований на такое смелое «мы».
В другой ситуации я, наверное, был бы только рад ее непринужденному «мы», но в этот вечер, после откровенного издевательства у плотины, я должен был некоторое время подержать дистанцию.
Тогда мы отвечаем за рыбу, а вы за угли, сказала Валентина и пододвинулась, давая место Карену у стола.
Сегодня дождя не будет, сказал Алексей, устроимся на берегу.
А как называется река? спросила Алена.
Я не удивился ее чисто женской привычке забывать все на свете в подходящий момент: я отлично помнил, что уходя вчера из офиса и заглянув через ее плечо в экран ее компьютера, я увидел прекрасную карту той местности, где мы сейчас находились.
Жаль, что в нынешний период нового освоения России пионерам этого дела не дано права переименовывать географические объекты, Карен многозначительно поднял нож, я мог бы предложить неплохое название для речки
Валентина не дала ему договорить. Ее резкий юмор давал понять, что брак их как брак иглы и наперстка: толкаются, а тянут одну нитку.
Если бы тебе дать на это право, ты бы и Ключевскую сопку назвал бы мангалом, шашлычник!
Женщина! Не смей смеяться над любовью мужчин к мясу! Это бесперспективно и опасно с точки зрения эволюции! ответил Карен.
Алена использовала такой гастрономический поворот разговора в своих интересах:
У вас буженина на столе была великолепная. На углях готовили? спросила Алена.
Не знаю, ответил Алексей, угостили. Но неплохая это правда.
Алексей показал, где у него стояла поленница, и ушел куда-то за дом. Я набрал дров и пошел в сторону берега. Алена поплелась за мной.
На берегу был устроен круг из больших камней, на которых кое-где лежали досочки. Посредине большого круга был сложен круг поменьше кострище, а рядом с ним еще один очаг пониже и продолговатой формы. Три чурбана образовали вокруг кострища импровизированный столик.
Я бросил поленья на землю, сложил шалашик.
Спички не взяли!
Возьми, Алена стояла у меня за спиной.
Я повернулся. Она мило улыбалась и протягивала ко мне две руки: в одной был нож в кожаных ножнах, во второй спички.
Нашла в карманах, сказала она, решила, что пригодятся.
Умница, ответил я, присел, настругал щепок и запалил огонь.
Алена села на камень, оперлась подбородком на ладони.
Тихо как. Сеном пахнет.
Ветерок действительно доносил легкий запах скошенной травы. Удивительно, что Алена обратила на это внимание. Насквозь ведь рафинированная девочка. Не иначе, как в роль вживается.
Я с детства этот запах помню. Маленькая была, меня на каникулы в деревню отвозили, к дедушке с бабушкой.
И у этой девочки с обложки было совсем не глянцевое детство!
А теперь что? Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел. В журналисты попал Колобок ты, а не "агент 9-6-9", сказал я.
Хоть здесь перестань дурачком прикидываться. Никто же не смотрит, ответила Алена.
Смотрела на нас зелеными глазами только одна из овчарок. Она неслышно подбежала со стороны дома и сейчас стояла в паре шагов от нас, изредка приоткрывая пасть и свесив язык.
Иди ко мне, позвала овчарку Алена.
Собака поняла, и, опустив голову, подошла к ней.
Хорошая, добрая, вонючая, сказал Алена, поглаживая собаку по голове.
Со стороны дома послышалось шуршание, и из сгустившихся сумерек вышел Карен.
Не помешаю?
Нет, что вы, ответила Алена.
Там уже достаточно рыбы. Сейчас руки помоют, и придут.
А куда Алексей уходил? спросила Алена.
У него ведь живности много. За сараем кролики, птица разная. Там, дальше коровник. Завтра утром парное молоко. Не жизнь, а песня! Только гор не хватает.
Ну, на одном молоке не проживешь, заметила Алена.
А вы, однако, правы, ответил Карен. Значит, песня короткая, чтоб работе не мешать.
Я хотел добавить, что эта утренняя красота, которую Карен назвал песней, длится не дольше завтрака. Но не стал вмешиваться в разговор. Фотографу вообще лучше помалкивать и во время кнопку нажимать.