Было далеко за полночь, когда я позвонил в дверь квартиры Роберта. Открыла его жена. Она была одета в халат и, наверное, ещё не ложилась. Ей хотелось со мной поговорить, но я сказал, что устал и пошёл в спальню, где пахло духами и юностью, и с полки на меня загадочно смотрела русалка. Заснул я сразу, и мне ничего не приснилось.
Проснулся поздно, хозяева были уже давно на ногах. За завтраком чувствовалось какое-то напряжение. Роберт вопросов не задавал и, наверное, ждал, что я начну разговор первым. Я чувствовал себя в некоторой степени виноватым и сказал:
Вы дадите мне две тысячи евро на дорогу и на расходы. Может быть, мне столько и не понадобиться. Лишние деньги получите назад. Я после завтрака поеду в полицию, оттуда к сестре Милоша. Если ничего нового не узнаю, сразу уеду домой. Мне нужно на работе договориться насчёт отпуска. И если получу его, то возьму билет на поезд и сегодня же выеду в Хорватию.
Роберт вышел из кухни и через пару минут вернулся с деньгами. Видимо, они уже давно были приготовлены. Я взял из альбома еще одну фотографию Нели и Милоша. У выхода из квартиры жена Роберта меня обняла и заплакала.
Досвидания. Я буду вам каждый день звонить, пообещал я и вышел из квартиры.
В полиции я снова встретился с молодым полицейским. Герд извиняюще улыбнулся.
На мой запрос из Хорватии пока никакого ответа не поступило.
Я сегодня поеду в Хорватию. Что девушка там, это уже, можно сказать, точно. И, по всей видимости, что-то с ней там случилось.
Я оставил ему номер мобильного телефона, и мы договорились звонить друг другу.
Из полиции поехал к сестре Милоша, в надежде, что она имеет какие-нибудь новости от него. Возле парикмахерской, дверь которой была, буквально, рядом с входом в подъезд дома, стоял молодой мужчина. На нём была легкая, слишком тесная для него черная куртка, из-под которой проглядывалось натренированное тело. На необычайно толстой шее сидела лысая голова. Глаза были закрыты тёмными солнцезащитными очками. Может быть, я и не обратил бы на него внимания, если бы он просто стоял здесь от безделья, но он, по всей видимости, кого-то ждал. Мало того, когда я разыскивал кнопку с фамилией сестры Милоша, он чуть ли ни через плечо смотрел, на какую кнопку я нажимаю. Эта наглость мне очень не понравилась.
В чём дело? недовольно спросил я.
Всё в порядке, ответил он с легким акцентом.
Я хотел сказать ему что-нибудь обидное, но подумал, что сейчас не время заводить ссору. Его бицепсы были большим аргументом не в мою пользу. Да и времени не было.
Сестра Милоша была дома. Она открыла дверь и смотрела на меня с надеждой.
У кого в Скриквенице может быть Милош?
Вы уверены, что он в Хорватии? в свою очередь спросила она.
Да. Я в этом уверен.
Она взяла бумажку с тумбочки, где стоял телефон, и написала несколько имён и адресов.
Он может быть у кого-нибудь из них, сказала она, протягивая мне бумажку.
Когда я вышел из подъезда, квадратного силача у дверей уже не было, но у противоположного тротуара стоял чёрный «Мерседес», и оттуда в сторону подъезда смотрели две пары глаз, защищённых тёмными очками. Сидевший на заднем сиденье поднял правую руку, и я угловым зрения успел увидеть в его руке маленький фотоаппарат и еле заметную вспышку. Это уже было слишком. С какой стати меня выслеживают как последнего преступника. Мне хотелось это выяснить сразу же, я сошёл с тротуара и пошёл через дорогу к машине. Мотор «Мерседеса» завёлся, машина рванула с места и быстро скрылась за перекрёстком. Этот эпизод мог быть связан только с исчезновением Милоша. Видимо, он действительно кому-то очень нужен, раз даже за квартирой его сестры устроена слежка. Во мне возникло щемящее беспокойство, которое приходило всегда, когда я подсознательно чувствовал приближение какой-нибудь опасности.
Я чувствовал себя почему-то усталым и опустошённым. У меня не было никакого настроения куда-то ехать и кого-то искать. И Роберт, и его жена, и незнакомая Неля были мне, в сущности, чужими и в голове упорно пульсировал вопрос: «Почему?». Почему именно мне позвонил Роберт? Почему я не настоял, чтобы этим делом занималась полиция? Почему я так легкомысленно согласился на поездку в Хорватию? Почему я вообще такой дурак, что соглашаюсь на такие авантюры?
В своём городе я в первую очередь заехал в супермаркет. Мой шеф скорчил недовольную рожу, когда услышал просьбу об отпуске.
В чём дело? недовольно спросил я.
Всё в порядке, ответил он с легким акцентом.
Я хотел сказать ему что-нибудь обидное, но подумал, что сейчас не время заводить ссору. Его бицепсы были большим аргументом не в мою пользу. Да и времени не было.
Сестра Милоша была дома. Она открыла дверь и смотрела на меня с надеждой.
У кого в Скриквенице может быть Милош?
Вы уверены, что он в Хорватии? в свою очередь спросила она.
Да. Я в этом уверен.
Она взяла бумажку с тумбочки, где стоял телефон, и написала несколько имён и адресов.
Он может быть у кого-нибудь из них, сказала она, протягивая мне бумажку.
Когда я вышел из подъезда, квадратного силача у дверей уже не было, но у противоположного тротуара стоял чёрный «Мерседес», и оттуда в сторону подъезда смотрели две пары глаз, защищённых тёмными очками. Сидевший на заднем сиденье поднял правую руку, и я угловым зрения успел увидеть в его руке маленький фотоаппарат и еле заметную вспышку. Это уже было слишком. С какой стати меня выслеживают как последнего преступника. Мне хотелось это выяснить сразу же, я сошёл с тротуара и пошёл через дорогу к машине. Мотор «Мерседеса» завёлся, машина рванула с места и быстро скрылась за перекрёстком. Этот эпизод мог быть связан только с исчезновением Милоша. Видимо, он действительно кому-то очень нужен, раз даже за квартирой его сестры устроена слежка. Во мне возникло щемящее беспокойство, которое приходило всегда, когда я подсознательно чувствовал приближение какой-нибудь опасности.
Я чувствовал себя почему-то усталым и опустошённым. У меня не было никакого настроения куда-то ехать и кого-то искать. И Роберт, и его жена, и незнакомая Неля были мне, в сущности, чужими и в голове упорно пульсировал вопрос: «Почему?». Почему именно мне позвонил Роберт? Почему я не настоял, чтобы этим делом занималась полиция? Почему я так легкомысленно согласился на поездку в Хорватию? Почему я вообще такой дурак, что соглашаюсь на такие авантюры?
В своём городе я в первую очередь заехал в супермаркет. Мой шеф скорчил недовольную рожу, когда услышал просьбу об отпуске.
Ну, хорошо, нехотя уступил он. Ты сейчас получишь недельный отпуск, но в июле и августе тебе никакого отпуска не будет.
Я согласился. На вокзале взял билет до Рьеки. Дома жена устроила мне скандал. Я её хорошо понимал, потому что она твёрдо рассчитывала на отпуск в августе. Обиженная на меня, она до вечера со мной не разговаривала. Только на вокзале, когда пришел поезд, она заплакала и, обняв меня, сказала:
Береги себя, Эдик.
Утром я был в Рьеке. Над городом светило яркое солнце, но было ещё прохладно.
С моря дул лёгкий бриз. Пахло йодом и рыбой. Меня обступили несколько таксистов, наперебой предлагая свои услуги, но я их не понимал. Один из них спросил меня по-немецки, куда мне надо.
Скриквеница.
Он назвал цену, я согласился и мы пошли к его машине. У него был старый «Форд». Я бросил сумку на заднее сиденье и сел рядом с водителем. Мотор завёлся сразу, поработал с полминуты с перебоями и потом ровно загудел. Минут десять мы ехали через город.
Как звать? спросил я водителя.
Эмиль, представился он, и добавил, Моравец.
Он был моего возраста, но ниже меня ростом и худой. Костлявое скуластое лицо, худые руки, чуть ли не игрушечные ладони с длинными и тонкими пальцами. На щуплых нешироких плечах висела не по размеру большая куртка. Над длинным острым носом из глубоких впадин глядели тёмные глаза. Смолисто-чёрные, кудрявые, давно не чесаные волосы беспорядочно торчали в разные стороны. Весь его вид напоминал мне Буратино.
Можно в Скриквенице взять машину на прокат? спросил я.
Он немного подумал.
Нет. Прокат есть в Рьеке. А зачем где-то брать машину? Сейчас ещё не сезон. Работы мало. Я могу вас возить. Если вы меня возьмёте на всю неделю, то цена будет с большой скидкой.