В эту решающую пятницу я ужасно нервничала, не проводила важных встреч, а заперлась в кабинете и занялась бумагами. Однако пришлось ответить на пару важных звонков и провести коротенькое совещание. В конце дня позвонила Валерке: «Заедешь за мной, как всегда? Да, домой. Жду в половине восьмого. Да нет, сама спущусь, не поднимайся. Конечно, развлечёмся! Ну, пока, народ наседает (хотя никого не было), вечером поговорим». Я была почти уверена, что звонок будет снят, а это мне и надо было.
Для контроля позвонила маме и повторила то же самое, и, признаться, осталась довольной своей находчивостью. Рабочий день закончился, и вскоре я уже была дома.
Тщательно в последний раз проверила содержимое сумки, перекусила, опять позвонила бабушке, дала наставления дочке и решилась.
В половине восьмого раздался звонок Валерка не выдержал и поднялся ко мне:
Давай скорее, надо ещё за Томкой заехать, я сегодня не успел. (Вот и хорошо, подумала я, меньше будет вопросов).
Валерка привычно подхватил мой кофр, и, когда мы выходили из подъезда, любой мог видеть счастливую молодую пару, намеревающуюся прекрасно провести уик-энд. Удобно устроившись впереди, я рассмеялась, заметив, как красная «Мазда» выезжает из противоположной арки, а бритоголовый молодец докладывает по мобильнику. Но кому?
«Мазда», немного проехав следом, отстала и на крыле резко ушла в боковую улицу. Было не похоже, что нас кому-то передали мол, пташка и так никуда не денется.
Через несколько минут, когда мы подъезжали к станции метро, я тронула Валерку за руку:
Послушай, останови здесь, я выйду.
Так здесь нельзя, ты побыстрее!
Нет, я совсем.
Ты что, с ума сошла! А что я Томке скажу, она ж тебя ждать будет, и мужик один приедет, как раз для тебя Валерка отличался прямотой, и со мной не церемонился, хватит одной маяться. Приличный парень.
Ну, не сердись, ждут меня. Понимаешь, мы с Николаем договорились. Он здесь меня встретит, может, и к вам заедем в воскресенье. Матери сказала, что к вам еду а то, понимаешь, вопросы начнутся, разборки. Пусть она пока так думает, ладно? А Томку поцелуй за меня.
Ну, ты даёшь! В голосе его слышалось искреннее восхищение. Такая скромница, и вдруг. Мы до среды будем, привози своего он принял мои слова за чистую монету, желаю успеха, а если что, приезжай сама.
Спасибо, но для всех я у вас. Николай человек солидный, да нет, не женат, но ему светиться тоже незачем.
А куда поедете? На всякий пожарный, вдруг что.
Где-то около Сосново, там у него дача, в Волчьей балке, я заранее придумала легенду.
Да, солидно.
Ты извинись за меня перед Томкой, она все поймет.
Если они поставили Валерке жучка, то это их или собьёт с толку, либо успокоит. Пусть прочёсывают всю балку, если делать нечего, а я, тем временем. И у них ресурсы не безграничны. От этой мысли я рассмеялась, чмокнула Валерку в щёку, подхватила сумку и выпорхнула из машины.
Дождавшись, когда его машина скрылась из виду, я смешалась с толпой. В пятницу многие выезжают за город, и мой вид не отличался от тысяч других горожан, стремящихся покинуть душный город и отдохнуть на природе. Но времени у меня было в обрез. Поезд уходил в 2040, и лишь за пять минут до отхода, я, запыхавшаяся, остановилась у предпоследнего вагона, проводник которого внушал относительное доверие, то есть мог за определенную мзду довезти меня хоть куда угодно.
Так и случилось хрустящие банкноты сыграли свою роль, и вскоре я уже шла по вагону к своему последнему купе. Ура! Первая часть моего плана сработала.
Я буквально плюхнулась на свободное место, нагло бросив сумку в проходе. Сейчас мне было ни до предстоящей дороги, ни до возможной встречи, ни до своей внешности, хотя в данный момент она меня вполне устраивала. И соответствовала моему состоянию. Кто-то из соседей в купе были только мужчины забросил мою сумку наверх, я машинально поблагодарила, и буквально на секунду отключилась. Поезд медленно набирал ход, и в районе Сортировочной я услышала:
Присоединяйтесь к нам, если не против!
2.
Я машинально кивнула, и тот же голос произнёс:
Вот и славно, веселее будет!
Бутылка «Санкт-Петербурга» уютно устроилась в уверенной руке соседа, сидящего у окна напротив, и без видимого сожаления расставалась со своим содержимым. Как я поняла, один из четырёх стаканов предназначался мне. Из ниоткуда материализовались бутерброды, зелень в виде петрушки, укропа, огурцов, ранних помидоров, и два пакета сока.
А не рановато? засомневалась я.
А что время даром терять, ответил смешливый, дорога дальняя, ночи белые, мы молодые и слегка удалые!
Пока один разливал водку, я оглядела своих попутчиков. Двое напротив явно ехали вместе (так и оказалось впоследствии дальше через Москву) в командировку, сидевший окна мой сосед, вдруг поднялся и предложил:
Двигайтесь к окошку.
Я сдержанно поблагодарила и устроилась ещё удобнее. На удивление, водка оказалась мягкой, а сок холодным и вкусным. Тут же завязался обычный дорожный разговор, сначала о политике, о новых назначениях и зловещей роли мировой буржуазии в развале, нас окружающем, потом о кино, опять о политике, и т. д. Моим попутчиками было примерно лет сорок, и они легко находили общий язык. Я успокоилась в такой компании ехать безопасно: в обиду не дадут хотя бы из принципа. Расслабилась сама, возможно, под действием алкоголя, и в вскоре мне стало на всё наплевать.
Меж тем бутылка опустела, и коллектив дружно пошел курить. Мне тоже жутко захотелось закурить, и я отправилась в тамбур.
Предложенный «Marlboro» для меня крепковат, но не могла же я вытащить «Salem», ибо это не соответствовало избранному мной имиджу простой тётки, едущей в столицу по совершенно ничтожным делам.
После перекура застолье продолжилось. Я извлекла бутылку «Юбилейной», сосед мой тоже не остался в долгу, и пошло-поехало, правда, в более медленном темпе. Мужчины стали говорить на повышенных тонах, поливая всё и вся, особенно центр зла Москву, без которой, к сожалению
Я больше слушала и поддакивала. Сосед, уступивший мне место около окна и нижнюю полку, явно собирался в Москву проветриться да и не мешало бы. Вид у него был несколько помятый, трёхдневная щетина и мешки под глазами не украшали его, но речь была ясной и чёткой. Одет он был в тёмно-серый костюм и полосатую рубашку без галстука. «Учитель или доцент, сообразила я, хотя нет, у тех привычка к аккуратности в крови. Кто же он?» Спросила я у себя самой, а потом забыла.
Но через минуту услышала обращение к себе, как будто он прочел мои мысли:
Ну, мне-то понятно, в Москву, позарез. А Вам-то, рыжая, ну что там делать? Тётушку старенькую проведать, наверное? Сидели бы себе в Питере, или загорали с детишками на даче. И то пользы больше было. Таким, как Вы, совсем не время по столицам разъезжать.
Я внутренне обиделась, но не сильно да, рыжая, тётка дачная! А насчёт того, что не время, согласилась, но только кивнула, да, мол, почти угадал, но вот так сложилось, и что тут поделаешь. Вслух же сказала, правда, беззлобно:
Вам-то самому зачем, Баталов недобитый!
Он слегка опешил, а потом рассмеялся:
Ну, молодец, рыжая, срезала, действительно, он оглядел себя, что-то общее есть, ну, проехали, и снова налил. Однако я заметила, что пил он аккуратно и немного.
Сам он ехал с одним дипломатом, вернее, это была плоская сумка с ремнём и множеством молний, которую легко можно повесить на плечо. Николай какое странное совпадение! Так звали его, был щупловат, выше среднего роста, и было не похоже, чтобы он имел отношение к тем, кто так усердно интересуется мной. Деловым его тоже назвать было сложно. Впрочем, как часто мы ошибаемся!
Стемнело. Поезд мерно стучал по рельсам. Мужчины вышли из купе, дав мне возможность переодеться и лечь. Я вытащила халат, накинула его поверх футболки и тренировочных, забралась под одеяло и мгновенно провалилась в мерную бездну сна.
Вставайте, соня рыжая! Чёрт побери, он упорно звал меня рыжей, и, в придачу ко всему, теребил за плечо. Я с трудом протерла глаза. Поезд уже стоял, и мимо вагона торопливо шагали успевшие покинуть его пассажиры. Двух командированных уже не было спешили на Казанский. Я глянула на себя в зеркало боже, какой ужас! Я в таком виде!
И я почувствовала, что план вот-вот рухнет в Москве у меня не было надежного пристанища. Вообще-то было куда податься, но, поскольку я собиралась хранить инкогнито, то не могла подставить хороших людей. Увидев моё замешательство, Николай, кстати, заросший ещё более два сапога пара, внезапно произнёс:
Ну что, Рыжая, не встречают? С акцентом на имени.
Я равнодушно пожала плечами:
Как видите! И, слава Богу, что не встречают, а если и встретят, то непременно узнаю на выходе. Торопливо сунула ноги в кроссовки, скинула и запихала в сумку халат, успела разок провести расчёской по волосам и рукой по лицу, отчего, увы, не полегчало, накинула куртку и вперёд.