Честолюбивые притязания Андрея на этом не закончились, хотя, казалось бы, он добился всего, чего желал. В 1295 году едва не разразилось новое междоусобное сражение на поле Юрьева Толчища между ратями Андрея и его младшего брата Даниила Александровича, князя Московского (12611303).
К счастью, братоубийственной войны все же не случилось и немалую роль в этом сыграл Феодор Ростиславич, употребивший все свое влияние и недюжинный дипломатический талант, чтобы примирить враждующие стороны. Несомненно, этим он спас Русскую землю от многих бедствий и отчасти искупил свой грех участия в страшных авантюрах князя Андрея. Но сам Феодор, терзаемый муками совести, вовсе не считал, что грех его теперь изглажен.
Спустя четыре года после этих событий, в 1299 году, князь Феодор тяжело заболел и почувствовал приближение смерти. Как искренний христианин, он не мог перейти в вечность, не очистив душу покаянием. Но грехи, которыми он успел отяготить свою совесть со времен праведной юности, были грехами не только перед Богом, но и перед всем народом и князь считал, что и покаяние его должно быть принародным.
18 сентября 1299 года князь Феодор повелел перенести себя в Спасо-Преображенский монастырь и там принял монашеский постриг. Перед самым окончанием обряда пострижения князь попросил постригавшего его игумена ненадолго прервать священнодействие, дабы он мог принести покаяние в своих грехах. Игумен дал благословение, и умирающего князя вынесли во двор монастыря, где уже собралось едва ли не все население Ярославля. «И исповедался князь пред всем народом, если согрешил пред кем или нелюбие держал на кого. И кто пред ним согрешил и враждовал на него всех благословил и простил и во всем вину на себя принял пред Богом и людьми». И народ простил своего князя. Свидетельство тому множество народных песен, «духовных стихов» о благоверном Феодоре, дошедших до наших дней. В них православный русский народ не упрекает князя в прошлых ошибках, которые он очистил искренним покаянием, но прославляет его справедливость, милосердие и благочестие.
Трогательные заветы оставил святой князь супруге и сыновьям. «Бога бойтесь, сказал он своим наследникам, и страх Его имейте всегда пред глазами; не чуждайтесь Церкви; святителей и весь священный и монашеский чин почитайте и любите; учению Святых Писаний внимайте. Старейшин чтите; между собой в мире и любви живите; не стремитесь к хищению чужого достояния; убогих милуйте; помогайте беспомощным. Матери своей достойную честь воздавайте».
Сыновья исполнили заветы отца: жизнь их была весьма благочестивой. К сожалению, подробности не дошли до нашего времени, но известно, что оба брата были искренними христианами, достигшими святости. Младший, Константин, скончался еще совсем молодым человеком, как повествуют летописи, «в безбрачии» возможно, он готовился к монашеству. Старший же, Давид, княжил в Ярославле целых двадцать лет и снискал всеобщую любовь и уважение. Мощи всех трех угодников Божиих отца и двух сыновей спустя два века по их кончине были обретены нетленными и ныне покоятся в Ярославле.
Дорогие во Христе отцы, братья и сестры! Хорошо нам служить святым угодникам Божиим молебны, хорошо строить храмы в их честь но еще лучше стараться по мере сил подражать их жизни. Конечно, мы с вами не владетельные князья, да и просто государственным деятелем или дипломатом будет не каждый. Но подражать следует не только и не столько внешним подвигам, сколько их духовному содержанию. Чему же можем мы поучиться у святого благоверного князя Феодора Ростиславича? Конечно, его верности Богу и Божиим заповедям, его твердости в отстаивании своих христианских принципов, даже если ради этого приходится идти против общественного мнения или подвергать себя опасности; но главное его духовному мужеству, позволившему ему признать свои страшные ошибки и искренне покаяться в них перед всем народом. Пожалуй, способность признать свои заблуждения и покаяться это то, чего больше всего не хватает нашему с вами обществу и лично каждому из нас. Именно гордыня и отсутствие покаяния ведут наш мир от одной страшной ошибки к другой, еще более ужасной, приводят к войнам, бедствиями, нынешнему экономическому кризису Как можем мы прервать этот порочный круг? Начав с себя, с исправления собственной души, с побуждения самих себя к искреннему покаянию.
Будем просить в этом непростом, но очень важном деле помощи Божией и молитвенного предстательства за нас Его святых угодников, святых благоверных князей Феодора Смоленского и чад его, Давида и Константина, восклицая вместе со всей Русской Православной Церковью:
Будем просить в этом непростом, но очень важном деле помощи Божией и молитвенного предстательства за нас Его святых угодников, святых благоверных князей Феодора Смоленского и чад его, Давида и Константина, восклицая вместе со всей Русской Православной Церковью:
«Явистеся светильницы всесветлии во плоти яко ангели, и яко жизни древеса райская, пощением, бдением и верою возращаеми, процвели есте, молитвами вашими небесныя благодати приемше, врачеве крепцы явльшеся, исцеляете недугующих души, с верою прибегающих к вам чудотворцы славнии, Феодоре, Давиде и Константине: молите Христа Бога, грехов оставление даровати верою и любовию чтущим память вашу».
Богу же нашему слава во веки веков.
Аминь.
Слово в день памяти святых мучеников и исповедников Михаила, князя Черниговского, и болярина его Феодора
(20 сентября / 3 октября)
Не погублю души своей; прочь слава мира сего тленного, не хочу ее.
Святой мученик Михаил ЧерниговскийВо имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе братья и сестры!
Креститель Руси святой равноапостольный князь Владимир завещал потомкам своим жить в христианской любви и сообща править родной землей. Но это завещание святого Владимира было попрано вскоре же после его кончины в 1015 году. Недостойный сын великого отца, князь Святополк умертвил братьев своих, святых страстотерпцев Бориса и Глеба, а затем в ненасытном властолюбии разжег на Руси междоусобную войну. Преступный Святополк в веках заклеймен позорным прозванием Окаянный, проклят
в памяти народной. Но посеянное им семя междоусобиц дало на Руси страшные всходы. Каинов грех братоубийства, подобно смертоносной язве, поразил Древнюю Русь, и для врачевания этой болезни попущено было от Бога «огненное лекарство»: нашествие и владычество Золотой Орды.
Восприняв от Царьграда святую веру Христову, Русь не сумела перенять государственные устои православной Византии державное единовластие. Со времен языческих на Русской земле неизменным осталось смутное «лествичное право» распределения удельных владений между членами княжеского рода.
Принадлежавший старшему по «лествице» титул великого князя всея Руси, восседавшего на «золотом столе» Киевском (позднее Владимирском), означал первенство чести, но не власти. Слово великого князя не считалось повелением и далеко не всегда оказывалось весомым при выяснении взаимных претензий удельных правителей. В отстаивании своих «прав» никто не хотел уступать, и князья, ослепленные властолюбием и тщеславием, брались за меч и устремлялись на пролитие братской крови. Ради удельных амбиций русские дружины опустошали Русскую землю, жгли русские города, убивали родных по крови и вере людей. Это безумие не только не прекращалось, но еще разрасталось. При умножении числа князей Рюрикова рода все запутаннее становились споры об их «правах». Злая память взаимных обид, претензий, счетов передавалась из поколения в поколение, уже целые княжеские кланы Ольговичи и Мономаховичи вели почти беспрестанные войны, отвлекаясь порой лишь для того, чтобы учинить резню внутри собственного клана. Голос пастырей Церкви, голос христианской совести, голос простого благоразумия все заглушалось воплями об удельных «правах» и «обидах». «Лествичное право» уподобилось петле на шее русского православного народа. Страницы истории Руси той эпохи похожи на хронику сумасшедшего дома, и не хочется разбираться, кто «прав», а кто «не прав» среди дышащих друг на друга убийством удельных владетелей: и «правые», и «неправые» оказываются одинаково преступными, в буйном помешательстве княжеских честолюбий грабежами, пожарищами и кровью тысяч невинных оскверняя Русскую землю. Летописцы «сказывают бесчисленные рати, беспрестанные войны, многие льсти, метяжи и крамолы», а один из очевидцев междоусобного кошмара ужасается: «Страшное чудо и дивное, братья: пошли сыновья на отца, отец на детей, брат на брата, рабы на господина, а господин на рабов». Безумные междоусобицы можно было остановить только братской любовью о Христе Господе, смирением и кротостью. Устроения государства на основе христианских добродетелей чаял святой Владимир Креститель, но на подобное величие души русские князья оказались неспособными.
А между тем среди Рюриковичей, потомков равноапостольного Владимира, было немало людей, блиставших высокими личными качествами. За редчайшими исключениями, русские князья были усердны в молитве и посте, строили храмы и основывали монастыри, оказывали милость бедным и страждущим, были милосердны и правосудны в отношении к подданным, образованны, начитанны, хорошо знали Священное Писание и духовную литературу своего времени, ревновали о святом Православии. Историк А. Нечволодов отмечает: «Большинство русских князей, несмотря на постоянные усобицы между собой, поражают нас своим благородством, мужеством и сердечною добротою. Своим благочестием они служили добрым примером для подданных. Нередко перед кончиной они принимали пострижение и даже схиму. Семейная жизнь наших князей отличалась большой чистотой и привязанностью к своим женам, в полную противоположность тому, что делалось в это время на Западе». Многие благоверные князья российские просияли в лике святых, честные мощи их Бог прославил нетлением и чудотворениями. Но увы! Когда речь заходила об удельных «правах», будто какой-то диавольский морок застилал духовные очи русских князей, и они поднимались на братоубийственную междоусобицу. Часто даже святые благоверные князья являлись во враждующих военных станах, противостояли друг другу с оружием в руках. Лишь немногие понимали весь ужас сатанинской игры властолюбий и пытались вырваться из порочного круга. Так, благоверный князь Андрей Боголюбский, отказавшись от «золотого стола» Киевского, ушел в мирную Северную Русь. Но стоило севернорусским княжествам начать крепнуть и богатеть, как и туда переметнулась зараза междоусобиц. Казалось, для наследника княжеского рода, не желавшего пятнать руки и душу пролитием братской крови, оставался один путь путь преподобного князя Николая Святоши, вообще отрекшегося от власти и ушедшего в монахи. А над теми, кто принимал власть в уделах, довлели клановые счеты и интересы, наследственная вражда, вовлекавшая их в кровавую междоусобицу. Но наконец переполнилась чаша долготерпения Божия, и бичом Господним, карающим за братоубийства, обрушились на Русь ордынские полчища.