Симон сейчас мог в ответ лишь чуть коснуться ладошки сестры. Странный шум доносился издалека, и с каждым мигом звуки становились все громче и громче. Казалось, где-то нескончаемо взлетали и приземлялись самолеты.
Симоша, самолетики! радостно воскликнула девочка.
Симон поднял отяжелевшую голову, прямо на них надвигалось здание аэропорта.
Мы в Пулково, сказал Шельдман. Сейчас полетим, ребята.
Машина остановилась, к ней подошли люди в милицейской форме и служащие аэропорта. Элла сжалась и села ближе к брату.
Не бойся, Элечка, они все хорошие, прошептал девочке Симон.
Малышка успокоилась. В это время Шельдман, открыв окно автомобиля, о чем-то разговаривал с подошедшими. Миллиардера почтительно слушали и кивали. Один из милиционеров взглянул на Симона, у мальчика уже не было сил, чтобы даже улыбнуться в знак приветствия. Все происходящее Симону казалось чудовищным сном.
Мистер Шельдман, вам туда, сотрудница аэропорта показала на неприметную трассу, находящуюся чуть в стороне.
Шельдман неторопливо повел машину в указанном направлении. Это было Пулково-3, отделение аэровокзала, предназначенное не просто для VIP, но для VVIP пассажиров. Не встретив никаких препятствий, через несколько минут они оказались возле самолета. Шельдман вновь остановился. Дверь лайнера открылась, и к ним спустился остроносый мужчина, примерно ровесник Роберта Шельдмана. Он почтительно распахнул дверку автомобиля. Шельдман и этот человек быстро заговорили по-английски. Симон не понимал, что говорят, но слышал, что Шельдман называет этого мужчину Ирвинг. Шельдман помог Симону выйти из машины и подняться на борт самолета. Ирвинг взял девочку за руку.
Это Ирвинг, он во всем помогает мне, представил Шельдман своего спутника.
Ирвинг загнал автомобиль Шельдмана в багажное отделение. В просторном салоне самолета стоял диван, куда и уложили Симона, чуть подальше размещались кресла.
Я побуду с девочкой, сказал Шельдман, а ты, когда взлетим, осмотри юношу. Я знаю, ты был санитаром в военном госпитале.
Все сделаю, мистер Шельдман.
Роберт с Эллой сели впереди. Девчушка все оборачивалась назад, чтобы посмотреть, что там делают с ее братом. Самолет взмыл в небо. Роберт Шельдман обратился к совсем притихшей малышке.
Я сейчас займусь лечением Симона, а ты посиди пока здесь. Я вижу, ты умная хороша девочка и понимаешь, что брату сейчас мешать нельзя. Договорились?
Элла послушно кивнула, хотя на ее глазах выступили слезы.
Ничего, малышка, подбодрил девочку Роберт Шельдман, в жизни бывают и более худшие вещи. Твой брат герой!
Шельдман подошел к Симону. В это время Ирвинг осторожно расстегнул курточку и рубашку на юноше, поднял ворох окровавленных полотенец, закрывавших рану. Шельдман и его спутник увидели длинный страшный шов. Симон кусал губы, чтобы сдержать стон.
Надо бы обработать рану чем-нибудь спиртовым, сказал Ирвинг, и лед приложить. Так мальчику будет легче и воспаление предотвратим. Еще мне понадобятся чистые салфетки.
Сейчас, я что-нибудь подыщу.
Шельдман принес бутылку дорогого виски, в плотном полиэтиленовом мешке лед, наколотый для напитков, и пачку белоснежных салфеток.
Ирвинг осторожно протер края шва виски, потом положил мешок со льдом на рану, салфеткой, смоченной в охлажденной воде, протер губы Симону.
Пить хочется, прошептал Симон, жадно слизывая капли.
Пить вам пока нельзя, мистер, сказал Ирвинг, он тоже говорил с акцентом. Потерпите, пожалуйста.
Вместо промокших отяжелевших полотенец, Иривинг прикрыл рану сухими чистыми салфетками и застегнул одежду на юноше.
Такие раны я видел, покачал головой Ирвинг, теперь он говорил по английски. Их оставляют наркоторговцы, когда извлекают товар из курьеров. Кого вы везете, сэр?
Эти дети попали в беду, так же по-английски ответил Шельдман, мальчик только что спас мне жизнь. Меня предали и хотели убить, но этот юноша вовремя предупредил, что ко мне в номер идет убийца. Он сам жертва мафии.
Сэр, я же говорил, что лучше вам было меня взять с собой, сказал Ирвинг.
Нет, тогда мы могли бы погибнуть вдвоем. Я оставил тебя здесь, чтобы, если бы я не вернулся, ты сообщил бы обо мне в полицию, связался бы с посольством в Москве.
Я очень волновался за вас, сэр.
Ты славный, Ирвинг.
Ты славный, Ирвинг.
Куда мы направляемся, сэр?
В Швейцарию, на мою виллу. Мальчика я отвезу в клинику, которая принадлежит мне, а его сестра пока поживет у меня. Надо будет найти для девочки хорошую няню.
Все исполню, мистер Шельдман. Но не очень ли вы рискуете, перевозя через границу двух детей, двух иностранных граждан, без документов да еще вот это? Ирвинг посмотрел на рану Симона.
Ирвинг, строго проговорил Шельдман, я возглавляю Фонд по борьбе с терроризмом. Я эвакуирую двух сирот, пострадавших от действий преступных группировок. Их жизнь и здоровье под угрозой. Да и кто сможет остановить Роберта Шельдмана?
Да, сэр, вы правы, Ирвинг почтительно склонил голову, для вас нет преград. Вы миллиардер, столп общества.
Вот именно, я такой, подытожил Шельдман.
Симон английского языка не знал, но улавливал, о чем идет речь.
Спасибо, мистер Шельдман, что помогаете нам, тихо проговорил юноша.
Да пустяки, сказал по-русски Шельдман. Мы скоро будем на месте, ты главное старайся не терять сознание. Сейчас тебе помогут. Держись, паренек. Говори со мной. Расскажи мне про себя. Как твоя фамилия?
Меровинг.
О, знатный древний род! Меровинги известная королевская династия. А чем ты занимаешься, ты работаешь или учишься?
Учусь. Я изучаю живопись.
Великолепно. Всегда завидовал тем, кто умеет что-то творить: рисовать, писать книги, сочинять стихи. А кто твои родители?
Художники. Папа живописец, а мама вышивальщица. Она тоже создает создавала картины, только вышитые, гобелены.
Еще лучше. Я очень люблю гобелены. У меня в доме их много. Значит, ты потомственный художник?
Да.
А как твоя семья попала в беду? Что произошло?
Симон рассказал Роберту Шельдману о трагедии, обрушившейся на него и его родителей. Шельдман внимательно слушал юношу.
Бедный мальчик! вздохнул Шельдман, когда Симон закончил рассказ. Подозреваю, Сим, у нас с тобой, кажется, общие враги. Уж очень почерк похож у этих мерзавцев. Те, кто убили твоих близких, и обрекли тебя на муки, охотятся и за мной. По крайней мере, их руководитель. Ну да об этом поговорим после. Сейчас нам главное тебя поставить на ноги.
Наконец, самолет приземлился. Еще в полете Иривинг позвонил в элитную швейцарскую клинику, принадлежавшую Роберту Шельдману, чтобы они выслали скорую помощь на аэродром. Симона вынесли на носилках, с ним в клинику поехал Шельдман. Ирвингу миллиардер поручил отвезти девочку на виллу. Элла хотела броситься за братом, но Ирвинг ласково, но строго удержал малышку.
Не волнуйтесь, юная мисс, с вашим братом все будет совершенно хорошо. Через несколько дней мы навестим его.
Симоша! закричала в отчаянии девочка, прижимая ручки к груди. Симошенька, не умирай! Я хочу к тебе!
Симон, хоть ему уже и ввели обезболивающее, был в сознании.
Элла, малышка, не волнуйся, сказал он девочке. Я скоро вернусь. Мистер Шельдман и мистер Ирвинг наши друзья. Слушайся их.
В машине скорой Симон из последних сил уцепился за руку своего внезапного покровителя. Сейчас мальчик держал не грозного богача, одного из правителей мира, великого воротилу судеб народов, но человека, защитника, дружески и доброжелательно к нему настроенного.
Мне страшно, прошептал юноша.
Не бойся, Симон, я тебя не брошу, миллиардер гладил мальчика по спутанным белокурым волосам. Роберт Шельдман никогда не бросает своих друзей. Эта клиника принадлежит мне, считай, что ты едешь ко мне в гости. В ней лечатся короли, президенты, министры, кинозвезды. Тебя там никто не обидит. А во время операции я буду почти рядом. Я по монитору из соседнего помещения буду наблюдать за тем, что происходит. Это нормальная европейская практика. Мы тебя поставим на ноги, парень.
Спасибо, прошептал Симон.
Под вой сирен, окруженный эскортом мотоциклистов, личной охраны Шельдмана, Симон Меровинг был доставлен в суперсовременное медицинское учреждение, владельцем которого был его новый друг.
Юношу сразу же увезли в операционную. Мальчик так отчаянно вцепился в руку своего спасителя, что врачи, даже введя Симону наркоз, не могли разжать его пальцы. Шельдман осторожно снял пиджак и положил его на Симона. Вскоре хирург вынес пиджак, на рукаве четко отпечатались вмятины от судорожно сжавшейся кисти.
Я буду следить за ходом операции, сказал Шельдман, подготовьте мне место.