Не шали, кто будет спать на мокром? Черти Этому не наливать. Куда фен дели? Новая фенечка А ей бесполезно, не переводи добро, дай сюда Что нового? Читай, Сорока, читай. Клювики! Клювики! Сам ты белая ворона Чьи беспризорные дети? Светик, пой Или?.. Соседские.
Вопли пьяных родителей. Стук в двустворчатые, забитые и загороженные генеральским резным буфетом, двери: «Прекратите безобразие». Фортепьяно в ответ: «трям-трям-трям!» Чумной вагон. Хриплый звонок: «Тебя»
Есть в этом доме хоть какая-то посуда? Сам помоешь. Кто краски смешал? Какая сволочь здесь лазила? Чепуха, внимание! Какого черта? У меня уголь, огрызнулся самый молодой обитатель мастерской.
Но какие мысли! Карандаш примиряющим взмахом руки ответил Борода.
Хватит, раскройте окна! Город проснется. А нас нет Кто бы телефон поднес? Новый? С вами напишешь. Да! Нас нет и не будет! Где расческа? Уйти нельзя, все съели, удавы. Алло?.. замолкли, тихо. Это эскиз. Да Бог с ней Ну и что?! И тут со сцены Да возьми хоть ее! Фонтан лжи! Ха-ха-ха! Еще рано, ко-не-что, приду А зачем?! Некий шарм. Врет. Да. Просто желание!
Послушайте, обормоты! Вот окно. И нет ничего прекраснее, если он умеет подать кофе, не нарушая моего ритма. Я продолжаю стучать на машинке, не замечая шипящей сковороды. Ужин будет готов через две-три странички, а пока кофе. Крохотная кухня и я не претендую на стол, довольствуюсь подоконником. Поэтому духовка действует только в мое отсутствие, что бывает редко. Мне полюбилось работать дома. Потрясающие замыслы! А богемный чад в прошлом. Я встретила его! Ну, естественно, своего мужа. Он пользуется дальней горелкой, заходит к плите сбоку, и мы ничуть не мешаем друг другу. Еще пять строк, и я не обожгусь, хотя, такая тема. Пять строк и я улыбнусь в отражении стекол: «Превосходный кофе, милый». Я счастлива! Прежде мне не удавалось сочинять так легко и споро, как в этот неполный год, но вы не желаете поверить! Кому смешон семейно-творческий экстаз, пусть выйдут из зала.
Кто он?
Никто! Не поет, не рисует, не поэт, не знаменитость! И, самое главное, не играет! Мы все играем, а он живет. Любящий человек достоин уважения даже таких циников, как все мы. Вам все еще забавно услышать сие от дамы, избравшей свободный полет в одиночество? Лишь с ним, рядом, я постигла истину. И смейтесь, негодяи, я свободней, чем когда-либо.
Но
Парадокс! В этот миг, на этой самой фразе о свободе, я вдруг чувствую бледность его лица. Шершавая бретелька, подпаленная утюгом и к тому же в этом месте неуклюже пришитая к бюстгальтеру, вдавливается острием. Нож! В нашем доме есть мужчина, а посему ножи опасно остры. «Ты сделала это?» Его нелепый вопрос впервые вторгается в текст, но я не поднимаю головы. Уже поздно. Ночь и кошмарные сюжеты за окном. Я устала и ужин готов, вероятно. Зачем же нарушать привычную гармонию? «Да!» четко и ясно, под стук клавиш: так-так-так-да! Страничка останется недописанной, останется царапина, это уж точно. Я уже писала о том, что остановиться можно на любой строчке, ибо мы
Не повторяй чужого «Мы все смертны».
Чаще всего я пишу о том, что остановят. Продолжим. «Да, я сделала это. Я предупредила тебя сразу. Не перебивай мысли». «К-к-отенок, я убью тебя». Я тороплюсь допечатать лист. Я предвидела это, милый, я верю, но не могу оторваться. Я давно собиралась начать наш роман, но почему-то с конца. Эти слова я не знаю, откуда и зачем они? И вот, поздно.
Чушь какая-то.
Трагикомедия. И это дороже, чем наша жизнь?! Удивительно. Я боюсь, что кончится лист, боюсь глотнуть кофе, боюсь осечки на полуслове, потому что я действительно не играла, не пользовалась тобой и любила. Такое простое открытие: чтобы выйти замуж, достаточно встретить своего мужа. Не очень юной даме, не желающей связывать себя никакой ответственностью, надо лишь столкнуться со своим мужем (не каким-то по счету или бывшим, а со своим). Так просто быть счастливой и сейчас. Ты читаешь выныривающий бред. Ты тривиально поступишь, милый, как все мужчины. Карандашная отметка: стоп. «Ты готов?» Я пью кофе медленно и осторожно, чувствую его бледность, дочитывает лист. Теперь мне безразличен вечерний ритуал последней страницы, я была откровенной. Уже не хочу смотреть в окно, как водилось прежде, и уже не помню своих слов. Я смотрю в никуда и вижу все «до», «после» и «если бы» Его пристрастие быть главой семьи и отцом, варить чудный кофе и любить меня такой, как я есть.
Мечта всех баб!
О талантах я уже упоминала ныне. На следующей странице он заплачет. Впервые. Но это будет потом. Острее ножей никто не точит, только муж, мой муж. Я предвкушаю финал нашей пьесы: сильное чувство всегда трагедия. Сколько о том насочиняли, что я не сумею здесь что-то изменить. Да, я не хотела обременять себя! И я в таком возрасте, что могу себе позволить быть собой. Мне не мешали, это так. Наоборот. Разве известность моя заслуга? Это уже его труд. А лопатка саднит. Вот оно! Признание таится за спиной и Черный коридор распахивает хрустнувшие двери и внезапный сквознячок несет меня в бесконечность, как тот листик, что врывался в мастерскую впереди гостей. И где-то в глубине, за поворотом, вероятно, оставлен свет, словно газовую горелку не стали тушить. Все как в обычной коммунальной квартире и в темнотище не угадать, которая же дверь нужна мне. И уже нет подающего кофе, которому я попалась по ошибке, ибо не я, а мне открылась его дверь. Мой кокетливо мрачный взгляд и его незабываемый вкус кофе. Талант магнетизера. Говорящие руки.
И правда, разумно ли отказываться от чашечки кофе?
Если нет вдохновения, и удавы все сожрали Продолжай.
Вдохновения нет, есть желание устроить разгон. Если честно, то у меня единственный дар устраивать перевороты в цивилизованных домах и нарушать любые устои. С этим шла в безумный, бессонный, богемный мир. Сейчас там тихо и не угадать сколько стен от фарфоровой чашки. Пусть гуща стекает на блюдце, я подожду. «Сейчас мы все тайны откроем» я улавливаю рисунок сквозь смех. «Как светло и уютно у вас, но мне не сюда». «Не спешите, я поджидал вас. Иногда я слышу, как вы читаете, и просто схожу с ума». «Неужели так хорошо слышно?» «Мне повезло, мы будем счастливы. Я вижу: вы устали. Не возвращайтесь к ним, мы переедем на окраину. Я стану тем». «Кем?» «Подающим кофе». «А-а я подумала: подающим надежды молодым автором». «Ты будешь моей, но мы не будем мешать тебе. Я займусь нашим малышом, а ты ты будешь свободна, только пиши!» «Да вы рехнулись, сударь!» «Но зато, какое воплощение строк в реальность, продолжение темы в реальной жизни». «Допустим, я напьюсь до чертиков, чтобы согласиться с вами. Но помните, чем кончится сказка, я не оставлю ребенка». «Я убью тебя, Котенок». «Прощайте».
Неприятное знакомство.
В квартире живет маньяк?
Неужели он действительно существует?..
Мастерская клубится в непонятных испарениях. Неистребимый дух. Гомон. Как можно было пройти мимо?!
Почему никогда нет света в этом доме?! пролетевший плащ завершил вираж, «трям-трям-трямь-сь», продолжил игравший на фортепьяно, выпутываясь из него.
Какого черта, Катюха, ты злая такая влетаешь, продекламировал кто-то, скрывшись за мольберт.
Шаль зацепилась за низкий дубовый стол и порвалась, что-то смахнув. Катя опоясалась ею потуже, стряхнув котенка на пол: «Брысь, Маруся, с какой радости тебе нынче праздник шарить по тарелкам?» Она идет к зеркалу, но расческа еще не нашлась. Поправляя рукой рассыпавшиеся пряди, вслушивается в подозрительную тишину, оглядывается. Друзья затрепетали в шутливом ужасе, скрывая ехидство.
То-то же, я тут она закрыла рот ладонью, приглушая смех. Зеркало закрывал ее портрет.
Как я не заметила, что лицо неживое. Вот это шедевр!
Она, видите ли, не носит маски неподвижной, буркнул юный гений, прежде просто приходивший брать уроки, но случайно прижившийся здесь.
О мрачный взор, сокрывший гибель страсти, надрывно застонала Светик под аккорды Демьяна. Но бородатый Илья прервал восторг звонких поцелуев жестами: Клювики! Клювики! клювики?
Я не могу дышать этой гадостью, распахните окна!
Тебе никто не предлагает.
Добро переводить.
Почитай, мы тебя заждались.
Решили, что ты, открыв новую теорию, немедля вышла замуж!
Так мы уж и не вспомним в который раз
Светик с Катей обменялись злыми усмешками.
Есть ли у нас джентльмены?
Сегодня есть «вчерашние, сожранные» пельмени!
Странная мысль, но долг платежом красен. И так будет всегда. Я устала.
Сгоняя пса, Катя опомнилась: «Кто приволок этого удава? Сознавайтесь, предатели. Иди-иди, Фигуля, нет у меня ничего, не лай». Привычная амурная паутина на потолке. Лепнина закоптилась, придавая пузатым ангелочкам коварные выражения лиц. Коса отброшена на подушку. Обычное упражнение с бокалом вина на согнутой коленке. Хриплый звонок, перебранка.