Иль будет дух мой коронован Вами. Новые переводы сонетов Шекспира - Александр Скальв 3 стр.

Когда я полагаю всем растущим
Быть совершенным только краткий миг
На сцене под влияньем всемогущим
Знамений звёздных для земных интриг,
Когда сужу, что люди, как растенья,
Чей рост и спад доверен небесам,
Горды в соку младом  с его сниженьем
Их бравой стати уж не вспомнить нам,
То в том непостоянном пребыванье
Вы юным предстаёте предо мной,
Где Время неподвластно Увяданью,
Что ввергнет свежий день во мрак ночной.
В борьбе за Время  к Вам моя любовь:
В чём Вам  урон, тем наделю Вас вновь.

Но почему бы Вам не стать сильнее 
Войну с тираном  Временем вести,
Вас против спада укрепит вернее
Благое дело, чем мой бедный стих?
Сейчас Вы на вершине дней погожих,
Вокруг сады девичьи  кто-то б мог
Вам дать цветов живых, на Вас похожих,
Куда точней, чем расписной подлог.
Так должно Вашей жизни путь исправить,
В том кисть времён, перо моё  слабей,
Им честь и красоту так не восславить,
Чтоб Вас заставить жить в глазах людей:
Отдать себя, себя так сохранить 
Вам с тем уменьем сладким должно жить.

В грядущий век кто в мой поверит стих,
Будь в нём заслуги Ваши  исполины?
Знать небу, станет склепом он для них,
Скрыв жизнь, не показав и половины.
Коль расписать мог прелесть Ваших глаз,
Размер всех Ваших граций счёл бы снова,
«Поэт сей лжёт»  потомков был бы сказ:
«Не тронет штрих небес лица земного».
И жёлтые от времени листы,
Как байки стариков, прочли б с презреньем,
И Вашу правду страстностью мечты
Назвали б или древним пышным пеньем.
Но коль в то время жив Ваш сын мог быть,
Вдвойне: в стихах и в нём, могли б Вы жить.

Могу ль тебя сравнить я с летним днём?
Ты сдержанней, прекрасней его света:
Его же майский цвет стрясён дождём,
И слишком краток срок владений лета.
Порой, сияет зноем взгляд небес,
Порой, цвет золотой его тускнеет,
И в каждом светлом свет, порой, исчез,
Случайно иль, коль нрав природа сменит:
Не меркнет вечно лето лишь твоё,
И не утратит света, им владея,
Не скажет Смерть, что ты  в тени её,
Коль с вечных строк ты времени сильнее.
Пока дышать и видеть может люд,
Они живут и жизнь тебе дают.

Убийца  Время! Когти льва сломай,
Принуди землю съесть плоды свои,
Клыки из пасти тигра вырывай,
И птицу Феникс жги в её крови.
Мчись, боль иль смех твори, мороз иль зной,
Оставь, где хочешь, свой мгновенный след,
Весь мир в его цветах сомни собой,
Но лишь в одном не преступай запрет:
Не тронь прекрасный лик. Пусть мой герой
Не знает твоего пера черты,
Живя в веках, оставленный тобой
Как образец нетленной красоты.
Но, Время, твой отказ не сеет страх,
Ведь мой герой навеки юн в стихах.

Природой создан с женским ты лицом,
Не потому ль  моей хозяин страсти,
Что в нежном женском сердце не знаком
С непостоянством женщин лживой масти,
Взор ярче, чем у них, но не игрив,
В нём золотом любой предмет увенчан,
Мужская стать, все краски подчинив,
Крадёт глаза мужчин и души женщин,
Иль было всё, как женщине, дано,
Пока Природа так тебя творила,
Но полюбив, добавила одно
И недоступным мне тебя явила.
Что ж, коль для женских создан ты услад,
Отдай им плоть, а мне  любви свой клад.

Со мной не так, как с Музою такой,
Что все красоты смешивает в стих,
С небесной выси взяв орнамент свой,
Перечисляет каждый чудный штрих,
Творя сравнений гордых череду
Из Солнца, моря иль земли чудес,
С весны цветком в заснеженном саду,
Со всем, что есть под куполом небес.
Позволь, любви воздам я без помех!
Поверь, моей любимой нет светлей,
Средь всех рождённых, но не ярче тех,
Застывших в небесах, златых свечей.
Пусть много говорит, кто любит лгать 
Зачем хвалить, коль цели нет продать!

Я не поверю зеркалу, что  стар,
Пока весна и ты  в одном цветенье,
Но время лишь твоих коснётся чар,
То в смерти видеть буду искупленье:
За всё, что гибнет с красотой твоей,
За стук сердец, что бьются всё слабее,
Моё  в тебе, твоё  в груди моей.
Так как же быть могу тебя старее?
Так значит, что себя беречь  любить,
Не для себя, а для тебя стараться,
И сердце, что во мне твоё хранить,
Как мать дитя, от бед, что могут статься.
Но коль умру, назад не сможешь взять:
Не для того я брал, чтоб возвращать!

Как тот плохой актёр, один на сцене,
Со страха пред толпой забывший роль,
Как зверь свирепый, весь в безумной пене,
Чья мощь творит в его же сердце боль,
Так я молчал, робея, в миг доверья,
Забыв любовных формул ритуал,
Так на себя сильнее зол теперь я,
До боли сердце жжёт любви запал:
О, пусть мой взгляд заменит красноречье,
Немые знаки сердца повторив,
Моля любви и воздаяний вечных
Сильнее, чем язык, что так болтлив.
Услышать зов молчащего порой
Доступно лишь глазам Любви одной.

Мой пылкий взгляд в художника играл,
На сердца холст твой вид нанёс красиво,
В моей груди, как в раме, удержал:
Искусство живописца  перспектива.
Его увидеть нужно мастерство 
Найти, сей вид  правдив иль списан лживо,
В моей груди висит, и для того
Мне окна в грудь глазами б остеклила.
Сколь было благом превращенье глаз:
Мои твой вид писали б, а твои мне,
Как окна в грудь, где солнце каждый раз
Восторженно играло б на картине.
Но красит хитрый взгляд своё искусство 
Рисуя только вид, не видит чувства.

Пусть те, кто принял благосклонность звёзд,
Хвалятся блеском званий и наград,
Но я, чей путь фортуны был не прост,
Безвестный, постоянству больше рад.
Любимцев королей доволен вид,
Как тот цветок, что ловит солнца свет,
Но ужас смерти в той гордыне скрыт:
Вдруг  хмурый взгляд и славы больше нет.
Прославленный в боях, исторгнув стон,
Вдруг сдастся после тысячи побед,
И вычеркнут из книги чести он:
Забудут всё, весь труд за много лет.
Но счастлив тот, кто любит и любим.
И это есть и будет вместе с ним.

Ты  лорд Любви, моё ж вассала званье,
Твоею властью долг был скован мой,
Тебе в письме я это шлю посланье
Свидетельствовать долг  не разум свой.
Долг столь велик, что с ним мой разум бедный,
Как будто, гол, теряет остроту,
Но я надеюсь, что душой невредной,
Поняв, простишь мне мыслей наготу.
Когда звезда, что  светоч провиденья,
Во благо мне отмерит лучших дней,
Соткав любви нетвёрдой облаченье,
Чтоб быть достойным милости твоей,
Тогда явлюсь, чтоб о любви сказать
Так, что меня ты сможешь оправдать.