Дальше Антон мало что помнил. В памяти осталось, как вышел на перрон с непонятно почему тяжело гудящей головой. Как туго соображал, что надо куда-то позвонить. Похоже, что его, растерянно искавшего запропастившийся мобильник, заметили вокзальные жучки, радостно предложившие ему телефон, чтобы позвонить. Только вот зачем они повели его к этой яме, Антон не понял.
Да пошмонать решили! с удовольствием просветил его Леха. А по башке съездили чтобы не выражал протест из-за нарушения прав личности. Хотя лично я удивляюсь: эти хмыри обычно такого не позволяют, в твоем состоянии обнести тебя можно было спокойно и правильно, зачем себе еще грабеж клеить? Им лохов и без того хватает. Россия-мать, как-никак. Сегодня ты лох, завтра я. А зачем вообще ты с ними пошел? Нет, ты мне все-таки скажи, в натуре, у вас в деревне интернет есть, чтобы там посмотреть, как лохов разводят?
Антон удивленно размышлял, сколько же пива влезает в эту разукрашенную личность и куда оно девается в таком тощем теле. В ехидство превращается, что ли? Но память спасенного из ямы была еще жива и требовала некоторой дипломатичности.
Я не из деревни, сердито просветил он собеседника. Из города, хотя и небольшого. Жил с теткой. Она скончалась. Теперь еду в Питер. Определяться. А ты-то кто такой?
Леха многозначительно посмотрел по сторонам и таинственно снизил голос:
Я скинхед, и неожиданно застеснялся. Слышал о таких?
Похоже, стеснение было вызвано тем, что для скинхеда Леха выглядел несколько излишне пожилым. Антон краем уха слышал о буйствующих подростках, не уважающих пришельцев с природной смуглостью кожи, еще не так давно громивших при особых припадках неуважения иномарки и малевавших наивные лозунги на заборах. Еще они носили бритые головы и тяжелые ботинки, но этой амуниции у Лехи не было. Он походил скорее на скинхеда в отставке, мирно вспоминающего бурную и небезупречную юность, оставившую в наследство относительной зрелости неизбывную приязнь к пиву. Такая версия по крайней мере объясняла его картинную галерею. Та новость, что он, оказывается, еще учился в институте культуры, делала эту личность совсем загадочной.
А вообще я родом из Архангельской области, тоном завзятого мемуариста продолжал Леха, прикончив третью бутылку, упиваясь собственной значимостью и закатывая глаза, словно тетерев на токовище, и до моего города надо лететь на вертолете, потому как летом иначе не добраться. Это круто, прикинь, это тебе не Сан-Франциско, и не говори, что не слышал
А там зоны, случайно, рядом с вашей деревней нет? невинно прервал его самозабвенное токование Антон. Фраера, паханы, в натуре, понимаешь
Леха медленно и злобно стал краснеть. Казалось, в нем начинает булькать рожденный из хмеля напиток, продолжая прерванный процесс варки.
На хрена я тебя из ямы вытаскивал? свирепо вопросил он. Ну, есть там условно освобожденные, зато деревни нет, а город. Хоть и небольшой
Оба приятеля уставились друг на друга, а затем сонную забегаловку потряс здоровый хохот
Попал, попал, признаюсь, отдышавшись, смиренно покаялся Леха. Не столичные мы Зато они, из столиц которые, все лохи и козлы. Или почти все
Завершить тираду по поводу сомнительных свойств столичных жителей ему не позволила картинка, появившаяся в дверном проеме забегаловки. Она представляла собой двух блюстителей порядка при полном параде: в серо-мышином полицейском камуфляже, с рациями, ремнями и «демократизаторами», то бишь дубинками. Уцепистые глазки блюстителей явно свидетельствовали об их немалом житейском и служебном опыте.
Приплыли, молвил расстроенный Леха. Полицаи. Ну западло, посидеть не дадут мирно. Еще и обшмонают
Двое капитан и сержант вразвалку, по-хозяйски, подошли к посмурневшей парочке.
Сидим? многозначительно спросил капитан. Документы.
При этом он обратился исключительно к Лехе, проигнорировав помятый образ Антона. Очевидно, даже со спрятанной картинной галереей Леха вызывал у власти исключительно нездоровый интерес.
А че, командир? скис Леха, Сидим тихо, беседуем мирно Приехамши только. И паспорта имеем Билеты даже есть.
Антон развернул сбереженный отставным скинхедом пергаментный пакет и удивился: все документы налицо, хотя и отсырели. А вот записной книжки нет. Что-то там должно было быть важное? Денег нет тоже это понятно. Но книжка? Он мучительно пытался разогнать туман в памяти, но бесполезно. Болотный это был какой-то туман, с привкусом тины
Тем временем глазки капитана вонзились, наконец, в заплывавший правый край Антонова облика.
Это кто приложил? со знанием дела спросил блюститель.
Да, блин, пострадал человек ни за что, заторопился Леха. Местные кидалы его ошарашили, у той ямы ремонтной. А я вот подобрал
Кидалы? глазки капитана со странным выражением перекатились на Леху. Ошарашили? На вверенной нам территории нет никаких кидал. У нас тихо и спокойно. А вот с вами, граждане, разберемся
Да никто его не шарашил! подпрыгнул, поняв ошибку, Леха. Это он неудачно с поезда сошел! Платформа низкая
Вам и платформы наши не нравятся? глазки блюстителя стали бесцветными. И он добавил, наконец, сакраментальное: Пройдемте.
Вставайте, граждане, вставайте, решил проявить активность сержант, узрев обозначенную начальником цель. Там разберемся
Леха безнадежно махнул рукой и, печально обласкав взором недопитую бутылку пива, стал одеваться. Как видно, по опыту он знал непреклонность нелюбимой полиции в иных ситуациях.
Для Антона в «ментовке» все было внове: и неприметная металлическая дверь, и обшарпанное помещение с затхлым служивым запахом, в которое их привели. Новым было и состояние допрашиваемого, вынужденного отвечать на самые дурацкие, по его мнению, вопросы: «Зачем приехал в Петербург? Родственники? Знакомые? Где планируешь остановиться?». Дурацкие потому, что он сам не знал ответы. Ну, умерла тетка, да и та неродная. Других близких нет. Завещала ему, в случае чего, ехать в Питер, к родственнику
Тут-то Антон вспомнил о записной книжке: телефон этого родственника был в ней! А других координат тетка не оставила. На него словно обрушился ледяной душ: вот так влип: в Питере без денег, без знакомых
Очень внимательно слушавший эту часть печального повествования Леха поскучнел и отвел глаза в сторону. Сочувствия на его физиономии явно не читалось, и огорчен он был чем-то другим. Впрочем, это быстро выяснилось, когда капитан, равнодушно выслушав Антона, повернулся к бывшему скинхеду.
Кажется, мы встречались, с проблеском интереса вопросил он в пространство.
Лехе этот энтузиазм не понравился.
Не могли мы встречаться, строптиво боднул он головой воздух. Тут у вас я не был.
А в других местах был, проницательно констатировал страж порядка. А с ним-то как вдвоем очутились? адресовался он Антону.
Здесь и выяснилось, что интерес к своему поездному соседу Леха имел своекорыстный. А именно с его помощью рассчитывал на ночевку в Питере, поскольку, как путано объяснил отставной скинхед, у него были непредвиденные сложности с общежитием, оставшиеся в наследство от прошлой, отлично сданной, между прочим, сессии.
Пьянки? Бабы? профессионально уточнил капитан, а ухо у сержанта с любопытством высунулось из-под кепи.
Леха замялся, а потом покаянно сообщил:
И еще набил морду черным. Они в общагу к нашим девкам сунулись.
Институт культуры, значит, со значением произнес капитан, рассматривая потрепанную книжицу, являвшую собой, видимо, студенческий билет. Это который? На базе начальной школы для трудновоспитуемых? Или вот вчера я был по вызову: культурный лицей имени первого президента РФ. Особо строгий режим, понимаешь, с антиалкогольным уклоном и штатным психиатром Затем не менее внимательно изучил содержимое кошелька Лехи. С Северов, значит? Богатый край
Последовало значительное молчание. Сержант, почувствовав ответственность момента, независимо уставился в потолок, при этом один его глаз непонятно как бдительно надзирал за поникшей парой допрашиваемых.
Ну, и что будем делать? снова вопросил в пространство, на этот раз с глубокой печалью, капитан. Появление в нетрезвом виде в общественном месте раз. Наличие криминальных травм два. Отсутствие определенных целей появления в нашем городе три
Как это? возмутился Леха. Я на сессию приехал!
И в институт сообщим тоже, невозмутимо согласился капитан. А пока для прояснения ситуации придется вам у нас переночевать. Утром разберемся. Или через день, как посвободнее будем
До Антона никак не доходило, чего же хотят стражи. Зато опытный Леха сразу просек, в чем дело, и стал смахивать на упертого партизана во время пыток. Слегка раздосадованный такой непонятливостью, капитан решил просветить гостей северной столицы: