От же ты, Господи прости, что это со мной? осенила себя на всякий случай крестным знамением Нина и снова занялась делами.
Аркадий возвращался с берега с уловом по той же тропке. Было совсем жарко, под ногами подсохло, а спугнутые бадиком кузнечики отлетали в разные стороны. Идти в горку было тяжелее, и бадик Аркадия оставлял через равные промежутки глубокие следы в юраковском огороде.
Здорово бываешь, диду! крикнул Аркадий копошившемуся во дворе Юракову.
Аркаша, ты что ли? высунул голову старый Юраков. Ну что, рыба в Раставице ещё осталась или ты всю повыловил?
Олекса Юраков слыл известным на селе рассказчиком. Много лет назад он в очередной раз отправился торговать грушами в Белую Церковь но, к полному расстройству своей жены Одарки, вернулся вечером без денег, зато с толстой книжкой под названием «Поднятая целина».
Вот, обменял, гордо показал Одарке книжку муж. Сказали, хорошая уж больно.
Вот бисова душа! намахнулась на мужа Одарка и, выхватив книгу, прицелилась зашвырнуть её с глаз долой. Читатель! Гроши где?
Не шуми, дура, успел вырывать из необразованных рук жены книгу Олекса. Вслух читать будем.
Углубившись в чтение, Олекса очень скоро понял, что главным и любимым его героем и даже если бы Юраков знал это слово кумиром будет дед Щукарь. Выменянная за груши книга неожиданно открыла и в самом Юракове удивительный талант рассказчика, о котором тот раньше не подозревал
Так с рыбой нынче, Аркаша, или как? усмехнулся Олекса.
Да наловил вот немного на обед, показал своё ведро Аркадий.
Вот, как сейчас помню, поймал я в нашей Раставице щуку, поднял палец Юраков, что означало начало истории.
Щуку? уточнил Аркадий.
Щуку, уверенно кивнул Олекса.
В Раставице?
В Раставице, не опуская пальца, подтвердил рыбак.
Ну?
Что ну? Щука, как щука, но уж дюже большая, развёл в стороны руки Юраков и, немного подумав, раздвинул их ещё пошире. Вот как твоя палочка будет, точно.
Ого! поглядел на бадик Аркадий.
Метр с лишним, заметь, Аркаша, начал увлекаться Юраков.
Предположим, согласился Аркадий. Короче.
Поймать-то поймал, а как нести? Вопрос.
Отпустил?
Кого? Щуку? Да ты что!
И?
В ведро такую не сунешь. Хорошо у меня банка с собой была трёхлитровая.
С горилкой?
Нет, горилка к тому времени уже закончилась, чуть сбился с хода мыслей Олекса, но тут же собрался. Так я воды в банку зачерпнул, голову щуки туда сунул, чтоб дышала, взял за хвост и потащил до хаты.
А щука банку руками, значит, держала?
Не выдумывай, Аркаша!
Я выдумываю?!
Ты! Я тебе говорю, что живую её дотащил. Голова плотно в банку села, но сопротивлялась она дюже, думал, что вырвется.
На сковородку с банкой клал?
Нет, пришлось голову отрубить.
Слава богу, отмучалась рыба, захохотал Аркадий.
Из хаты во двор вышла девушка лет четырнадцати с огромной чёрной косой, кокетливо брошенной через плечо вперёд. Под коротким цветастым платьем скрывалась уже хорошо различимая не по возрасту девичья грудь.
Здравствуйте, дядя Аркадий, крикнула девушка и, легко подхватив стоявшее тут же коромысло и пару пустых вёдер, направилась на упругих загорелых ногах через улицу к кринице деда Ивана.
Гляжу, внучка твоя из Киева вчера приехала? Аркадий проводил девушку взглядом. То-то наши хлопцы обрадуются.
Мальцы они ещё до девок бегать, не отрываясь от дела, возразил Юраков. Им мёдом пока на палянице намазано. Да и Татьянке моей женихи ещё без надобности.
Пока Олекса с Аркадием вели ни к чему не обязывающие мужские разговоры, Татьяна обернулась с водой и, занеся вёдра в хату, снова направилась к кринице.
Это вы бабу сегодня купать собираетесь что ли? подмигнул Аркадий чуть поднапрягшемуся Юракову. Ладно, пойду я.
Купать свою Одарку старый Олекса, конечно, не собирался, а вот поставить несколько литров доброй юраковской горилки было самое время. В Таборове знали, что приехавший в отпуск Аркадий работал где-то в милиции, а поэтому Юраков на всякий случай предпочёл не уточнять, для какой такой надобности таскает воду внучка Татьянка. И хотя Аркадий понимал, что в его родном селе горилку гонят в каждой уважающей себя семье, предпочитал не вмешиваться в традиции предков. Да и опять же без горилки Олекса Юраков не рассказчик.
Купать свою Одарку старый Олекса, конечно, не собирался, а вот поставить несколько литров доброй юраковской горилки было самое время. В Таборове знали, что приехавший в отпуск Аркадий работал где-то в милиции, а поэтому Юраков на всякий случай предпочёл не уточнять, для какой такой надобности таскает воду внучка Татьянка. И хотя Аркадий понимал, что в его родном селе горилку гонят в каждой уважающей себя семье, предпочитал не вмешиваться в традиции предков. Да и опять же без горилки Олекса Юраков не рассказчик.
Только что вышедшие со двора хлопцы в аккурат попались навстречу Аркадию.
Вы куда это? словно заподозрив неладное, спросил он сына.
Да гулять мы, как всегда, увернулся от прямого вопроса Влад.
Чтобы недалеко и глядите в воду не вздумайте лезть, нахмурился Аркадий.
Ну вот, по-тихому уйти не вышло, раздосадовано сказал Сергей, когда братья уже быстро шли по деревенской улице. Теперь батька твой бегать будет искать. Суматошный он у тебя.
Ладно, мы скоро обернёмся, успокоил его Влад.
Жара наступала. На дороге ещё никак не могла угомониться пыль от единственной проехавшей с утра машины, ветви яблонь, груш и шелковиц свисали на дорогу по обеим её сторонам. Жизнь в Таборове текла по своим неспешным законам. Чуть поодаль в глубине двора старый дед Тихон молотил цепью пшеницу, как обычно не доверяя колхозному комбайну, который в эти дни пускали по селу для обмолота. Тихон приехал в Таборов лет двадцать назад откуда-то с Запорожья и остался жить бобылём. Завидев хлопцев, он махнул им рукой.
Здорово, диду! хором загалдели братья.
Здорово, куда собрались? взгляд Тихона стал лукавым, и по его лицу от улыбки побежали маленькие глубокие трещинки.
Да мы это, прогуляться, замялся Витя. Диду, водички попить можно?
Попейте, отчего же не попить, отложил цепь Тихон. В хате вон свеженькая стоит.
В хате Тихона было светло и тихо, даже мух отчего-то здесь не было видно. Хлопцы зашли в сени, и Сергей первым зачерпнул из ведра кружку ледяной воды. С первым глотком блаженство начало разливаться по всему телу, будто вода сразу проникала в кровь, насыщая её неведомой волшебной силой. Оторваться от кружки было невозможно, пока, спустя несколько таких глотков, горло Сергея не сжало ледяным обручем.
Напившись, братья вошли в комнату. На стене висела совсем небольшая очень старая икона, на которой была изображена совершенно ужасающая сцена: на блюде лежала отрубленная окровавленная человеческая голова. Все трое едва смогли оторвать от иконы взгляд, когда в хате появился Тихон.
Чего смотрите? заметив куда уставили глаза мальчишки, перекрестился хозяин.
Диду, а кто это? кивнул на икону Влад.
Святой Иоанн Предтеча, кто ж еще, усмехнулся Тихон.
А кто его так? опять спросил Влад.
Ирод, внимательно глядя на икону, ответил хозяин. Ирод его убил. Дочка его попросила, он и убил. Давно это было
А вы кресты свои надели? когда вышли на улицу, на всякий случай поинтересовался Витя. Без креста в храм нельзя.
У меня и креста-то не было никогда, пожал плечами Влад. Я же комсомолец. Нельзя же сразу и крест, и комсомольский значок, чтобы были.
Почему нельзя? удивился Сергей. У нас так многие в школу ходят. Но я тоже не ношу, лежит он где-то матушка хранит.
А как тебя крестили, ты помнишь? спросил Влад.
Не-а, я малой совсем был, пожал плечами старший брат. Орал, наверное, как все.
А я вот не орал, мама рассказывала, уточнил Витя. Батюшка-то меня с головой в купель окунал аж три раза.
Зачем с головой? А если бы утонул? возмутился Влад.
Нет, Господь бы не дал, покачал головой Витя.
Хлопцы направились дальше, минули улицу и свернули к пригорку. Церкви отсюда ещё не было видно, а едва приметная тропинка вела круто вверх. Братья уверенно двинулись по ней, и вскоре в ярком голубом небе появилась маковка купола. Она росла с каждым шагом, и, наконец, взглядам открылся весь храм. Церковь, состарившись, чуть покосилась куда-то на восток, словно пытаясь согнуться в поклоне встающему солнцу. Высокая трава на исходе лета, казалось, добралась до середины почерневших деревянных стен, а в щелях между рассохшимися досками зеленел мох. Без обязательного креста на куполе, венчающего величие церкви, она выглядела обычным большим домом, невесть откуда здесь взявшимся. К храму давно не ходили. Любопытство таборовских мальчишек останавливал страх, поселившийся в их головах после жутких рассказов бабушек, наперебой вещающих о живущей здесь нечистой силе. Да и сами хлопцы в этой скучной деревенской жизни с ходу придумывали всё новые подробности с чертями и призраками те самые, что спустя лет двадцать станут новым легендами села Таборов.