Не прощаюсь с тобой
Мария Романушко
© Мария Романушко, 2020
Памяти Леонида Енгибарова
Не умрёт Клоун.
Грустный чудак или весёлый забияка, ироничный глупец или философ в глупейших ситуациях, в маске или без неё, с детства до глубокой старости он будет с нами, насмешливый мудрец с глазами печального ребёнка.
Л. ЕнгибаровВ какой бы город я ни приехала, ноги сами приводят меня к цирку. Выхожу из поезда и, не подходя к справочному, никого не расспрашивая, иду к цирку. Как будто ты ведёшь меня за руку
А вот уже месяц, как я хожу к тебе на свидания в это угрюмое здание с таким скучным, пыльным названием «архив». Ты и архив Какое нелепое сочетание!
В первую минуту, когда пришла сюда, директор оглушил категоричным отказом:
Фонд Леонида Енгибарова не обработан. Необработанные материалы в читальный зал не выдаются. Приходите лет через пять.
И он углубился в свои архивные дела, мгновенно забыв обо мне. Глядя на его бледно-серое, точно пропылённое, лицо, на тусклые глаза за толстыми стёклами очков (вот уж, действительно, архивная мышь!), я поняла, что просить, умолять бесполезно.
Молча вышла из кабинета. Внутренне отчаянно протестуя и с трудом смиряясь. Так, значит, ещё пять лет!..
Опустилась в старое продавленное кресло в полутёмном коридоре. Хотя бы ещё несколько минут побуду здесь недалеко от тебя
Я мысленно жаловалась тебе и просила у тебя помощи.
И даже не заметила, как подошёл директор.
А, вот вы где! сказал он. Ещё не ушли?
Я ошарашено смотрела на него, не веря своим глазам. Он что, искал меня?! Меня, случайную посетительницу, которую только что выставил?
Ну, что приуныли? спросил он. И сам, по-моему, удивился своему вопросу, не меньше, чем я.
Как тут не приуныть? Десять лет я уже прождала
Он внимательно посмотрел на меня своими близорукими глазами. Как будто силился понять
Будут вам выдавать материалы! неожиданно сказал он. Мне показалось: неожиданно даже для самого себя. И, словно бы оправдываясь за свой прежний отказ, пояснил:
В порядке исключения. Я договорюсь с отделом хранения. Надеюсь, они пойдут вам навстречу.
И мягко улыбнулся, на мгновение забыв, что он чиновник. И добавил совсем уж по-дружески:
А сейчас зайдите к секретарю, она вам выпишет пропуск.
* * *
Март. Снег и солнце. Маленький читальный зал архива. Солнце раздвигает его стены, клубится пыльными золотыми столбами На подоконнике неслышно пробуждаются от зимней спячки кактусы. Окна выходят в сквер, тёмные деревья и грузные сугробы всё залито, напоено солнцем
И вдруг налетела туча, погасли золотые столбы, читальный зал опять стал маленьким, и за окнами пошёл снег крупный, роскошный, какой бывает только в марте Из всех священнодейств природы больше всего люблю мартовский снег.
Ты смотришь на меня с небольшой любительской фотографии. Тебе на ней тридцать два. Столько тебе было в ту памятную осень
Две огромные папки с твоими новеллами, рассказами, сценариями клоунад и пантомим. Записные книжки, распухшие от адресов и телефонов Гастрольный дневник. Старые афиши. И фотографии, фотографии, фотографии
Я прикоснулась ко всему этому не любопытства ради. Просто я не могла не прийти к тебе. И вот, пришла
Ты улыбаешься мне так приветливо Теперь мы с тобой ровесники, и ты уже не смотришь на меня с высоты своего возраста. Возраст это единственное, что всегда стояло между нами.
Теперь между нами только этот снег, он засыпал все пути и дороги, маленький сквер, архив, кактусы на подоконнике, моё сердце Каждый год, в марте, он приходит ко мне из твоей страны из тех дальних пределов, имя которым Тайна и Тишина
В пыльных архивных папках твоя живая душа. Продолжение твоей жизни. Которая не завершилась, не могла, не должна была завершиться в тридцать семь.
В одной из папок нахожу свой рассказ. Тонкая школьная тетрадь в синей обложке cохранил!.. Романтически-восторженный рассказ о той осени когда мы встретились с тобой на набережной южного города
* * *
Неподвижные сосны и кипарисы, белые беседки были впаяны в синеву неба и моря. Разносились охрипшие голоса почерневших на солнце лоточников: «Свеж-ж-жее пирож-ж-женное!.. Свеж-ж-жее пирож-ж-женное!..»
Бархатный сезон. Беспечная оживлённая толпа. Белые шорты, шоколадные ноги, соломенные шляпки. Ни одного омрачённого заботой лица. На каждом из них как будто написано: «Хочешь быть счастливым будь им!»
Я шла по набережной, такая же беспечная, как все. Это совсем не трудно, когда тебе семнадцать, и мама привезла тебя к морю продышаться, и ещё нет неразрешимых проблем, мир, как спелое яблоко, прекрасен, и не было ещё в твоей жизни смерти, и даже любви ещё нет, а только одна поэзия, одни стихи на уме. Ритмы и мелодии внутри и вокруг: их нашептывает шуршащее голубой галькой море, их напевают гудки попыхивающих у причалов теплоходов, голоса чёрных лоточников и твоё собственное сердце
Шла, точно плыла сквозь густой влажный зной, настоянный на острых и нежных запахах: выброшенных на берег водорослей, цветущих магнолий и покуривающих аппетитными дымками кофеен
И вдруг точно споткнулась.
Не увидеть его было просто невозможно. Так резко выделялся он на фоне пёстрой толпы.
Весь в тёмном: чёрные брюки и тёмно-зелёная, цвета магнолиевых листьев, рубашка. Длинные рукава по-будничному завёрнуты до локтей.
Человек стоял ко мне спиной, у кондитерского киоска, устало облокотившись одним локтем о высокий круглый столик, засыпанный сосновыми иглами И жевал какую-то коврижку. Он был невысокого роста и по-мальчишески угловат. Его длинные, до плеч, тёмные волосы ласково ворошил ветер
Он торопливо допивал свой кофе как в вокзальном буфете, словно боялся опоздать к поезду.
Я же, как примагниченная, стояла в нескольких шагах от него. Весёлая толпа, море, кипарисы всё куда-то пропало
Остался только этот человек. С его усталостью, его одинокостью, сквозившей во всей его фигуре, с его отделённостью от всего мира.
Странная, необъяснимая связь возникла вдруг между нами. Казалось: он пойдёт сейчас и я пойду за ним, как нитка за иголкой
Сколько я так простояла, глядя на него, мгновение или вечность? Не знаю
Вдруг он нервно передёрнул плечами и резко оглянулся.
В упор вопросительно и раздражённо глянули на меня чёрные, подведённые тенью усталости глаза. Бледное, не тронутое загаром лицо, тёмная чёлка до бровей
Его трудно было не узнать: весь город оклеен его афишами Леонид Енгибаров! Знаменитый Леонид Енгибаров король манежа! стоял в двух шагах
Он слегка усмехнулся, устало и словно досадуя на восторженное изумление, с каким я взирала на него. Повернулся и торопливо зашагал к цирку. Он уходил в толпу, не сливаясь с нею, я стояла и смотрела ему вслед
* * *
А через несколько дней я ликовала, достав билет на вечернее представление
В старом цирке на берегу моря царил тот же запах, что во всех цирках на свете. И представление было то же, что всегда и везде: львы и собачки, гимнасты и наездники, жонглёры и фокусники. Старая, как мир, программа, неизменно, из века в век, вызывающая у публики искренний детский восторг
Каждый артист щедро одаривался цветами и аплодисментами, каждого по многу раз вызывали из-за кулис
И всё же представление это было совершенно необычным. Потому что между номерами на манеже появлялся Енгибаров.
Я видела его раньше только в кино. Фильм «Путь на арену» с его участием с бешеным успехом пронёсся по экранам страны. И была там одна мелодия Она до сих пор звучит порой по радио. А то идёшь по улице, и вдруг услышишь: кто-то насвистывает её «Мне и верится, и не верится то, что ты с меня не сводишь глаз»
Но в цирке я видела Енгибарова впервые. Да и многие из сидящих в этом зале, наверное, тоже.
Он выходил на манеж и цирк стихал
Нет, это не была тишина восхищения. Это была тишина удивления и даже разочарования Где же хохмач, который будет сегодня смешить нас до упаду? Где красный нос картошкой, и растрёпанные патлы, и широченные штанины, в которых можно спрятать ещё одного хохмача?..
Енгибаров не был похож на клоуна. Вызывающе не был похож на клоуна!
Простенький костюм, в котором можно пройтись по набережной, и никто не оглянется: жёлтая, в чёрно-красную полоску, футболка и чёрные узкие брюки на одной лямочке. Да тёмно-синяя косынка в белый горошек на шее. Да башмаки, великоватые, с задранными носами.
Вот только эта лямочка да башмаки смотрелись чудаковато.
В некоторых клоунадах в костюм вносились дополнения. Чёрный пиджак. Чёрная шляпа. Чёрный дырявый зонт.