В первый же день пребывания у Джеймса Квинт, Саня не замедлил сообщить ему полученные от фрау Лиз и её сына, новые, дополнительные сведения, которые могли бы стать ключом к разгадке тайны острова Проклятий.
ДЖЕЙМС КВИНТ
Это очень важное обстоятельство. За него мы, пожалуй, и постараемся ухватиться Жаль, что сейчас нет рядом с нами Малышева Ивана Ивановича. А ведь ему, вместе со своими коллегами по перу, тоже удалось собрать кое-какие немаловажные сведения о деятельности человека, которому я так доверял. Если они подтвердятся, то этого окажется вполне достаточным, чтобы упрятать его пожизненно за решётку, или посадить на электрический стул
ГОЛОС
(за кадром)
Квинт вкратце рассказывает о некоторых итогах проводимого частного журналистского расследования
На французского журналиста Поля Жуфе возложена обязанность попытаться напасть на следы пропавших учёных и высококлассных специалистов, или же хотя бы выяснить причины их исчезновения.
Первые, раскруточные дни не приносят Полю ощутимых результатов. Зато, где-то на четвёртые или пятые сутки, ему, кажется, повезло. Он набрдает на одно из представительств канадской фирмы, ведающей подобными вопросами. Располагается оно на втором этаже старого, обветшалого здания. В длинном, тускло освещённом коридоре перед оббитой дермантином дверью виднеется небольшое людское скопление в виде живой цепочки, выстроившейся вдоль стены.
С видом скучающего бездельника, которому нечего терять, Жуфе неторопливо следует вдоль неё, незаметным, боковым зрением всматриваясь в лица. Не доходя дверей приёмной, он вдруг примечает знакомое лицо. То тридцати пятилетний профессор, доктор физико-математических наук, лауреат Нобелевской премии, Жюльен Ламонт.
ПОЛЬ ЖУФЕ
(сам себе)
Что это вдруг привело сюда этого человека?
Первое желание журналиста подойти к нему и получить исчерпывающие ответы на возникшие вопросы. Но что-то удерживает его от подобного шага. Хорошо, что учёный не замечает его, будучи погружённым в свои мысли.
По часам Жуфе отмечает, что время пребывания очередного посетителя в приёмной представительства не превышает десяти минут.
Вот за дверью скрывается стать Ламонта, что не остаётся без внимания Поля Жуфе.
ПОЛЬ ЖУФЕ
(про себя)
Через десять минут он выйдет. Встреча наша в стенах этого заведения нежелательна, так как и у того могут возникнуть ко мне кое-какие вопросы Пока что надо не проявлять себя и оставаться незамеченным.
Истекает положенное время. В кабинет проходит очередной посетитель, но Жюль почему-то так и не появляется в дверях.
Прошло ещё десять минут. То же самое. Поль начинает нервничать. Ему чертовски хочется закурить.
Он бронирует место в очереди, выходит в небольшой холл, постройкой выдающейся в сторону улицы, и закуривает, глядя в окно.
Не успевает он ещё сделать и первой затяжки, как вдруг видит почти прямо под собой, выходящего на улицу, совсем из других дверей, своего поднадзорного.
Удивлению журналиста нет предела, но он тут же смекает, что Ламонт вышел через запасную дверь.
ПОЛЬ ЖУФЕ
Вот те ра-аз! Почему ни как все, а через «чёрный ход»? Здесь что-то не так.
Вечером того же дня Жуфе звонит учёному и приглашает его отужинать вместе с ним в ресторане. Тот соглашается, без излишних вопросов. Встреча состоялась. Причину её журналист мотивирует неожиданно возникшим желанием просто повидать старого, хорошего знакомого, посидеть с ним за одной-другой бутылочкой белого бордо «Смит от Лаффит», вспомнить былые времена, посудачить, посплетничать. Что здесь странного?
ИНТ. РЕСТОРАН ВЕЧЕР
На первых порах партнёр по столику больше отмалчивается, чем говорит. Только лишь после третьей бутылки язык его потихоньку развязывается.
Слегка заплетающимся языком, устремив на журналиста испытующий взгляд, Ламонт выдаёт:
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Знаете, что мне нравится в вас, Жуфе? Это то, что, в отличие от других, вы ни какой-нибудь там сквалыга, и не зануда.
Вы меня пригласили, а я взял назло и в убыток вам, да и выбрал самый дорогой ресторан. Что вы на это скажете?
ПОЛЬ ЖУФЕ
Да полно вам, дружище. Какой может быть разговор о деньгах.
Разве в этом дело? На что только не пойдёшь ради встречи со старым, добрым приятелем.
Дело, ради которого Поль приглашает Ламонта, что-то не движется с мёртвой точки.
Он всё подливает и подливает, пока тот не начинает, наконец-то, проникаться к нему доверием и уважением.
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Сколько завистников окружает нас с вами, Жуфе, жаловался Жюль, вы и представить себе не можете. Каждый так и норовит улучить момент, чтобы подставить тебе подножку.
Решив, что в лице собеседника нашёл благодарного слушателя, Ламонт начинает изливать тому свою душу, всё больше и больше распаляясь.
ПОЛЬ ЖУФЕ
Давайте-ка будем немного потише, дружище. Как-никак, а мы с вами находимся среди общества
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
О каком обществе вы говорите, Жуфе? Любое общество это слоёный пирог. Это мы с вами общество, средняя его прослойка. Только её представители способны нести в себе культуру, просвещение и духовные ценности нации.
Верхней прослойке до этого нет никакого дела. Она занята подсчётом своих барышей, а удел нижней копаться в грязи, дабы обеспечить себе жалкое существование и не сдохнуть с голоду.
Уберите из этого пирога среднюю прослойку, и что из того получится? Естественный отбор не замедлит сделать своё дело
(пауза)
Низы, как более приспособленные к выживанию, без особых на то усилий подомнут под себя беспомощную верхушку. Они отберут всё, что можно только отобрать.
Всё вернётся на круги своя, и вы увидите, как какой-нибудь одичавший, кровожадный санкюлот, сидя на горе черепов бывших своих хозяев, будет жадно обгладывать тазобедренную кость очередного из них.
ПОЛЬ ЖУФЕ
Вы циник, Жюль!
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Ничуть, ничуть, Жуфе!.. Вы только обратите внимание на эти довольные, сытые, лоснящиеся рожи.
(кивает в глубину зала).
Глаза бы мои не видели
Вдруг, ни с того ни с сего, уже изрядно подвыпивший учёный, заговорщически прижимая к губам палец, заявляет:
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Уезжаю я! Только тс сс! Это лишь между нами
Журналист беспечно потягивает из пузатого фужера апельсиновый сок, с равнодушным видом разглядывает зал. Это производит своё действие.
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
(задиристо)
Не верите, думаете, что Ламонт пьян?
ПОЛЬ ЖУФЕ
(бесстрастно)
Ну почему же, верю?
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Нет, не верите, иначе бы поинтересовались, почему и куда я собираюсь уезжать.
Ламонт уже достаточно пьян, чтобы контролировать себя. Шевелюра его растрепалась, галстук съехал на бок.
Глаза безотчётно блуждают то по поверхности стола, то по обличью собеседника.
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Просто мне здесь всё осточертело Работы настоящей нет, а завистников, хоть пруд пруди. А там,
(неопределённо)
мне предлагают интересную работу в качестве руководителя суперсовременной лаборатории с огромным штатом сотрудников, и, с каким бы вы думали жалованием?
Полю Жуфе остаётся только пожать плечами.
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
А что вы скажете на то, если я назову вам эту цифру?.. Двести сорок тысяч Впечатляюще?..
ПОЛЬ ЖУФЕ
Шутите, Ламонт. Где же вам удалось отыскать такого щедрого покровителя?
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
А-а, то-то же! Но вот об этом-то я вам как раз и не скажу.
ПОЛЬ ЖУФЕ
Ну и чёрт с вами, можете не говорить, никто вас за язык не тянет.
Жуфе нарочито молчит, а Ламонт, видимо, обидевшись, нетерпеливо ёрзает на стуле, досадуя на отсутствие у журналиста интереса к своей персоне. Наконец он не выдерживает:
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Сказать по правде, я и сам толком не знаю своего будущего, как вы говорите, покровителя.
Чиновник мне только намекнул, что работодатель солидная, частная фирма, а лаборатория, в которой мне придётся работать, находится где-то у чёрта на куличиках: кажется в одной из стран Латинской Америки. Надо полагать, что что-то серьёзное. А раз так, размах, свобода мысли и действий обеспечены.
Язык Жюля ворочается с трудом, и он плохо соображает, что говорит.
ПОЛЬ ЖУФЕ
И когда же Франция будет прощаться со своим верноподданным?
ЖЮЛЬЕН ЛАМОНТ
Скоро, друг мой, скоро Ровно через три недели
Дольше оставаться в ресторане рискованно. Слишком уж много глаз и ушей приковывает к себе Ламонт своим видом и поведением.
Расплатившись за ужин и поддерживая на ходу друг друга под руку, они благополучно покидают заведение.