«Estoy a su orden!» (я к вашим услугам!) Бодренько отвечает мой потенциальный перевозчик. Всего лишь за сто долларов (а это, между прочим, месячный заработок многих жителей в этих краях). Понятно, что мужик смотрит на меня, голубоглазого, примерно так же, как смотрел гид двумя часами ранее. Но я, прикидывая про себя другие пути достижения цели и их стоимость, вначале выражаю сомнение по поводу соответствия обозначенной суммы предоставляемой услуге, а потом как бы нехотя соглашаюсь.
Однако на предложение дать аванс отвечаю решительным отказом. Гид пытается меня убедить, что здесь нет подвоха, что новый шофер чуть ли не приходится дальним родственником самой матери Терезе, но я непреклонен и тверд. А под конец еще и заявляю, что или отдам ему деньги по прибытию на место, либо отдам их за другой транспорт, который доставит меня до пункта назначения. Тем более что мне столица Белиза сто лет не нужна. Она слишком далеко от моря.
Последний аргумент имеет действие, мы бьем по рукам, договорившись, что Мигель (так зовут моего нового личного шофера) отвезет меня сейчас в отель, а завтра утром заедет за мной. Прощаюсь с гидом, засовывая в нагрудный кармашек его рубахи банкноту с изображением отца-основателя Банка Нью-Йорка Александра Гамильтона. Может, он ожидал большего, но виду не подает. Молодец парень!
Перед тем, как заснуть, вспоминаю зловещие предостережения Родриго в арткафе. Мрак! Проспав почти десять часов безо всяких машин времени и прочих подобных перемещений в пространстве, бодро встаю, принимаю душ (кто знает, что ждет нас впереди?), плотненько завтракаю яичницей с жареной фасолью и беконом, прошу сделать мне в дорогу несколько сандвичей и выхожу на улицу.
Мой шофер на видавшем виды пикапе «Ниссан» уже ждет меня с открытым капотом.
Все в порядке?
Да, только уровень масла и тосола проверял.
Ну, надо же! А я-то думал, что все местные оставляют этот элемент предрейсового осмотра на заправщиков с ближайшей АЗС. По крайней мере, прекрасные амазонки уж на сто процентов так делают. Что ж, значит, Мигель все же заботится о своем железном коне. Поехали.
БЕЛИЗ
Всего лишь около девяти часов утра, а влажный тягучий воздух уже раскаляется до банной температуры. К несчастью, машина у Мигеля самая, что ни на есть рабочая лошадка, такая же, как у Леопольдо, да и у других простых тружеников, и кондиционер в ней японскими производителями просто-напросто не предусмотрен. Не по чину, стало быть.
Но одно дело прохладные горы, и совсем другое пропаренные равнины с прямоугольниками тростниковых полей (где и работников-то из-за стеблей не видно!) и остатками юкатанской сельвы, до которых крестьяне еще не добрались. Так что, хоть окна в кабине открыты настежь, я все равно ощущаю себя парным чешским кнедликом на тарелке джунглей. А дорога, между прочим, далеко не везде заасфальтирована и пылит, пылииит!
Попадаются кое-какие деревеньки, похожие друг на друга, как вчерашние носухи такие же мало опрятные, но с высоко задранными хвостами в виде вездесущей рекламы Кока-Колы на любой обшарпанной лавчонке! Грязные голопузые детишки срываются из тени придорожных деревьев, где они целыми днями наблюдают со скуки за дорогой, бегут какое-то время за машиной, что-то верещат
Может, как Киса и Ося на том кавказском перевале, орут «давай денги, денги давай»? Часа через полтора-два тряски по убогому «шоссе» подъезжаем к деревне с громким названием Ciudad Melchor de Mencos, что означает «Город Мельчор де Менкос». Это и есть пограничный город? Н-да, хорош
Чем ближе к погранпункту, тем больше туристических лавок, предлагающих приобрести напоследок гватемальские сувениры. Они мне уже ни к чему, а вот глаз радуется чистоте и опрятности улочки исхода из страны. На границе практически никого нет, и Мигель сразу мог бы проехать в безымянное государство Белиз, как местный.
Гватемальскую сторону прохожу свободно и я, только заполняю пару миграционных деклараций, да штамп убытия в паспорте ставят. На белизской стороне нас встречает могильного вида холмик с клумбой и выложенная белыми покрашенными камнями надпись на нем «Welcome to Belize». Значит, страна все-таки не безымянная!
Мне, в отличие от Мигеля, нужно оформить визу стоимостью пятьдесят долларов, а до этого еще заполнить анкету. А в анкету вклеить фотографию. А фотография та за отдельную плату местному фотографу.
Мне, в отличие от Мигеля, нужно оформить визу стоимостью пятьдесят долларов, а до этого еще заполнить анкету. А в анкету вклеить фотографию. А фотография та за отдельную плату местному фотографу.
Но я, закаленный шоковой экономикой переходного периода, всегда имею при себе несколько своих физиономий на бумаге про запас. Деревенского фотографа постигает профессиональное разочарование. Пока пограничник проверяет мои документы и пробивает мою бледную личность по компьютеру, я осматриваю комнатенку, служащую ему офисом.
На стене висят несколько плакатов с фотороботами и реальными фото тех, кого всегда ищут, но редко находят. Меня и моих близких, слава Богу, среди них нет. Что и подтверждает пограничный компьютер.
Наконец, все формальности соблюдены, офицер удовлетворен моим ответом на вопрос, надолго ли, и зачем, я еду к ним в их замечтательную страну, и мы благополучно отбываем. Что интересно, дорога оказывается прекрасно заасфальтированной и даже имеет собственное имя Western Highway. Ну, надо же, прям, Флорида какая-то апельсиновая!
До Бельмопана остается километров сорок пять пятьдесят, не больше, и по такой дороге мы пролетаем их пулей, тем более, что машин на шоссе раз, два, и обчелся. Все на сиесте. Даже труженики полей.
Достопримечательностей особых не наблюдаю: все та же сельва, а на расчищенных участках посевы сахарного тростника и кое-где, кажется, юки, популярного у всех народов Центральной Америки корнеклубня. В вареном виде что-то среднее между картофелем и репой, только волокна более продолговатые. А обжаренная просто пальчики оближешь!
Когда показывается Бельмопан, или, вернее, когда я после поселка Роринг Крик вижу указатель, что прямо это в центр города, а направо это нужный мне Hummingbird Highway (Колибри Хайвэй), я сообщаю Мигелю, что дальше мне с ним не по пути. Он спрашивает, больше для приличия, разумеется, а куда же мне, собаке бешеной, надо? Я отвечаю, что на побережье, в райское местечко, называемое Placencia.
Естественно, он о таком месте знает только понаслышке. Его ареал узко-коммерческих нужд, это сам Бельмопан, да еще пятнадцатитысячный Белиз-сити на берегу. Он сворачивает направо и, проехав пару сотен метров, высаживает меня возле супермаркета под названием «88». Чтобы я не скучал, стало быть, а отошел немного от дорожных испытаний в кондиционированном воздухе. Расплатившись, расстаюсь. Adios, amigo!
Освежив немного голову под крышей супера и промочив горло refresco (так здесь называют любой прохладительный напиток), выхожу на дорогу ловить попутный транспорт на юг. Глаз на этой окраине низкорослого Бельмопана положить не на что, и стоять под послеполуденным солнцем с поднятым вверх большим пальцем не лучший вариант времяпровождения для светлокожего обитателя Северного полушария.
Конечно, бутылка пресной воды и бейсболка с длинным козырьком спасут вас на какое-то время, но оно того не стоит, уж поверьте мне! Приблизительно так размышлял я, стоя на обочине Колибри Хайвэя возле супермаркета «88». Размышлял довольно долго, а точнее, до тех пор, пока меня не подобрал сердобольный шофер грузовика, разрешившегося от бремени срубленным сахарным тростником на фабрике неподалеку.
Мне явно везет в последние сутки плантация, откуда он возит урожай в столицу, находится недалеко от того места, где с Южного Хайвэя нужно будет свернуть налево на боковую дорогу до Пласенсии. Шофер, поджарый мужик лет сорока от роду, с худыми жилистыми руками, крепко вцепившимися в руль, расспрашивает, откуда я, давно ли приехал в Белиз и все такое прочее дорожно-любопытное. Отвечаю с охотой, чтобы поддержать разговор.
В Белизе официальным считается английский язык отсюда все эти Хайвэи, Сити и Крики. Родным, тем не менее, его признают всего 3% населения, и народ говорит в основном на испанском. Вообще страна по размерам малюсенькая, малонаселенная, кроме туризма и сельского хозяйства здесь ничего нет, и, видимо, не будет никогда.
А как насчет рыбку половить? спрашиваю.
Шофер первый раз отрывает правую руку от руля, отмахиваясь от меня, как от назойливого комара: Это только для ленивых гарифуна подспорье, да для таких, как ты, развлечение!
Так, переговариваясь, мы начинаем проезжать через какие-то не то что горы, а, скорее холмы, поросшие буйной растительностью. С правой стороны дороги они мне даже кажутся повыше, помощней, что ли, хотя из меня топограф, надо признаться, как из крокодила пассатижи!