Хроники Бальдра. Творение рук человеческих
Артем Белов
© Артем Белов, 2020
Пролог
Артур, совет директоров вынес решение о переносе исследовательского полигона на отдаленную планету.
А я здесь при чем?
Как это при чем? Ты у нас начальник отдела терраформирования найди им подходящий булыжник в космосе! Да побыстрее всю плешь уже проели своим нытьем. Что они, что экологи встал им наш полигон поперек горла Зато теперь хоть самим соваться к опытным образцам не придется, и места станет побольше.
И тогда, дитя, Бледные создали нашу планету. Бальдр! Паря в бескрайней пустоте Кархайма, они усилием воли возвели все эти скалы и леса, поля и плоскогорья, а потом заселили плодородные края существами по собственному подобию. Нами, юный Верманд, людьми! Наш род был первым, кто покорил дикий мир Бальдра, но Бледные оставались недовольны их недостойными слугами слишком малочисленны мы были, слишком медленно выполняли божественные приказы! Тогда Бледные вдохнули жизнь в непокорных цвергов и горы, сгибаясь под ударами кирок и молотов, склонились перед ними. Дикие альвы и свирепые осинники наполнили леса, и Бальдр постиг гармонию, постиг баланс Священная обязанность людей, Верманд, выполнять все приказы Бледных, высшего космического суда, надзирающего над нами всеми. Храмы высятся в их честь, возведенные нашими руками, не знающими отдыха; молитвы возносятся к небесным высотам, достигая ушей создателей. И колдуны, посланники богов, идут во все концы Бальдра, неся святую волю Бледных. Нет призвания важнее! Только избранным доверяют боги волшебные «пульты», только мы, колдуны, имеем право и могущество использовать их.
И ты все-все можешь, дядя Сверр? спросил я, восхищенно всматриваясь в длинную черную бороду с проседью цвета льда.
Волшебник рассмеялся и погладил меня по голове. Подумав немного, он ближе придвинул свечку, чтобы я все мог разглядеть как следует; мягко Сверр Тучегон вложил в мои ладони то, что колдуны называли пультами. Странная штука, вроде бы выкованная из металла, но невыносимо ярко светящаяся всеми цветами радуги; по светлому кругу на нем то и дело пробегали неизвестные мне руны.
Это слова Бледных, язык богов, голос самого Кархайма, вдохновенно произнес мой дядя, и мы должны чтить желания небожителей и выполнять их беспрекословно.
Я тоже стану колдуном, когда вырасту?
Старик улыбнулся и забрал пульты.
Кто знает, малыш. Кто знает Когда тебе исполнится двадцать два года и два месяца, ты будешь держать ответ перед Оракулом. Тогда и решится твоя судьба.
А кто такой этот Оракул?
Не «кто», дитя, а «что». Это окно в мир Бледных, которое они оставили нам в дар. Через него боги смотрят на претендентов, решая, достоин ли ты нести их волю. А теперь, Верманд, беги к отцу. Уже поздно, конунг скоро тебя хватится и накажет за непослушание.
Я побежал прочь, к замку, оставив позади хижину Сверра. А колдун еще долго сидел в глубокой задумчивости, поглаживая бороду и глядя мне вслед.
Глава первая
Не опасно ли предоставлять дикарям достижения земной науки? Мы же их недавно туда поместили, они неотесанные варвары!
Нам так или иначе нужны люди на Бальдре, чтобы можно было контролировать ситуацию прямо с Земли, а устанавливать там лаборатории или посылать персонал слишком накладно. Мы выбрали из местных наиболее смышленых, выдали урезанные версии пультов локальной передачи материи Метод прошел все испытания благодаря культивированной религии наши указы выполняются беспрекословно и точно в срок. Эксперименты с ДНК динозавров уже запустили, проект «Цверг» пока под наблюдением.
Вот так, сынок! А ну, не зевай!
Конунг взмахнул мечом, и я ловко уклонился. Еще один выпад, снова и снова все мимо! Летний день был прекрасен такой теплой погоды не помнили даже старожилы королевства. Щебетание птиц, ласковое, даже чересчур приятное касание лучей обеих звезд Неподалеку раздавался смех матери, наблюдавшей за тренировкой мужа и любимого сына.
Верманд, задай ему! смех мамы лился трелью, она оперлась на каменную ограду тренировочного поля; золотистые волосы, забранные в косу, казалось, искрили на солнце.
Мал он еще, тяжело дыша, ответил конунг, верховный правитель Стохетхейма и, по совместительству, мой отец.
Мне четырнадцать лет по исчислению Бальдра, а ему уже сорок пять. Все мои старшие братья предпочли в свое время пути меценатов, дипломатов и градоправителей; некоторые, несмотря на относительно юный возраст, занимали почетные резные стулья в совете ярлов. Поэтому отцу ничего не оставалось, кроме как упражняться во владении мечом со мной, младшим сыном, любимчиком всего Стохетхейма. Уже в детстве я доходил отцу ростом до плеча, что удивляло даже высоченных начальников дружин сверстники были как минимум на голову ниже.
Поднырнув под удар отца, я сделал выпад, и деревянный клинок едва не уперся конунгу в грудь. Отец отпрянул, но явно замешкался не ожидал от сына такой прыти. Удивленно выдохнув, он снова пошел в атаку.
Бальдр. Мой дом, родная планета, колыбель человечества убаюканный богами рай, чудо природы. Расселившись повсюду, люди гордо несли свои знамена, но ярче и прекрасней всех был флаг Стохетхейма бордовое полотнище с перекрещенными мечом и охотничьим рогом. Края флага расшиты золотом имена конунгов навсегда украсили его. Достойнейшие из достойных, правители крупнейшего города планеты вели людей в будущее, балансируя между миром и войной, черпая мудрость из Оракула великого артефакта Бледных. Именно сюда, в Стохетхейм, прибыли в незапамятные времена посланники небес и бескрайнего Кархайма, чтобы одарить человечество магией великой мощи. Но за силу нужно платить колдуны, те, что получили магические пульты, заключили нерушимый договор. Слово Бледного закон, бога гневить нельзя. Если колдун посмеет ослушаться, то лишится магической силы и пультов, а Оракул для него замолчит навеки. Кланов, человеческих деревень и городов на Бальдре возникло великое множество, но сердцем мира всегда оставался Стохетхейм каждый год к моему дому, дворцу конунга, приходили сотни паломников со всего света, чтобы хотя бы издалека посмотреть на Оракула и познать суть бытия. Даже цверги, бывало, посылали делегации с богатыми дарами, чтобы получить аудиенцию у Бледных.
Мы сошлись вплотную, скрестив деревянные мечи так, что они натужно заскрипели. Резко уведя клинок отца в сторону, я что было сил толкнул его плечом в грудь. Ухнув, конунг отступил на шаг. Я, светясь от счастья и едва сдерживаемого смеха, приставил острие к шее отца.
Ха-ха! Проиграл! Проиграл!
Отец засмеялся и отвел пальцем грозное оружие подальше. Добродушно похлопав меня по плечу, он смахнул пот со лба:
Молодец, сынок. Сегодня ты превзошел сам себя, и меня в придачу.
А ты не поддавался?
Честное слово конунга, все еще улыбаясь, отец положил руку на сердце, беги к маме, расскажи о триумфе. Вон, как она смеется
Я, издав победный вопль, кинулся в объятия матери. Старший брат конунга, мудрейший из колдунов, Сверр Тучегон, подошел ближе, появившись будто из ниоткуда. Кивнув головой, он как-то по-вороньи посмотрел на брата, правителя Ингварра Благородного.
Мой племянник растет не по годам В четырнадцать лет победить конунга дано не каждому.
Тренировки идут ему на пользу, мягко улыбаясь, ответил Ингварр, у мальчишки талант к ратному делу. Ему стоило родиться в семье начальника дружины. Королевский лоск не для него.
Я, как верховный колдун, обязан докладывать об успехах членов королевской семьи нашим богам. У Верманда огромный потенциал он развит, любознателен и просто жаждет новых знаний. Я не имею права давать ему обращаться с пультами или учить заклинаниям, но он просит все настойчивее. Ты уверен в своем решении, Ингварр? Я иду против космических сил, скрывая его от Бледных, да простит меня Кархайм за эти слова
Отец внезапно посуровел и глаза блеснули сталью:
Мы уже много раз это обсуждали, Сверр. Я знаю, что мы посланники богов, и не мешаю колдунам делать свое дело. Но иногда то, о чем нас просят
Молчи, ибо страшна кара Бледных, шикнул Сверр, встопорщив бороду.
Просто держи моего сына подальше от волшебных фолиантов и пультов. Едва Бледные узнают о нем, как сразу станут прочить в колдуны, а я не хочу ему такой судьбы. Он не заслужил.
Тучегон смотрел вдаль, туда, откуда на прелестный день надвигались темные дождевые облака. Порой проседь в его бороде блестела так, что казалось, будто на лице колдуна повисли сосульки.