Рая, наконец, закончила с разбором продуктов, и теперь занималась тем, что пыталась найти всему этому место в тесном Наткином жилище.
Ой, да кому ты нужна? Глюкозы-витамины ей, ага! Была бы беременная другое дело. Хотя у нас и беременным такого не присылают, у Маринки вон спроси. Даже дети здесь столько сладостей за всю жизнь не видели, сколько в этой коробке Сейчас домой за яйцом сбегаю, тесто заведу, будет шоколадный торт со сгущёнкой язык проглотишь.
Да погоди ты с тортом! простонала Натка, и начала медленно сползать с печи, Лучше скажи всем так хреново после лабы бывает, как мне сейчас? Я ведь неделю уже отойти не могу, а самое поганое, что лучше совсем не становится Это нормально вообще?
Рая успокоила её.
Это-то как раз нормально. Тебя ж закодировали, и тут же заставили кодировку сорвать ещё бы плохо не было! Всем после лабы худо, кто и вовсе не выдерживает кладбище же видела.
Видела, Натка доковыляла до стола, облокотилась на него, обвела глазами продуктовое изобилие, Рай, а тебе? Тоже очень плохо было?
Женщина затуманилась.
Физически плохо, конечно. Но за мной в такие дни Боря ухаживал, не отходил от меня. И поесть приготовить, и с ложечки покормить, и постель сменить, и до туалета довести я себя такой любимой чувствовала, что все страдания забывались. А с тех пор как он ушёл меня в лабу и не возили. Давненько уже что-то. Хотелось бы верить, что забыли, да только ничего они не забывают. Даже думать не хочу, как мне после тестов без Бори будет
Я у тебя поживу, пообещала Натка, но Рая, казалось, не услышала.
И за него переживаю. Он всё это ещё тяжелее моего переносил. А Маринка-белоручка разве станет за ним ходить, как надо? Да и родит скоро, не до Бори ей будет. Ох, господи, помоги нам обоим ещё год выдержать! Столько уже терпели, дай сил ещё немного потерпеть
И мне сил невольно вслед за Раей пробормотала Натка, опускаясь на стул, Мне ещё целых пять лет силы нужны
Милая! Рая подошла, взяла её ладони, сложила их вместе, словно для молитвы, Ещё не поздно передумать. Выходи замуж! Роди ребёночка, и тебя оставят в покое. Пять лет это очень долго! В лабу таскать станут каждые три-четыре месяца, и раз за разом там всё хуже. Если думаешь привыкнуть, то не получится, нельзя к этому привыкнуть! Я сама удивляюсь, как умом не тронулась до сих пор, и не знаю, выдержу ли последний год. Но мне бог не дал иметь детей, а ты сможешь, подумай!
Натка не вырвала ладони из рук соседки, не стала закатывать глаза и раздражаться, как раньше, когда та пыталась убедить её в необходимости принять единственно верное, по её мнению, решение. Вместо этого принялась считать в уме, сколько ещё раз за грядущие пять лет она окажется в мягкой палате, куда никогда не проникает солнечный свет. И сумеет ли выдержать все эти разы, не умрёт ли, захлебнувшись собственной рвотой, когда организм уже не сможет справляться с вливаемыми в него чудовищными дозами спиртного? И даже если не умрёт в лабе, то не случится ли это после от начавшегося жесточайшего абстинентного синдрома? Или не достанут ли однажды её бездыханное тело из соляного концентрата звуконепроницаемой капсулы, способной каким-то невообразимым образом оживлять кошмары? Не потому, что не выдержало сердце, уставшее гнать по венам тяжёлую отравленную этанолом кровь, а потому, что тёмный изнаночный мир внутри этой капсулы становится настоящим, способным ранить, способным убивать?
Внезапно сильно заболел порез на пятке, и Натка невольно подтянула ногу к себе, накрыла ступню ладонью.
Рая
Не спрашивай! женщина проследила за её движением и угадала ещё не прозвучавший вопрос, Я знаю не больше твоего! И сказать могу только, что не нужно поминать лихо, пока оно тихо.
Но
Пойду яиц принесу, тесто нужно завести. Ты пока продукты разбери, освободи мне стол. Соду ещё нужно захватить
Продолжая бормотать себе под нос, женщина торопливо накинула телогрейку, сунула ноги в валенки, и юркнула за дверь, оставив Натку одну в сгущающихся сумерках.
С того дня она пошла на поправку. Может, просто время наступило, а может сыграли свою роль деликатесы, по неведомой причине пожалованные ей с другого берега Реки. Рая, как и обещала, испекла вкуснейший шоколадный торт, и потом ещё несколько дней баловала свою соседку, а заодно и себя, различными вкусностями, приготовленными с завидной изобретательностью. Марину тоже не забыли. Натка, как и собиралась, презентовала ей большую банку «Нутеллы» и брикет арахисовой халвы, при виде которых та даже прослезилась. Позже Боря лично зашёл сказать спасибо за щедрый дар, и, по вездесущему закону подлости, пересёкся с Раей. Впрочем, особого совпадения здесь не было одинокая Рая теперь проводила в Наткиной избе целые дни.
Они поздоровались вежливо и отчуждённо. Боря заторопился было уходить, едва пробормотав слова благодарности, но Натка остановила его вопросом:
Борь, тебя когда последний раз в лабу возили?
Бывший Раин и нынешний Маринин муж растерялся. Ответил машинально:
Так летом ещё. Аккурат до того, как
Он осёкся, и бросил вороватый взгляд на Раю, а она, грустно усмехнувшись, закончила за него.
До того, как ты с Маринкой путаться начал. Нас же тогда почти одновременно забрали, помнишь?
Помню, Боря топтался у двери, явно чувствовал себя крайне неловко, но уйти не решался.
Никогда такого не было, задумчиво продолжала Рая, чьи глаза затуманили воспоминания, Обычно из семьи одновременно двоих не забирают, только одного кого-то, чтобы потом другой его выхаживать мог. А тут
И с тех пор не увозили, подхватил Боря мысль бывшей жены, Я уж давно жду, а халаты словно забыли про меня. Странно.
Думаешь, неспроста?
А если и неспроста, то мы всё равно не узнаем к чему оно. Но боюсь, что такой большой перерыв нам дали, чтобы сил набраться перед чем-то трудным.
Рая побледнела, и Натке стало ясно, что Боря только что озвучил и её опасения тоже.
Дембельский аккорд? Не рановато? Год же ещё
Да кто их знает. Может, нас до конца года и не тронут.
Какой дембельский аккорд? Натке стало не по себе от обречённых взглядов, которыми только что обменялись бывшие супруги.
Рая промолчала, но ответил Боря, пусть и неохотно.
Так называют последние тесты того человека, чьи пять лет здесь истекли. Перед тем, как он навсегда освобождается от них. Дембельский аккорд. И говорят, что последний раз в лабе самый тяжёлый, самый страшный. Больше половины из тех, кто сейчас лежит на кладбище, не вынесли именно его.
Рая всхлипнула.
От балласта избавляются, сволочи. Кому мы тут нужны, если пользы не приносим? Вот и не жалко добить по истечении срока. Так что первые четыре года пережить это ещё полбеды, а вот пятый, последний
Ну, не нагнетай, Боря неловко затоптался, желая утешить бывшую жену, но не решаясь к ней приблизиться, Не думаю, что там всё будет хуже, чем обычно. Люди умирают от того, что за пять лет издевательств организм слабеет, изнашивается, вот и не выдерживает. Не зря же халаты именно в пять лет срок определили, видимо предел это для человека.
А как же те, кто всё-таки пережил пять лет и больше в лабу ни ногой? Натка почувствовала знакомое раздражение, то и дело посещавшее её первые недели здешней жизни и вызванное необъяснимой покорностью колдыровцев перед лицом судьбы, Что они говорят про дембельский аккорд? Или вы их не спрашиваете? Я так понимаю, говорить о тестах вообще не принято? Принято только молча страдать и помирать?
Но Рая и Боря обернулись к ней с такой тоской во взглядах, что ёрничать сразу расхотелось.
Ты же сама Марине сказала это личное, напомнила старшая подруга, Кому же охота о личном рассказывать? Близким только да и то не всегда.
Значит всё-таки личное? уцепилась за ниточку информации Натка, То есть всех кладут в эту барокамеру с водой и там они видят что-то
Это не барокамера, перебил Борис, глядя себе под ноги, Это капсула сенсорной депривации.
Раздражение вернулось.
Капсула депр а можно по-русски?
По-русски такая штука, куда не проникает ни звук, ни свет, и где благодаря очень густому раствору специальной соли человек может лежать на воде, не погружаясь в неё. Через какое-то время совсем перестаёшь чувствовать своё тело да что я тебе рассказываю, ты ж там уже была?
Была. Но так и не поняла, зачем это всё? И какое отношение имеет к кодированию от алкоголя?
Боря неопределённо пожал плечами.
Значит какое-то имеет. Халатам виднее.
И снова Натка испытала глухое раздражение. Молчат, проклятые! Всё знают, всё понимают, но молчат и терпят. Чёртово заколдованное место, замкнутый круг, зеркальный лабиринт! Здесь можно месяцами гоняться за собственным отражением, но так и не найти выхода
Следующие дни она провела терзаемая вопросами, ответы на которые вроде и были рядом, но постоянно ускользали от неё, словно юркие рыбки, которых она в детстве пыталась ловить руками на мелководье. Снова и снова предпринимала попытки выяснить, что думают на этот счёт её друзья, но с Мариной, никогда не бывавшей в лабе, говорить о капсуле сенсорной депривации не имело смысла, а Рая и Боря старательно избегали таких разговоров. Отчасти Натка могла их понять. Ведь если они тоже видели нечто своё потаённое, нечто, пробуждающее самые тяжёлые воспоминания, нечто, возможно постыдное, то откуда же взяться желанию этим делиться? Но с другой стороны, пока они все разобщены, пока каждый остаётся наедине со своим страхом, разве получится что-то изменить?