Земля тридевятая. Фантастический роман - Елена Маслова 10 стр.


«Будь прокляты эти экспериментаторы!»  подумал, не в силах оторвать взгляда от места, что поглотило товарища. На земле и следа не осталось. Ветвились стебли травы, словно она тут во все времена росла. Опять он один остался! Вернулся в избушку, проглотил, не чувствуя вкуса, два хмельных ореха. Не потерял бы приятеля, ни за что бы, не напился, а теперь пришлось. Пьяного быстро сон сморил, и тут же кошмар приснился. Увидел Олег себя в родном городе, навстречу люди бегут, на лицах отчаяние и страх.

«Война началась, что ли?»  подумал и поспешил домой. Некоторые здания были разрушены, словно подверглись бомбардировке. Прибежав, замер, глазам не поверив. От его дома половина осталась, отрезанная ровненько, словно ножом, а из пролома выдвигалась колонна карликов, рты зубастые, в пол-лица, раззявлены, животы огромные, аж, брюки сползают, на ногах плетеные сандалии, галстуки надеты на голое синюшное тело. (Голубая кровь, ядрит!) Ручки и ножки тонкие, однако, печатают шаг четко.

«Я вам сейчас задам!»  гневно подумал Олег, на двигунов набросился, пролетел сквозь марширующую колонну и проснулся.

За столом сидела Эгая и крылатая гармия Лианка. Угощались орехами и вели разговор.

 На кой ляд он, тебе пьяница, сдался,  шамкала Эгая,  нажрался, как свинья. В чужом он теперь теле.

 Я не тело люблю,  упрямо отвечала гармия,  дух мне близок, по нраву.

 Какой там дух!  брезгливо скривилась старуха.  Сивуха одна!

 Мне его жаль.

 Ты мне эти высокие материи брось, дух, видите ли, нашла, кого защищать! Откуда он такой взялся, какая страшная бездна отрыгнула? Видела ведь сны его, не боишься?

 Плевать мне на сны, пригож он мне в любом теле.

 Знаешь что, дорогая,  Эгая даже привстала с пенька,  за тобой все местные установщики-спокойники скоро гоняться будут. Как прознают, что ребенка ждешь, возьмутся крепко. Даже тут, у меня, не отсидишься!

«У гармии мой ребенок будет?»  поразился Олег, прислушиваясь и стараясь не показать, что уже не спит. Сивухой от него и впрямь должно было разить крепко.

 А если ребенок бескрылый родится, гармии его уродом признают,  безжалостно добавила Эгая.

 Мне все равно, всякого буду любить.

 Тебя свои выгонят!

 Ничего они мне не сделают!

 Он тоже так думал, где его тело теперь? Вот что, голубушка, не глупи, сама порядок знаешь. Люди должны рождаться в лесу. Мужики из земляного ореха архаса, от корня жезаль, бабы из орехов анак. Гармии из летучего плода дерева Ку. Только так, и никак иначе. Деревни должны быть раздельные, мужские и женские. Таков порядок, закон. Что есть закон? Не ухват, не крутень, не жабень и даже не двигуны, а все вместе взятые. Что такое один двигун? Прыщ на теле земли, а соберется толпа? Выход у тебя, девка, один, бежать без оглядки, иначе крылья пообломают и в землю закопают, и не вздумай перечить, заклятие наложу, ты меня знаешь.

 А за грядой ничего нет,  сказала вдруг Лианка,  скалы непроходимые, а дальше море без края.

Умолчала о том, что когда-то все знала об этих скалах. Но остались теперь только смутные воспоминания. В самом деле, духом был близок ей этот человек, хотя объяснить, почему так, не могла. Может, потому, что он единственный, кто ее пожалел?

 Много ты знаешь,  фыркнула старуха,  ты кого-нибудь в избе разглядишь сверху? Нет? То-то же! Для этого в дверь войти надобно. Так и там, через пещеру пройдешь, увидишь то, что от глаз скрыто. А Олегу твоему я говорила, не стоит туда лезть, ничего хорошего его не ждет.

 Может, мне его с собой взять?

 Нешто у тебя мозги раскорячились? Разве дотащишь такого бугая? Да и на скалах высоких, в гнездовьях ваших, как ему жить? И хватит болтать! Он скоро проснется, а тебя к тому времени, чтобы духу не было. Пошла вон отсюда, пигалица глупая!

Гармию словно пружиной подбросило, вскочила она и выбежала за дверь. Захлопали крылья, и все стихло.

Глава одиннадцатая

Вышел Олег из леса, увидел на опушке поваленное дерево, присел отдохнуть. Ноги гудели, идти дальше не хотелось. Окинул взглядом благостную картину бескрайних полей. Жить бы, да радоваться, но к радости душа не лежала. Жалко было, свое собственное тело, и Неторопа. Мужик был неглупый, хороший собеседник, много историй занятных знал. Привязался к нему за последние дни Олег, да грубо взяли эту привязь, и разорвали.

Сидел Олег, наслаждался отдыхом и ласковым ветерком, мысли всякие полезли в голову. О том, кто решился на эксперимент по созданию такого чудного и противного нормальному человеку мира. Может быть, ученые в отпуск отправились, а детишки неразумные, несовершеннолетние в лабораторию забрались? Приборы включили и игру затеяли, вроде как, в виртуальной реальности. Мальчишки деревни с мужиками строить начали, девчонки другие деревни, с женщинами, детьми и гармиями. Олег вспомнил Лианку, на душе потеплело.

Сидел Олег, наслаждался отдыхом и ласковым ветерком, мысли всякие полезли в голову. О том, кто решился на эксперимент по созданию такого чудного и противного нормальному человеку мира. Может быть, ученые в отпуск отправились, а детишки неразумные, несовершеннолетние в лабораторию забрались? Приборы включили и игру затеяли, вроде как, в виртуальной реальности. Мальчишки деревни с мужиками строить начали, девчонки другие деревни, с женщинами, детьми и гармиями. Олег вспомнил Лианку, на душе потеплело.

Наиграются дети в лаборатории, отпуск закончится, вернутся ученые. Как поступят взрослые дяди с созданиями своих чад? Уничтожат, или из любопытства продолжат наблюдения?

Вздохнул Олег сокрушенно: гадание на кофейной гуще. Достал из травяной сумки мясной орех, один из тех, которые ему Эгая в дорогу положила, и сытно пообедал.

«Что я за человек?  подумал.  Неймется мне, хочется самому во всем разобраться. При этом, как носорог в бакалейной лавке, обязательно что-нибудь сломаю, нарушив какой-нибудь дурацкий местный закон. Здесь даже за самые невинные развлечения ухват может в землю по уши вбить. Заняться в деревнях нечем, единственная забота, сходить в лес за орехами. Остальное время можно кверху пузом валяться». Или в понятии экспериментаторов это и есть смысл бытия? От каждого по способностям, каждому по потребностям. Способности здесь никому не нужны, выбор потребностей скудноват: поел, попил, поспал. Женщину? Не сметь, уроют! Развлечения? Нельзя, отклонение от нормы, возмущение спокойствия.

Что-то обязано здесь меняться, пусть, медленно, в течение нескольких поколений. Общество застывшее, не развивающееся, обречено на деградацию и вымирание. Он не собирался ждать сто, или двести лет, было неистребимое желание дать этому миру хорошего пинка, поставить верх дном. Все же, осталось опасение. Эгая спрятала его в чужом теле, а ну, как снова разглядят возмутителя спокойствия?

Услышал шорох, повернулся и обомлел. Рядышком Колдун пристроился, неизменной тросточкой чертит на земле закорючки.

 Не прост ты, парень, ох, не прост,  покачал головой Колдун,  я тебя не раскусил, думал, мается человек дурью, болтается от одной деревеньки к другой, любопытство тешит. Недавно послушал твои мысли, высоко берешь, как бы потом больно падать не пришлось.

 Вы как здесь оказались?

 Мне это просто, где хочу, там обретаюсь. Это жабень сидит в болоте, пузыри пускает, а лесовик по чаще шлындает. Кстати, жабень до багажного отделения все же добрался, любопытство замучило. Теперь понять не может, где такие дивные вещички произрастают и для чего потребны. Кое-что на зуб попробовал, едва отдышался, жалеет, что тебя ухват извел, спросить не у кого.

 Без надобности мне теперь чемодан, и вещи мои.

 И то верно, лучше мозги напрягай. Раздумья твои больно интересны. Я сам иногда мыслями пораскинуть люблю. Смотрю вокруг, а двигунов все больше становится. Видишь вон тот лес вдалеке?

Олег кивнул.

 Вижу, и что?

 Ближе подойди, поймешь. Двигуны прошли, полоска деревьев с краю осталась, и ни одного ореха. Животы набили, ни один не лопнул! Что им лес, когда они горы прогрызают! Я в твой сон давешний заглянул, похожи они там, как в жизни, только одежонку ты им придумал странную, не бывает такой. И деревень таких не бывает, чтоб избы были похожи на каменные скалы. А то, что половину твоего дома изгрызли, это, правда, такое возможно.

 Как с ними справиться? Подскажи, Колдун!

 Набралось бы таких, как я, сколько пальцев на руках и ногах, мы бы с ними управились, один не могу.

 Я не про тебя спрашиваю!

Чиркнул Колдун тросточкой под закорючками размашисто, словно подпись поставил.

 Сам ответ найди, никто тебе в том не поможет.

Отвернулся Олег на секунду, а Колдуна след простыл.

«Двигуны,  подумал он,  как раковые клетки, только жрать умеют и размножаться». Встал, потянулся, разминаясь, решил к съеденному лесу прогуляться, посмотреть, делать было все равно нечего.

Прогулка вышла замечательная, ветерок приятный налетел, словно знал, когда нужно подуть. Не хватало разве солнышка на мутном небосводе, а редкой ночью звездочек и луны. Поле было ровное, не вязкое, в любом месте шагай, везде, словно укатанная дорога. Трава хоть с длинными стеблями, идти не мешает. Добрался Олег до узкой лесополосы, за ней увидел что-то непонятное: гора, не гора, конический холм, словно огромный муравейник. Пригляделся и ахнул, гора состояла вся из маленьких человечков, синюшных, с акульими пастями, тонкими ручками и ножками и большими животами. Вся эта куча, шевелилась, разрастаясь. При этом издавая мерзкие звуки в виде писка, бульканья, чавканья. Едва Олега не стошнило. Он даже не пытался убежать, когда живая куча просела и расплылась, оформляясь в колонну, растянувшуюся на всю длину съеденного леса. Голые синюшные карлики бегали, выстраивались, словно подчиняясь неслышным командам. Минута, другая, и вот уже колонна марширует вдоль лесополосы. Стройные ряды, четко печатая шаг, словно на параде, как в давешнем сне, проходили мимо. Остатки леса, куцые деревья, лишенные орехов, их уже не интересовали. Иначе подмяли бы одинокого человека, который, в ужасе замерев, смотрел на них, не в силах оторвать взгляд.

Назад Дальше