Ну как, доченька? Понравился город? спросила тётушка Гёгюрчюн, когда девочки воротились домой.
Нет, много людей, суета, шум, тесно, как будто бы бродишь среди могил. Дома похожи на мазары. Но мне понравились сады, раньше из фруктовых деревьев я видела только яблоню и джиду, ответила Арна.
Ничего, привыкнешь. Кого-то Аллах загоняет в город, а кого-то выталкивает за городские стены. И катится человек как перекати-поле, не зная покоя, размышляла тётушка о своём, готовя обед.
Вечером с дядей Мухали и братом Ильясом пришли люди. Мухали пояснил, что это купцы-иудеи пришли посмотреть шкуры которые оставил деверь.
Шкуры были разных зверей: волк, барс, гепард, каракал, лиса, сайгак, архар, антилопа, газель, соболь, куница.
Купцы высоко оценили товар. Договорились, что купцы от продажи каждой шкуры будут оставлять себе пятую часть.
Одеты они были как и все местные, внешностью также ничем не выделялись. Говорили тихо и медленно, с почтением, но без заискивания, что понравилось Арне, а сам разговор ей был не интересен, девушке претило всё, что было связано с городом. Весь этот новый мир был для неё чужим и чувствовала она здесь себя лишней, чужой.
На следующие день девочки решили прогуляться на рынки. Халима предложила пойти на вещевой рынок. На этом рынке продавалась одежда, обувь, ткани, головные платки, шапки и колпаки. Около одной лавки было большее скопление людей чем у других лавок.
Откуда товар уважаемый?
Из Китая. Вещи из самого императорского гардероба, ответил купец.
Люди начали осматривать вещи, не каждый день видишь одежду правителя далёкого Китая. Одежда была из шёлка и всевозможных цветов.
А какие мужские, какие женские здесь? Не понять!, спросил один из любопытных, поднимая вверх китайские платья.
Справа мужские, слева женские. А вот там, подальше, детская одежда, ответил купец.
Прохожие начали осматривать и обсуждать товар.
Мужские и женские практически ничем не отличаются.
Так уж и от самого императора? А что это он продаёт? Лишнее?
Скорее всего у их императора дела совсем уж плохи, что последнее платье продаёт! ответил ему другой.
Хех! Да здесь поношенная одежда! Вот шеей протёр твой китаец, а здесь грязь!
Вот поэтому дёшево и продаю. Здесь на базаре больше нет такого товара, невозмутимо ответил на нападки купец.
Девочки подошли поближе. Арна взяла первую попавшую одежду, это было шёлковое детское белое кимоно с красными цветами. Взяла и тут же отбросила обратно со словами: «Дяденька продавец вот тут кровь на воротнике. Это девочки одежда, да? Ей горло перерезали. Смотрите!»
А здесь я заметила, взяв синюю рубашонку мальчика лет шести лет в обе руки и развернув спиной к купцу добавила: А тут малыша стрелой в спину пронзили.
Ах, это ты?! Девочка-шайтан! узнал Арну купец. Убирайся прочь!
Тело купца заколыхало от гнева, длинная чёрная борода извивалась как змея, глаза вот-вот готовы выскочить из орбит, огромная чалма накренилась в сторону. Халима испугавшись спряталась за спину Арны.
Не бойся его, Халима! Сейчас я вспорю брюхо этому трусливому зайцу. Он ответит за свои слова! сказала Арна, доставая свой кинжал.
О, Всевышний! Ты что тут нам продаёшь?! возмутился один из похожих.
У него товар как у разбойников! Ограбил, убил, а вещи на торг!
На суд этого бородатого шайтана!
Как ты смеешь предлагать такие вещи нам, правоверным мусульманам?! Убирайся сам прочь! А девочку не тронь!
Кто тут вспоминает шайтана как брата своего?! Эй, вы, правоверные! И шайтан ваш, и купец, и вы, братья мои все вы творения божие. Только Аллах определяет кому жить, а кому нет. Что пристали к торговцу? Разойдитесь! распорядился подъехавший на осле мужчина в рваном халате и с высоким дырявом колпаке на голове, одна штанина брюк едва прикрывала колено, вторая лохмотьями лежало на голом грязном ступне.
Сурово посмотрев на Арну, сквозь мохнатую рыжую бороду бросил:
А твоим родителям должно быть стыдно за твои дерзкие слова, дочь человека!
Ей пришлось убрать кинжал обратно. Арна поняла, что на осле сидел дервиш. Дервиши были бродячими мусульманскими проповедниками, ведущие аскетический образ жизни. Дервиши не имели никакого имущества и жили за счёт подаяний. Никто, ни шах, ни простолюдин не имел права перечить, и тем более оскорблять или бить дервиша. Иногда заезжали такие дервиши в аулы, но долго не задерживались, хозяйственные кочевники не любили этих набожных бродяг, слишком уж был разный менталитет, одни старались приумножить свои блага, другие презирали имущество. Кроме этого, для кочевника важнее были законы и обычаи степи чем религия.
Сурово посмотрев на Арну, сквозь мохнатую рыжую бороду бросил:
А твоим родителям должно быть стыдно за твои дерзкие слова, дочь человека!
Ей пришлось убрать кинжал обратно. Арна поняла, что на осле сидел дервиш. Дервиши были бродячими мусульманскими проповедниками, ведущие аскетический образ жизни. Дервиши не имели никакого имущества и жили за счёт подаяний. Никто, ни шах, ни простолюдин не имел права перечить, и тем более оскорблять или бить дервиша. Иногда заезжали такие дервиши в аулы, но долго не задерживались, хозяйственные кочевники не любили этих набожных бродяг, слишком уж был разный менталитет, одни старались приумножить свои блага, другие презирали имущество. Кроме этого, для кочевника важнее были законы и обычаи степи чем религия.
Городской же люд был более лояльным к дервишам, собравшаяся толпа послушно разошлась, ушли и девочки. Купец в знак благодарности бросил дервишу серебреный дирхем, на что дервиш ответил: «Пусть Аллах увеличит твоё благо!» и побрёл дальше, напевая себе под нос греческую песню: « И там луга бессмертные, цветистые. И рощи, тени полные, дают приют прелестным»
Но на следующий день прогулки были отменены. Дядя Мухали с сыном пришли раньше обычного. Оба были сильно взволнованы.
Детей никуда не выпускай. Занятия отменены. Сама тоже сиди дома. За продуктами ходить буду сам, сказал Мухали жене.
А что случилось?
Этот кровопийца Кайырхан перебил караван с купцами! В его душу наверное сам Дьявол вселился!
О, Алла! Не может быть! Как такое могло произойти? Что теперь будет?
Одному Богу известно, нехорошие времена наступают. Э-эх!
Пойду вам кушать приготовлю.
Давай. А я пока намаз почитаю.
Когда дети остались одни. Арна вымолвила:
Раньше хоть среди могил ходили, а теперь в могиле сидеть будем весь день.
Не говори так, накличешь беду. Нужно только хорошее говорить, такие слова доходят до Бога, а плохие слова шайтану что пенье соловья, возразил Ильяс.
Арна в ответ фыркнула и пошла играть со своим псом.
Дядя Мухали теперь детей учил дома, Арна наотрез отказалась учиться. Она не могла подолгу сидеть и слушать лекции дяди о цифрах и геометрических фигурах, у неё сразу начинала ныть спина, чесаться ноги, руки и всё время хотелось спать.
Дядя Мухали сокрушался: «Как можно относиться так к наукам? В нашем городе родился сам Абу Наср ибн Мухаммед Аль-Фараби. Он был великим математиком!».
Дядя побежал рыться в сундуке с книгами. Выбрав несколько книг он подбежал к Арне: «Смотри! Вот книга Существо вопросов, вот О смысле разума и Книга доказательства. И главная Книга о разуме юных. Это о тебе! Аль-Фараби писал о тебе! Я прочитаю эту книгу повнимательнее и достучусь до твоего сердца».
Сын дяди Ильяс, наоборот, слушал внимательно, в конце урока задавал вопросы. Он уже окончил изучение книги Аль-Хорезми «Об индийском счёте» и на днях начал следующий труд математика «Краткая книга об исчислении аль-джабра и аль-мукабалы», а также с нетерпением ждал когда отец начнёт учить его тригонометрии. Остальные предметы Ильяс учил не с таким рвением. Халима же с трудом осваивала сложение цифр, чтение давалось легче и уже начала осваивать азы арабской каллиграфии.
Постепенно в городе утихло и дядя вернулся к своим обязанностям в медресе, Арна облегчённо вздохнула, теперь можно гулять и никто дома не надоедает с науками. Но учёба в медресе сократилась, город готовился к войне из-за убийства послов и дядя два дня в неделю работал за городом, он был в группе копавших ров вокруг города. Другие группы укрепляли и поднимали высоту городских стен. День и ночь работали кузницы, выполняя ханский заказ, ковали мечи и щиты, плели кольчуги, точили наконечники для стрел. Всё оружие на базарах было скуплено и помещено на оружейные склады. Арна в эти дни возила дяде еду. Всюду встречались воины и вестовые, город превращался в военный лагерь. Такой город Арне очень нравился. На обратном пути она умудрялась увозить куски брёвен, досок и ветки, дома стругала из них стрелы. Но была одна загвоздка на базаре и в магазинах не было наконечников для стрел, кузнецы были заняты госзаказом. У неё было всего лишь несколько стрел с железными наконечниками, пришлось изготавливать их из костей. Девушка попыталась переплавить свои монеты в наконечники, но тётя, увидев такое, подняла такой крик, что Арне пришлось отбросить эту идею. В один из таких дней у ворот дома её ожидал один худощавый юноша. Он сидел в тени, увидев Арну, встал. Одет он был в зелёный халат с оранжевыми полосами, синие брюки были заправлены в короткие кожаные сапоги, на голове чёрная тюбетейка, халат обвязан жёлтым платком.