Пожалуй, бывал чересчур жестоковыен к отрокам, коль скоро сам табуировал подтрунивание над детьми. Но тем глупее было забвение им запрета более древнего, а именно на иронию в адрес дам, пусть и ретушируемую под собственное нарциссичное занудствование.
Девушки, если хоть немного любите ближнего и дальнего, не худейте; а возлюбили себя (как нынче трендово и натурно) так не носите очков-заучек.
Дядя типа просто трололо или зачекинился удачно? Можешь говорить нормально анорексия не дислексия. Чем тебя поддостали очки или чего достебался до эмиков-анемиков? Только с анэмодзи не перенапряги.
Расчекинюсь, с вашего позволения, чуть позже. А пока дайте чуточку понедоумевать и понеистовствовать там, где у вас принято отблагоговеть по полной. Для начала, как это у вас выходит те же, что стебутся с мимимимема #ядевочка, исходят слезами и кирпичами по #митушкам? Платить, мол, не хочу только провоцировать; думать незачем, главное гавкать, попутно мешая думающим. Ящик типа зло, уж лучше догнаться утубушным дерьмом, заодно часами внемля фейкбучным набросам и напитываясь твистеровским контентом для самоизбранных тех, что образуют референт-группу из себя, для и себе подобных. Воровато-продажные хитрованы, готовые протестовать против ДеГаллов и давать не только в зачетке, по совместитульству паля распил бюджетов; клеймить коррупцию, подхомячивая, улайкивая и накручивая рекомменды западному лоббизму.
Дадъ! Чувак, сам-то не в измененке? Кто тебе сказал, что мы на все это готовы? Ты реально не догоняешь, что все это по приколу, типа «включаем» оскорбленные чувства неверующих, ну или верующих на своей волне. Это все для пользы дела. Тут вообще неважно ни разу, во что мы реально верим. Так что там у тебя с твоими акциями по компенсациям? Че там со скидками на похудение для худышек?
Ребята, а это ничего, что я не с вами говорил (да и удаленно, если не заочно)? Теперь вы, дзэушки, не поймите превратно! Хотя уже поняли Не о той компенсации речь. Если верить закону сохранения (а чему еще верить остается, когда все на наших глазах переходит в энтропийное дерьмо?), то ежели где убыло, то инуде прибудет; и кто если где похудел, то иной кто обречен потолстеть. Не гуглите за пищевую пирамиду, просто на рынок выброшено столько-то корму, так что не один сожрет, так другой если вкороткую, когда спрос совокупный еще не снял сахар и баги с предложения. Также и окуляры: не пытайтесь сигналить, что у вас полно внутрях скорее всем становится понятно, что наружное компенсит недостаток нутряного. Как-то так. А, еще вы тоже эмодзи попроще на фасад выбирайте: с каменно-обронзовелыми даже аноректички в очочках вряд ли нарастят шансы оказаться на уберовых подиумах вместо кого-то еще. Без комбинаций и вариантов хоть по бернуллям зацени, хоть по эйлеровской бете.
А тебе, чел, твои подначки тоже шансов как бы не нарастят во всяком случае, не с нами и не на этом левеле.
Осталось добавить вдогонку это ваше #этоваше_ноэтонеточно. А чтоб точнее было, реже стримьте селфи-высерами и чаще тренируйте эмпатическую интроспекцию, ребята-блогерята отряда iphoney/продвинутофальшивых.
Тебе-то помогло? Старгейт наш хакнул, сталкер? Вот ты тут гаджетами стращал, селфиться тебя ломает и все такое. Какбэ в твои-то годы еще и «язычок» делать! Хотя фейсом еще поработать можно Так вот, а чем ваши патриотические позы и закидоны не эксгибиционизм?
Ageismus такого-то левела для iGismos? Ну, от частого и поверхностного повторения всякий смысл утрачивается, все в мантру вырождается. Но этот род патриотизма как раз скорее по вашей части. Это не только Груненковы и прочие записные, но и конформизм, который не бывает «ваш» или «наш». А вот прочие ваши предъявы м-да, многое запущено. Неужели в престижном аду так много патриотов? Столько желающих быть мразями и оправдывать мразь ради победы и процветания этого самого ада, который будто лучше рая
Самое обидное он все это понимал. Как ведал и искусством очаровывать. Владел и не пользовался, поскольку полагал жутко неспортивным всякий минипуляж. (Назовем это помаванием бровьми, пусть даже лавинньгнгнгневско-брежневской выразительности, а хоть и помаванием характеристическими точками; доказательная база подобными словесными экспериментами лишь усиливалась). А, кроме того, иногда позволял себе каламбуры на пределе модуля нервной эластичности, на грани непрохождения теста свой-чужой, шиболета отношений. Странно было видеть это от человека вчувственно чующего чужую боль острее своей. Но когда видел претензию, раздутую до нелепости (говенные массы, выдаваемые за истечение-растекание мыслью), то не мог отказать себе в удовольствии гасить оную спесь смиряющими упражнениями. Порой разил не по адресу, что выдавало порок мудрости
Понимал и то, что опять же, по меркам модных душеведов, усвоивших из пожатных букварей все эти «комплексы вины и жертвы» все более возрастал в брюзжании. Но это, если и функция времени (рефлексия над накопленными наблюдениями), то отнюдь не возраста. Ведь памятны эпохи, когда старческий максимализм еще не соседствовал с юношеским минимализмом, а альтернативой последнему не составляла извращенная левизна в виде движухи хейтеров против хейтинга а именно, всего того, что не монтируется с их представлениями и референтными фреймами. Коль скоро их хейтинг есть не что иное, как эманация любви, то зачем отказывать остальным, пусть и «задаунгрейденным» (с их-то всезияющей высоты) магглам, в праве и основаниях на критику, пересмотр, сравнение, протест?
Это все требовало вглядывания, вчувствования, прыжка над собой к себе. Ведь, помимо реющих давно трендов и снующих меж ними тренд-сеттеров (работа, видимо обратная к разгону облаков), над всем зияла пестрота, охватившая уже не только политический спектр и не столько салонное вольнодумство, сколько самые критерии. Уж с десяток лет как требовалось «не думать, а действовать, исходя из верований и ценностей». Хватит-де искать истину: положив, что все мы знаем, в чем она заключается, предстоит переориентировать институтские программы на поиск практических ходов с прицелом на институциональные переходы. А именно, как действовать в согласии со своим и что сделать с теми, кто имеет иное мнение и, тем самым, «своим» считаться не может. Иными словами, гидра демократии начала кусать свой хвост и наступать на горло своей песни о главном. Отдушиной стало увеличение нетто-экспорта, т.е. исключение фидбека и культурных обменов.
Шатан как Интернат-УнтерНет
Его перо подкупает ненавязчивой избыточностью природных подробностей, и в сем уподоблении Бредбери его правдивость. А растущая внешняя схожесть с ПроЛепом и вовсе свидетельствует: не безнадега.
Но не дай вам, не приведи встретиться на страницах остальной шумерочерняховской прессы с бурятом, идущим в бой с полным комплектом документов и призывающим сойти с поребрика. Еще немного и писателя миновала бы сия горькая чаша: подражать публицистам таймсов в лицах. Но довольно с него и того подвига, что не шибко осудил Лисеичей, как не весьма пылко оттянул мазу и за Гейнсов с Петерами.
Это предприятие назревало давно, и се перезрело. Но миссия, так сказать, недовыполнена, хоть и перевыполнима. Речь идет о нескончаемом плаче ярославен в вышиванках крестиком да свастикой о том, что Юговосток страдает-де неукорененностью и неприкаянностью. Где-то нечто подобное, кажется, имело место вроде в «Степном волке» Гессе, где всяк предостерегающий о горьких гроздьях войны на фоне патриотической истерии рисковал остаться заклейменным остракизмами вроде «этот космополит и безродный негодяй». Памятны и письма 93х (подписанные девятьюстами) рейхсинтеллектуалов, взывавших к эстетическим чувствам всех, кому дороги «европейские ценности», кто чтит Шиллера и Шопенгауэра, кто готов пролить слезу над доблестными велегерманскими солдатами, ставшими последним оплотом на пути всепроницающего варварства, грядущего с востока. Возможно, в подобных тонах (и жутко добросовестном пафосе) наставляли и Аристотель с Сенекой, соответственно, Александра Великого и Нерона Подобным образом мог мыслить и душка ЛинкХоун, расписывавшийся в безразличии к эмансипации или рабству как в лучшем случае средствам, могшим сохранить Унион. Разумеется, не перебирая и более пикантными средствами вроде голодных блокад, тщательно скрывая от самих себя ревность к успеху нархоза Южан, в частности их торговли со Старым светом. Подобно тому, как Северяне вуалировали прагматичную (реверанс Дьюи) повестку благоглупостями о свободе (во имя коей всякое-де изуверство достойно есть), игнорируя рабство-работу рынку (как форму идольских жертв мамоне); этак расистская пестросерь издавна приноровилась прикрываться гениями.
Неважно, что Бог сам весть, коемуждо народу и егда слать оных (не всенепременно по заслугам), притом что сами адвокаты махрового расизма являют творческую скудость на фоне заявленного родства с великими предками. Главное указать на лишения вопреки несомненным достижениям. Так сказать, пуститься во все тяжкие с голодухи, да ввиду боренья духа. Впрочем, по нынешним временам «довлеет дневи злобы своея»: все ограничивается повесткой relative deprivation, то бишь, сравнительными притязаниями или попросту «жабой» относительно раздутых амбиций или навязанных представлений о справедливости. В этой связи ближневосточные «весны» раскочегариваются скорее с жиру как и восточноевропейские «площади», в ходе коих манипулирование собаками Павлова (которые не прочь побыть таковыми ради победы клуба) мало чем отличаются от биржевых манипуляций, пирамидальных Понци-схем и форекс-риггинга: пересмотреть результаты голосования-продаж на основаниях свежераззадоренных аппетитов.