Камеры в коридоре наверняка говенные. Они все такие в бизнес-центрах, потому как денег на них к моменту сдачи объекта уже не хватает, и тогда устанавливают черно-белые, с убогим разрешением и с таким количеством кадров в секунду, что по получившемуся маппет-шоу одного зомби от другого не отличить.
Теперь длинный поход по коридору на другой конец здания. Я не бежал, просто сильно увеличил длину шага и от этого двигался не элегантней лыжника.
Почему именно на тот конец не знаю. Почему не на лифт и дальше на еще какой-нибудь этаж тоже не ведаю. Инстинкт, знаете ли. Я ж говорю будь я обычным человеком, я бы совершил уже кучу дурацких поступков. Но в состоянии стресса я эффективная машина, и у меня не бывает ошибок. У меня восемь глаз, четыре уха и способность не просчитывать ситуацию, а находится над ней. Я не знаю, как это назвать. Но это похоже на полет над бушующей горной рекой: опасно внизу, а сверху я все вижу и все знаю без всяких умозаключений и размышлений.
Здание в виде приоткрытой, поставленной на попа книги, казавшееся снаружи огромным, на самом деле не такое уже большое: после поворота меня уже не увидеть с пожарной лестницы. Я повернул и быстро, лошадиными шагами дошел до конца коридора. На пути попались двое рабочих в оранжевых, очень чистых спецовках, тащивших блестящую стремянку. Мы очень вежливо уступили друг другу дорогу и взаимно извинились за доставленное неудобство мило, вежливо, раритетно.
На пожарной лестнице с другого конца здания никого не было. Во всяком случае, когда я тихонечко приоткрыл дверь и прислушался, посторонних звуков я не услышал. Проскользнув в проем, я закрыл за собой дверь, почти бесшумно рванул вниз и оказался уже на четвертом этаже. Прогресс.
На этом этаже было два конференц-зала (большой и малый), несколько офисов и небольшое кафе для служебного пользования. Я не напрягался, вспоминая, я просто представил план этажа, который разворачивал пару дней назад. Ничего в этой мнемонике сложного нет, я даже увидел примятые сгибы бумаги и пятно от пролитого Сеней кофе.
Почему я не пошел дальше вниз? Ну это к вопросу «почему я вообще делаю выбор». Все та же интуиция, древние подкожные сенсоры.
Четвертый этаж, а также все остальные донизу, сильно отличались по дизайну. Офисов было все меньше, а всяких служебных, торговых и вспомогательных помещений все больше, нижняя часть здания, и к тому же была не полуоткрытой книгой, а массивной подставкой под нее в виде треугольной призмы, выжигающей нахрен глаза своими зеркальными фасадами. От этого в пространстве нижних этажей уже не доминировала примитивная коридорная система. Прозрачные холлы, искусственная местами, а кое-где и живая, зелень, мягкая мебель и живописные уютные загашники с фонтанчиками, где по замыслу архитекторов должны были сидеть бизнесмены, обдумывая: чего, как и по сколько.
Ко всему прочему, половина этой гулкой призмы была пустой, залитой солнцем и просматривалась сверху донизу. На плане световой дворик именовался «атриум» и, видимо, представлял собой предмет гордости архитектора. На плане атриум казался совсем нестрашным. Но когда я из полутемного коридора попал на фактически смотровую площадку, то почувствовал дискомфорт. Дело в том, что не только мне было «видно все, ты так и знай», а, соответственно, и меня было заметно с самого, что ни на есть, главного входа. За эти минуты внизу скопилась куча разнокалиберного вражеского народу. В форме были, однако, не все половина щеголяла в гражданском но, судя по мозолистым лицам, они все были сплошь служивые до мозга костей.
Я подошел к хромированному поручню и просто приказал себе смотреть. Расставив руки пошире и обхватив пальцами холодный блестящий металл, я нагло заглянул вниз. Интересовал меня сейчас один-единственный вопрос знают меня в лицо или нет. Я снял очки, близоруко сощурился, достал из правого кармана платок и стал тщательно протирать стекла.
Один из стоявших внизу в гражданском бросил на меня снизу беглый взгляд, посмотрел в другую сторону, потом спохватился, вернул зрачки на место и стал пристально меня изучать. Он сверлил меня глазами секунды три. Если кто не знает это очень много. Но я намерено не сходил с места и лишь тщательно полировал стекла. Сначала одно, потом, подышав на него нежно, другое. Сквозь прищур своих якобы близоруких глаз я смотрел прямо ему в переносицу, но он об этом не подозревал. Какие мысли у него проносились в голове стройной чередой, я знать не знал, и ведать не ведал. Но через три секунды он резко выдохнул, решительно отвернулся и забыл обо мне навсегда.
Я ответил на собственный вопрос о том, знают ли охотники меня в лицо, но это оказалось непросто ладони вспотели.
Теперь мне нужно было мгновенно найти место, где обитает много народу. Подходил кружок юных пивоваров, цирковая студия, фитнес-салон, стриптиз-клуб для слепых, и вообще все, что угодно, лишь бы там толпились и тусовались. Проблема была в том, что когда у меня проходит рабочий стресс, я начинаю жевать сопли и наступать сам себе на туфли. В толпе это не так заметно, и есть вероятность сойти ну, скажем, за поэта, художника или больного впрочем, это одно и то же. Впереди по ходу я заприметил загашничек с мягким диваном и фонтанчиком типа «писающий мальчик», но не в виде голого беспризорника, а в виде блюющей цапли на одной ноге. Звук, разумеется, был тот же самый. Цапля меня не интересовала, но рядом была приоткрытая дверь, а сбоку от нее столик, за которым скучали двое сидящая девица со вполне себе приличным декольте и стоящий мужик с лицом добермана. Не раздумывая, я рванул туда, поскольку точно помнил, что там был один из входов в малый конференц-зал.
На столике лежали: стопка бейджиков, несколько листов бумаги и еще какая-то канцелярская дрянь.
Я подходил медленно, как городской теплоход к сельскому дебаркадеру, попутно пытаясь понять что напечатано на листках бумаги. Где-то за метр я уловил ключевые слова типа «реалити-шоу» и «кастинг». Что же за день сегодня такой, чего же так не везет-то?! Не, ну почему не свидетели Иеговы, не физкультурники, не яйцеголовые айтишники? В конце концов, обманутые акционеры тоже неплохо бы подошли. Выбирать, однако же, не приходилось, и я решил импровизировать. Кастинг так кастинг, будет вам реалити, будем вам и шоу! В общем, за те несколько секунд, что я подходил, решение созрело само собой, и я отчеканил, глядя прямо в декольте:
Здравствуйте! Волков!
Волков в моей жизни был вообще не при чем, если не считать когда-то зачитанного до дыр «Волшебника Изумрудного Города».
Девушка с готовностью схватила со стола листок и стала усердно утюжить его носом:
Волков-Волков-Волков, причитала она, видимо, чтобы не забыть, Волкова нет, наконец убитым, безнадежно виноватым голосом сказала она.
Отставить, безапелляционно рявкнул я, Волков есть. В списке нет это возможно, а сам я тут как тут.
Мужчина с лицом добермана повернул ко мне голову, просканировал сверху донизу серыми выцветшими глазами, подумал, наклонил голову к девушке и откорректировал:
Напиши на бейджике фломастером. Аксеновой тоже в списках не было. Что тут поделаешь? Извините, накладочка, доверительно сказал он мне почти вежливо.
Ничего, ничего, так же вежливо ответил я, получив из рук девушки бейджик и анкету.
Проходите, располагайтесь, там места много, можете пока попить чаю, там столик с бутербродами, мягко посоветовала девушка.
А долго это? осторожно поинтересовался я.
Не могу сказать, замялась она, кто-то сразу выходит, кто-то задерживается. Кто-то был целых двадцать минут. Отбор ведь дело непростое, сами понимаете.
Понимаю, подтвердил я бархатным голосом и прошел в зал.
Очень хотелось узнать, куда меня отбирают. В голове промелькнуло с полдесятка самых разных шоу одно гаже другого, от кулинарных до политических, включая позор всей человеческой цивилизации «Дом-2», но надо же как-то адаптироваться, иначе Хорошо, решил я. Паниковать не будем, разберемся и все тут разрулим как надо.
Малый конференц-зал был действительно с гулькин нос, не больше школьного класса. Штатных сидений тут было около сорока, а еще столько же мест, если постараться, можно было добрать стульями, ежели, как говорится, что. Но «ежели что» сейчас как раз не вытанцовывалось: вольготно расположившись на самых лучших местах, в зале сидело от силы человек семь-восемь. Поскольку лучшие места каждый понимал по-своему, то распределились товарищи по несчастью где попало. Для себя я решил, что прятаться не буду совсем, и сел в первом ряду, нагло вытянув вперед ноги. Посидел, подумал. Аккуратно снял пиджачок, положил его на соседнее место, тщательно прикрепил бейджик к карману рубашки. Еще посидел, подумал. Расправил на коленке лист анкеты и стал внимательно вчитываться: первые пункты вообще не вызывали никаких вопросов. Фамилия, имя-отчество. Адрес, телефон. Образование, работа, туда-сюда. Размер одежды, обуви. Зачем? Ну ладно. Немного насторожили пункты «невыплаченные кредиты» и «находитесь ли вы в данный момент под следствием». Ответил честно. Тщательно выписывая что-то типа «отнюдь», напоролся глазами на восхитительный пункт «количество попыток суицида». Проморгался, но тут же впал в недоумение, разглядев очередной веселенький пункт, вопрошавший буквально следующее: «способ совершения, подчеркнуть нужное или написать собственный вариант». Нужными способами являлись «утопление», «отравление», огнестрельное и холодное оружие», «повешение», «падение с большой высоты» и «самосожжение».