Езда разнообразием не отличалась: встали, постояли, поехали, снова встали. Мерно дышал кондиционер, напрочь отрезая нас от жаркой реальности. На экране монитора буйно разрастался тропический изумрудный пейзаж с синими прозрачными лагунами. Там еще был белый, как сахар, песок. У нас обычно желтый или даже коричневый. А у них белый.
Аня, Аня. Спи, маленькая, спи! еле заметно поглаживал я ее по плечу. Убаюкивая пигалицу, мой организм, до предела взвинченный многочасовым напряжением, почувствовал слабину и мгновенно вырубился.
Снов я, конечно, никаких не видел, чернота одна. Я никогда их не вижу незачем. В детстве, помню, были. А теперь на баловство времени нет. Поэтому качаясь в бесконечном черном гамаке, я вдруг издалека, из-за горизонта услышал:
Костя!
Иногда во время пробуждения на меня накатывает дикий страх. Это если я еще не готов, не настроился, не встал, не принял стойку бойца, не напряг мускулы. Иногда от этого страха я резко вскакиваю, пугая, к примеру, дежурную проститутку. Но этот мягкий, почти родной голос, успокоил меня еще во сне, посреди бархатной бесконечной черноты. Я вынырнул оттуда абсолютно безмятежным.
Да? бесстрашно спросил я.
Приехали, сказала Аня, отодвинулась от меня и села на свое место.
Спасибо, подумал я самую малость, солнышко!
Черт, зря я отрубился. Этот небольшой сон только раздразнил мое тело. Я теперь вялый, размазанный какой-то, квелый. Медленный, уязвимый. Зато проснулся без страха, да Спасибо, Аня. Солнце уже клонилось к закату. Мы все, человек десять цирковых уродцев, вышли из микроавтобуса и оказались на каком-то железобетонном поле, кривовато сложенным из плит. Поодаль виднелся строящийся корпус, в котором угадывался очередной либо склад, либо супермаркет. Все это, судя по неспешному граффити и погнутым силами отроков рельсам, было заброшено до лучших времен. Горячий ветер подогнал к ногам лист с яркой рекламой и потащил его умирать еще дальше.
Справа, метрах в десяти, стояла белоснежная, мытая до блеска фура почти без надписей. Задние двери фуры были открыты, внутрь вела приставная металлическая лестница с аккуратными перильцами.
Внезапно и хищно из-за нее вырулили два «Ленд-Крузера» один синий, другой черный, но оба конкретные и тонированные. Из черного вышли Маргарита Федоровна, Роман с папкой и «Буденный» Николай Алексеевич с трубкой. Из синего охранники, сплошь облепленные уже знакомыми логотипами в виде скорпиона.
Очень хорошо, мгновенно взял быка за рога Роман, в смысле плохо. Дотемна доехать уже не успеем. Вообще все дрянь, хотя ладно, вариантов нет
А какая разница? спросила Маргарита, ну не доедем, и что?
А то, что еще через речку переправляться, там брод, а прожекторов не подвезли, хотя я предупреждал! Утонуть там нельзя, глубина полтора метра от силы, а машины запросто потеряем.
Роман, вы преувеличиваете, начальственным голосом перебил его «Буденный», есть же фары. К тому же ночи сейчас светлые, дождя нет.
Да все равно дрянь, убежденно махнул рукой Роман, ладно, не будем терять времени. Итак, господа, концертно и значимо повысил он голос, надо сделать еще одно усилие и проехать триста, примерно, километров. Это немного, но дотемна уже не успеем, а нам еще переправляться Черт, сбился. О чем я? А, вот! И это касается всех! снова ухватил он ускользающую липкую мысль, обязан сейчас спросить у каждого, подтверждаете ли вы свое участие в проекте? А почему я так говорю?
Роман многозначительно обвел взглядом разношерстную команду, выдержал паузу и продолжил:
А потому, что реалити-шоу засекречено по понятным причинам, место его проведения раскрывать нельзя, так что вы едете не на автобусе, а в фуре без окон. Но не надо волноваться, это ж не товарный вагон! Кондиционеры, кресла как в самолете и даже туалет. Правда, один, да. Ну три-четыре часа, может пять, если что потерпите, не страшно. Переправа эта еще Ладно, не будем про нее пока! В общем, так, Стас, принеси-ка стол! крикнул он куда-то в открытую дверь фуры.
Надо сказать, там не было угрюмо и темно, напротив оттуда лился приятный живой свет, отчего было частично видно шикарно оборудованный салон. Из глубины салона некий пока неизвестный нам Стас вытащил складной стол и две пластмассовые табуретки. Стол он разложил одним движением, табуретки аккуратно расставил рядом и опять исчез в своей сияющей норе.
Роман бросил папку на стол, сел, похрустел пальцами и отщелкнул застежку на папке.
Так, Зита и Гита. Шучу. Бенедиктова и Васнецова. Вы у нас единственные парой. Подтверждаете?
Два попугайчика-неразлучника, унизанные всеми на свете блестками, значками и копеечными украшениями, вышли вперед и в унисон ответили:
Да!
Ну да так да Подпишите вот здесь и здесь каждая, вытащил он из папки два договора с печатями и положил перед ними на стол.
Девочки смирно подписали, обнялись и поднялись в фуру, несмотря на то, что так было совсем неудобно преодолевать ступеньки.
Махеев!
Махеева я помнил. Это был тот самый волосатый любитель отаку, неудачно выбравший модель зажигалки.
Да без проблем, выдвинулся вперед фанат Японии, шлепнулся на табуретку и подписал все дерьмо, не глядя.
Ну ты прямо джигит. То есть, я хотел сказать, самурай! удовлетворенно протянул Роман, получив его подпись.
Махеев презрительно усмехнулся и спокойно поднялся в фуру, ни на кого не взглянув.
Герда! прочитал Бессмертный, в смысле Полонская! Черное Солнце!
Девица-вамп с перфорированными ушами не сдвинулась с места, перебирая свои металлические браслеты на изрезанных бритвой запястьях. Лицо при этом не дрогнуло и к столу она не подошла.
В чем дело? удивился Роман, ты же больше всех хотела или я чего-то не знаю?!
Что я хотела не ваша забота, раздраженно ответила она и добавила, просто не нравится мне!
Что не нравится?
Что я тут подопытная. Крысой лабораторной быть не хочу!
У нас вся страна такая, развел руками Бессмертный, вот он, думаешь, не крыса, я, думаешь, не крыса, Герда? Только я тебя избавлю от этого, а себя-то нет. Будешь подписывать? вдруг зло, весело и нетерпеливо крикнул Роман.
Нет! остро и мерзко оскалившись, огрызнулась Герда.
Хорошо, режиссер встал, достал из кармана сигареты, быстро подкурил одну и швырнул обратно пачку на стол, хочешь, я скажу, что с тобой будет? Ты сейчас вернешься в город. В свою комнату, где еще не выветрился запах гавайской розы и голубого лотоса. Где на подоконнике лежит пачка лучших бритвенных лезвий. Где в DVD заправлен диск лучшего в мире депрессняка. Там ты рано или поздно сделаешь то же самое. Только тебя уже никто никогда не услышит, понимаешь. И длиться это будет годами. Может быть десятилетиями. Одно и то же. Одна и та же комната, один и тот же голубой лотос, депрессняк, бритва, нисходящая спираль. Знаешь, что будет для тебя самое страшное? Как-нибудь ночью на кухне через двадцать лет ты смиришься и начнешь резво оберегать свою жизнь точно так же, как сейчас мечтаешь ее прервать. У тебя будут морщины, и ты будешь их разглаживать. У тебя будет разбухшая печень, и ты будешь считать калории и составишь список продуктов. У тебя не будет детей, и ты будешь молить кого угодно, чтобы у тебя появился хоть кто-нибудь, хоть дебил, хоть с заячьей губой, хоть негритенок. Ты будешь слепнуть от слез и от горючего-горячего, блядь, стыда за свое прошлое. Но будет поздно. Ведь если жить правильно, Герда, то начинать надо не через двадцать лет. Не в следующей жизни. Не на пенсии. А вчера, твою мать! Будешь подписывать? заорал Роман уже яростно, отбросив окурок в сторону.
А, черт!!! крикнула Герда, подбежала к столу, запрыгнула на табуретку и стала бить ладонью, где ручка? А, вот она! она подписала договор так молниеносно, что даже его надорвала.
Роман достал еще одну сигарету, подкурил, со вкусом затянулся, взял Герду обеими ладонями за щеки, поцеловал ее и выдохнул в нее весь дым, что смог задержать в своих легких. Полонская на автомате ответила на поцелуй и тут же, хотя, признаться не во всю мощь ударила Бессмертного коленом в пах. Роман технично отпрыгнул и присел на корточки.
Однако я гений, яростно прошипел, как кот, задетый за живое Бессмертный.
Герда усмехнулась и презрительно выдохнула дым:
Ты сука.
Я шоумен, сипло возразил Роман, хотя да, выпрямился он, и уже нормальным голосом добавил, это одно и то же. Все же больше так не бей. Есть же другие места!
Хорошо, кротко согласилась девушка-из-ада и скромно опустила взгляд.
Спасибо! Так, кто тут у нас дальше? Соколова. Зря или не зря мы сюда приехали? настороженно спросил он, остаточно поморщившись.
Аня, с которой я так уютно и целомудренно немного поспал в обнимку, встрепенулась и направилась к столу.