Не менее знатным палковводцем признавала Серика женская половина человечества. Это был мужчина, к которому тянуло не только в период овуляции. При этом ни возраст избранницы, ни разница в таковом с самим Сериком роли не играли.
Ты так до мышей доберёшься, пенял ему приятель, узнав, что Серика домогается пятнадцатилетняя школьница.
Завидуй молча, спокойно советовал ему герой-любовник, в кругу знакомых и друзей имевший прозвище «Червонец».
Надо сказать, что указанный псевдоним не имел ничего общего с материальными показателями жизни Серика. Доходы его были таковы, что на очень широкую ногу жили не только пять его жён, но и шестеро отпрысков, о которых Серику было известно. Между тем, успех его в делах амурных фактически никак не пересекался с финансовым. «Червонцем» его прозвали за размер детородного органа в сантиметрах. Серику удалось наголо разбить миф о том, что «если писюном не доделал, то колокольчиками не дозвонишь».
Хотел бы я знать, что ты с бабами творишь, дивился приятель, ибо девки разве только не ходили за Сериком с матрасом.
Извини, братан, хохотал в ответ Серик. Я жёсткий натурал.
Список побед и завистников рос, подтверждая тезис о том, что размер имеет значение. Из уменьшительно-пренебрежительного «Десяточка» героя стали почтительно-увеличительно величать «Червонец».
* * * * *
Свет мой, душа моя. Рядом с тобой Раневская нервно курит трубку! ржал в мессенджере Митька Лозовский, эстетический хирург из Питера. Фаина Георгиевна переворачивалась в гробу. Но это не точно.
Со славным еврейским парнем, называвшим ее на славянский манер, Сауле познакомилась в соцсетях. Митьку, как и очень многих прочих, покорило ее чувство юмора. Сауле развлекала себя и публику публикациями, исполненными юмора и сарказма. Поначалу, увлекшись этим занятием, она заливала по двадцать постов в день, пока аудитория однажды не взмолилась, задыхаясь в едином порыве:
Хватит, от смеха щёки лопаются!
Когда Сауле поделилась этой репликой с Митькой, тот, отсмеявшись, заверил:
Зашью!
Митька Лозовский был родом из Севастополя и выпускником военно-медицинской академии. Стиль изложения Сауле выходец из приморского города считал достойным компании морских волков. Лучшего комплимента ей не сказал никто.
Их знакомство быстро переросло в симпатию. Еще быстрее уровень айнанэ в крови зашкалил, и Сауле чуть было не рванула в город на Неве на выходные. Но как раз с приступом аппендицита попала в больницу ее дорогая Оленька
Сауле сидела, повернувшись к окну, но ничего не видела перед собой. В ресторане она специально выбрала стол на отшибе. Здесь сидели опоздавшие, либо те, кто был знаком с покойной не слишком близко, если не сказать грубее. Жрать пришли. Падальщики, мелькнуло в голове. Не будь это Оленька, за Сауле бы не заржавело произнести это вслух. Она раздраженно прикрыла глаза. Этот проклятый день никогда не закончится.
Сауле, донеслось откуда-то сверху. Выйдем, покурим.
«И снова здравствуйте. Это опять Серик, которого надо помнить. Или хотя бы вспомнить. А у меня нет сил. Думать, вспоминать, курить»
Сауле, тебе плохо? голос звучал встревожено.
Пришлось открывать глаза.
Мне хорошо, мать твою. Мне так славно сегодня, выплюнула она, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть в него миску с салатом. Этот грёбаный день настоящий цирк на Цветном бульваре, а люди в нем цирковые лошади, хотя зря я обидела лошадей она судорожно стиснула край скатерти, не глядя на Серика. Оставь меня. Мне плохо. Очень плохо. С большой буквы П. Паралич. Ясно? Спасибо.
Серик уселся напротив и положил руки на стол. Она инстинктивно стиснула ладони между колен. Хотелось снова зарыдать громко, в голос. И чтобы рядом был кто-то веселый, ироничный, галантный. И чтобы Оля была жива.
Я только хотел поблагодарить тебя за слова, которые ты говорила на кладбище, негромко сказал Серик. Счастлив человек, внушивший к себе такое чувство.
Сауле подняла на него глаза. По ее лицу катились крупные слезы.
Серик, произнесла она, стараясь, чтобы не дрожал голос, я очень хочу, чтобы все было как раньше.
Я понимаю.
Как раньше. Когда мы не были знакомы.
Сауле вышла из-за стола, попрощалась с Ольгиными родными и покинула ресторан.
* * * * *
Десять процентов. Чем хуже ситуация, тем ниже уровень заряда батареи этот закон действительно существовал и работал. Ехать сразу домой Сауле не хотела. Она планировала прогуляться, подышать прохладным воздухом, в котором носился приличествующий 9 марта запах перегара. Но главное она так хотела позвонить Митьке. Такой далекий и одновременно близкий, Лозовский неизменно поднимал настроение прибаутками и изящными комплиментами.
Как раньше. Когда мы не были знакомы.
Сауле вышла из-за стола, попрощалась с Ольгиными родными и покинула ресторан.
* * * * *
Десять процентов. Чем хуже ситуация, тем ниже уровень заряда батареи этот закон действительно существовал и работал. Ехать сразу домой Сауле не хотела. Она планировала прогуляться, подышать прохладным воздухом, в котором носился приличествующий 9 марта запах перегара. Но главное она так хотела позвонить Митьке. Такой далекий и одновременно близкий, Лозовский неизменно поднимал настроение прибаутками и изящными комплиментами.
Сейчас бы видеозвонок, хоть так повидаться. Но тогда батарее хана за считанные минуты. Сауле выбрала на дисплее телефонную трубку. Митька ответил после второго гудка.
Салем, Маке, Сауле изменила бы самой себе, не ответив на его пассаж с переименованием в национальных традициях.
Здравствуй, свет мой, послышался знакомый басок.
Привези уже мне, батюшка, чудище лесное для сексуальных утех, в тон ему отозвалась Сауле.
Митька рассмеялся. У него было отменное чувство юмора. С некоторых пор данное обстоятельство Сауле особенно ценила.
Ей только что удалось развязаться с человеком, у которого способность понимать шутки и сарказм была атрофирована с рождения. В результате каждая вторая фраза из уст Сауле звучала как «Я шучу» либо «Это был сарказм». Однако упомянутый персонаж мастерски занимался сексом, а также владел редкой профессией: последнее обстоятельство сыграло не последнюю роль. Плюс мощная взаимная «химия».
Два взрослых человека попались как дрочливые подростки. Но Вселенная любит равновесие. Насколько они идеально совпадали в постели, настолько были полярно разными во всем остальном на свете. Ангельского терпения Сауле хватило на три года, после чего она сказала себе: стоп, что ты делаешь? Шутки шутками, но он их не понимает.
Поэтому знакомство с Митькой стало ей наградой.
Спасибо тебе, Маке, выдохнула в динамик Сауле, чувствуя, что глаза вновь защипали слезы.
За что? удивился Митька.
За твой смех, родной. Я всегда говорю: пусть лучше надо мной смеются, чем плачут.
Что-то случилось? тотчас забеспокоился он.
Случилось, Мить, две капли снова сбегали по щеке.
Сауле считала себя способной держать удары судьбы. Но столь нелепые находились за гранью ее понимания. В такие моменты ей безумно хотелось стать маленькой и на ручки.
Когда же вы, врачи, изобретете такое средство, которое будет спасать от неприятностей?
Спиртное изобрели в начале седьмого века. Тебе ли не знать?
Сауле прыснула. Митька, ко всем своим достаткам, был тот редкий мужик, который не порицал ее за пристрастие к коньяку. Вероятно, потому, что знал историю его происхождения. Пристрастия, а не коньяка.
Однажды в студеную зимнюю пору на профессиональном поприще Сауле случился аврал. Попёр на поприще такой объем работ, что она чувствовала себя как лошадь на свадьбе. Голова в цветах, зато задница в мыле. И приснился ей в одну из таких after-страдных ночей сон.
Я умерла, повествовала она Митьке. Лежу, значит, в ящике, и будто бы вижу себя со стороны. Печалюсь, конечно. Молодая еще, пожить бы могла. И следующая мысль: зато высплюсь!
В этом месте Сауле, которая много раз делилась этой историей устно и письменно, разражалась хохотом. Собственно, именно так все и было на самом деле.
Вертикальный взлёт видел? Я подрываюсь на кровати и утыкаюсь лицом в подушку. Потому что ржу в голосину. Ну и вот, с той самой поры и был заведен ритуал немножко выпивать на сон грядущий, резюмировала свои злоключения Сауле.
Мозги расслаблять, догадался умница Митька.
Сплю как убитая. Меня даже пару раз обводили мелом.
А просыпаешься? Не как убитая?
Я свою норму знаю. Упала? Хватит.
И голова утром не болит? продолжал допытываться доктор Лозовский.
У меня не болит. Но сейчас она заболит у тебя. Потому что я укушу тебя за голову. Не бздите, доктор. Сказала же: я свою норму знаю. Как перед смертью я пью только два раза в год на профессиональный праздник и день рожденья. Как тебе такой режим?
Поскребёмся и лежим, хмыкнул Митька.
Этот разговор у них состоялся пять лет назад. Обстоятельства к тому и того пятнадцать. За оба срока Сауле так и не спилась, сколь ни пророчили враги
Кто-то обидел мою персидскую кошечку?