Эх, молодость-молодость, пробормотал он себе под нос: бухаешь и трахаешься до самого утра, а потом всё равно выглядишь свежей, как весенний рассвет. А ты, старая жопа, и без бухла выглядишь, как мешок с говном. Он развернулся и пошёл в ванную. Я всё слышала, раздался из-за спины сонный голос Хандоре. Кромм включил кран, набирая воду в раковину, и почувствовал, как она целует ему спину, гладя руками по груди. Ты не старая жопа, промурлыкала она: и не мешок с говном. Иди поспи, Хане, сказал Кромм, целуя её руку: мне нужно поторапливаться. Она прихватила зубами кожу между его лопаток и спросила, не разжимая челюстей: ты уверен? Уверен, вздохнул Кромм, чувствуя, что его сейчас свалит на пол неуместный приступ сонливости. Мы ведь ещё увидимся, да же, спросила Хандоре.
Кромм развернулся к ней лицом и посмотрел в изумрудные глаза. Мне бы этого хотелось, ответил он неожиданно для себя. И мне, сказала Хандоре, поцеловав его в щёку. Можешь пока остаться тут, если хочешь, и выспаться, как следует, сказал Кромм. Спасибо, сказала Хандоре и покачиваясь добралась до кровати, куда и рухнула лицом вниз. Принести тебе позавтракать, спросил Кромм. Ответом ему был звучный храп.
***
Этот день внезапно принёс Кромму удачу. Он случайно обнаружил текст валяющимся у ножки стола, выпавшим из основной стопки. Это был даже не мистериум, так, полупустая кожаная обложка, укрывавшая всего четыре странички скупого текста. На центральном развороте была небрежно очерчена территория вокруг ледяного города. На полпути от Большой Сеэры до города скриптор крестиком отметил место, лаконично подписав: машина.
Кромм возбуждённо схватил текст со стола и помчался к живоделу Деметрии, дремавшему за кафедрой. Он грохнул мистериум на стол перед стариком и вскрикнул: дорогой Деметрия, я нашёл! Нашёл! Деметрия открыл подслеповатые глаза, нацепил на нос массивные очки и удивлённо прочёл заголовок: компендиум о машине снов, составленный буамой Китаном. Странно, сказал Деметрия, повертев компендиум в руках: я не помню ни такого текста, ни имени Китана. Возможно, он действительно так стар и хранился так тщательно, что я его не видел. Надо спросить остальных, знакомились ли они с ним когда-либо. Надо послать весточку буамакану Эссеу, чтобы он проверил списки буама, установил время жизни этого Китана и сличил его почерк с имеющимся образцом.
А буамакангай ведёт учёт всех буама, спросил Кромм. Старик удивлённо поднял на него глаза, глядя поверх очков и ответил: разумеется. Так повелось со времён Первобуамы, так заповедал нам сам Освободитель, да святится его имя в веках. Кромм вдруг увидел, как на полу рядом с кафедрой бесится струйка живого песка, которого он не замечал последнее время. Его кольнуло возбуждающее предчувствие добычи.
На всё это нет времени, дорогой Деметрия, порывисто сказал он: мне нужно ехать, мне срочно нужно лететь к машине. У меня предчувствие, что сейчас самый подходящий момент для этого! Я не могу отдать тебе компендиум, его надо как следует изучить, покачал лысой головой живодел.
Песок на полу совершенно сошёл с ума. Кромм поскрёб пальцами занывшую грудь. Я узнаю о себе всю правду, подумал он: я узнаю всю правду о тебе, Протей. Если понадобится, я вырежу тебя из своей груди.
Сюда приходит девушка родом с Привратника, сказал он вслух: она учится игре на люне и работает здесь с партитурами. У неё каштановые вьющиеся волосы и зелёные глаза, её зовут Хандоре. Прошу тебя, живодел Деметрия, пожалуйста, передай ей весточку, что верховный кат вернётся к ней через пару-тройку дней. А карта мне не нужна, я хорошо её выучил. Дай мне человека, чтобы проводил ко дворцу кана Иебедайи и помолись за меня тому богу, в которого веришь.
Так нельзя, покачал головой старик: но я, разумеется, не могу тебе приказывать. Ступай, все хранители светоча будут до самого твоего возвращения возносить молитвы Освободителю, давшему людям тепло знания. Да пребудет с тобой его мудрость.
При последних словах живодела Кромм скрыл в бороде улыбку, похлопал старика по костлявому плечу и вышел.
Провожавший его к дворцу юноша отказался брать плату за услугу, замотав головой. Я знаю про серебряных колокольчиков, шепнул он: весь город знает. Вы герой. Я другого такого человека не видел никогда. Скорее всего, осенью вас объявят почётным гражданином Большой Сеэры, верховный кат. Перестань, улыбнулся Кромм, глядя в его наивные глаза.
Господи, у них вообще язык за зубами не держится, подумал он, нахмурившись и входя в ворота невысокого, но изящного дворца. Он пересёк журчащую фонтанами площадь, но когда толкнул двери, навстречу ему вышли двое крупных мужчин с большими секирами. Их лезвия покрывали многочисленные царапины, что говорило о том, что это оружие не пылилось на складе, а исправно несло службу. Мужчины скрестили секиры и синхронно сказали: без приглашения сюда нельзя. За их широкими плечами показался невысокий сухощавый мужичок с безгубым лицом, похожим на морду ящерицы.
Кромм порылся во внутреннем кармане, достал бумагу, подписанную каном Иебедайей, и протянул её охранникам. Я верховный кат всех человеческий земель, пояснил он: мне не нужно никакого приглашения. Я тут по делу. Мужичок сухо улыбнулся: я Кайман, слежу тут за безопасностью и командую дружиной Большой Сеэры. Передайте мне вашу просьбу, я перескажу кану Иебедайе. Если ему будет угодно вас принять, он назначит дату аудиенции.
Кромм начал слегка закипать: о, так это ты проворонил агентов Когга Химерона, позволив им подготовить похищение серебряных колокольчиков? Мило. Теперь ты полагаешь, что можешь отдавать мне команды? Кайман покраснел от ярости и сказал: вышвырните его в сад. Пусть в фонтан окунётся и остынет. Охрана, сдвинув брови, двинулась к Кромму, опуская секиры, но Кромм внезапно сделал длинный шаг навстречу бойцам и ударил обоих в горло. Оружие со звоном попадало на мраморный пол. Кромм опустил голову и сказал: хочешь посмотреть, что будет дальше? Ещё жертвы нужны? Ты бессмертный что ли, халдей? Быстро метнулся наверх, или будешь свои яйца в кармане носить как талисман. Охрана всё ещё кашляла и плевалась, заливаясь слезами. Кайман с ненавистью посмотрел на Кромма и полез в карман.
Кромм со всей силы ударил по его запястью вилкой указательного и большого пальца, вышибая руку с ножом наружу, и ударом головы отправил Каймана в нокаут. После чего забрал нож, надавал по башке охранникам и поднялся наверх, оставив три бездыханных тела валяться на полу.
Кана Иебедайю он нашёл практически сразу. Тот сидел над бумагами за широким белым столом в высоченном позолоченном кресле, напоминающем трон. Рядом стояла высокая позолоченная арфа. Кан поднял голову и удивлённо спросил: как вы вошли? Кромм поклонился и сказал: ваша охрана, кан Иебедайя совершенно не имеет никакого представления о приличиях, пришлось искать вас самому. Иебедайя сокрушённо покачал головой: мы с Кайманом выросли вместе, он бывает резковат, но он предан мне, а это сейчас дорогого стоит.
Простите, кан Иебедайя, я по делу, стараясь говорить вежливо, произнёс Кромм. Мне нужен аэрокаб на котором я прилетел. В суматохе, он куда-то пропал и я понятия не имею, куда именно. Я могу даже купить у вас другой аппарат, если он будет в хорошем состоянии. Мне нужно выполнить указание высочайшего буамакана и я должен сделать это немедленно, дело совершенно не терпит отлагательств. Пфе, хмыкнул Иебедайя: зачем вам эта краденая рухлядь? Берите мой аэрокаб, я всё равно пользуюсь им раз в год, я почти не покидаю пределов Большой Сеэры. У меня очень много дел здесь.
Простите, кан Иебедайя, но ваш аэрокаб может оказаться слишком приметным, ответил Кромм: мне бы чего попроще. Иебедайя засмеялся: вы правы, мой дорогой, он действительно выглядит соответственно моему положению В этот момент в кабинет ввалился шатающийся Кайман. Правую половину его лица покрывала кровь, сочащаяся из разбитой брови. Он попытался что-то сказать, но гнев душил его настолько, что ничего членораздельного ему произнести не удалось и он просто указал на Кромма дрожащим пальцем.
Что вы с ним сделали, удивлённо спросил Иебедайя. В ответ Кромм достал из кармана складной нож с приметными костяными накладками на рукояти и бросил его на стол: не люблю, когда мне пытаются угрожать ножом, особенно в тот момент, когда я очень занят. Иебедайя вскочил. Бумаги разлетелись по комнате. Кромм нагнулся, собрал их с пола и протянул было Иебедайе, но тот подошёл к Кайману и размашисто залепил ему пощёчину: опять? Ты снова за своё? Кайман не удержался на ногах и рухнул на колени, схватившись за голову. Мне начинает надоедать твоя самодеятельность, пыша яростью, крикнул Иебедайя. Вы приказали усилить охрану, великий кан, глядя в пол произнёс Кайман. Я просил тебя не унижать моих гостей, заорал Иебедайя.