Это каста бойцов, которая оберегает чафали. Там есть ещё и пастухи, те, кто обычно прислуживает женщинам, но иерпы практически невидимы. За стеной даже есть поговорка: если ты увидел иерпу, то увидел свою смерть. Если какой-то богатый кан, одуревший от собственного величия, забил чафали во время постельных игрищ, или пытал чафали против её воли, или просто не заплатил оговоренных денег за утехи, за ним приходят иерпы и он исчезает. Иногда вместе со своей семьёй. Очень эффективная система. Я пару раз видел, как она работает здесь, в ледяном городе. Несколько очень известных людей исчезли, словно их и не было. Например, Сантан Селёдка, контролировавший рынок возле Убойки, помнишь его? Кимер Грошик, который попытался отжать у меня лотерею в Мясоедине. Много их было, кто считал себя великими бандитами, а потом просто пропал. У Кимера была своя фаланга из шестидесяти бойцов, все с опытом, мощная организация была. И что? Никто его не спас, иерпы унесли его за стену, где он и сгинул.
И я тогда подумал, что вполне мог бы, со своими ресурсами, опереться на чафали, чтобы выстроить под себя небольшой уголок ойкумены. Объединить под своей властью несколько разрозненных племён или как там они называются. В общем, чего греха таить, я захотел стать монархом. Почему бы нет? Там есть места с хорошим климатом, населённые придурковатыми дикарями-многобожниками.
Мне удавалось держать чафали на крючке, потому что Чарица больше всего на свете хочет стать матриархом и забрать под себя Нет, не так. Чафали обладают властью, но это власть тайная, они по-прежнему считаются отверженными. А Чарица хотела возвыситься. Ей многое удалось, кстати. Она официально представляет уну чафали на всяких сборищах, её принимают каны больших селений. Это большой шаг. Но в этом ей помог я.
Я подогрел в ней эту идею с матриархатом, постоянно разжигал в ней тщеславие. К сожалению, очень ошибся. Оказалось, что вся эта ересь с душеедами, которую я с самой юности считал собачьим бредом, на самом деле правда.
Слушай, я слышал про всю эту идею с матриархатом, капризно перебил любовника Стрён: но ты же понимаешь, что Чарице, этой двуличной двужопой сучке, никакой матриархат на хер не нужен, ей нужна единоличная власть. Это она просто своим дурам втирает про матриархат, чтобы укрепить свои позиции, ведь так? Херон грустно кивнул: так-то оно так, эта идея позволяет ей держать свою ораву в узде. Но в какой-то момент я упустил вожжи и Чарицу понесло. Чего греха таить, я встретил тебя, Стрён и у меня совершенно рухнула крыша, я запустил дела.
Стрён вскинулся: так, значит, я ещё и виноват? Херон вновь помотал головой и сокрушённо ответил: я сам виноват во всём. Просто у нас с тобой всё так закрутилось, что я совершенно голову потерял. Ты вспомни, мы несколько месяцев не вылезали из постели. В общем, чафали нашли лазейку в городской апофикефсис. Я снова углубляюсь в детали, а не надо бы. Если коротко, Чарице удалось найти душееда и инфицироваться.
Стрён вскочил на ноги, сдвинув бедром стол и страшно округлив глаза, вскрикнул: что? Что ты сказал?!
Блядь, всё шло так хорошо, просто как по маслу шло, угрюмо ответил Херон: кто же знал, что она окажется такой ушлой? Первая же мысль, которая пришла мне в голову, позвонить Фелису и натравить на эту сучку мантисов, пока душеед в ней ещё не созрел. Либо как-то оставить её в городской черте, а самому схватить тебя в охапку и сбежать за стену, потому что душееду не пересечь пояс холода. Но за стеной ещё ничего не готово, я не готов предложить тебе тот образ жизни, который есть у нас здесь. С другой стороны, если душеед созреет Чарица алчная, она не будет делиться им с другими, она захочет всё подмять под себя. Поэтому её можно использовать ещё какое-то время, пока она не станет слишком сильной.
А запасной вариант у тебя есть, спросил Стрён и допил из бутылки остатки, пытаясь унять колотившую его дрожь. Херон поднялся с кресла, обнял его и прошептал: к счастью, есть. Точнее, появился с год назад. Перед нашей встречей с тобой. Это паракан Мегон. У него есть ещё и сестра, страшная, как дьявол. Эту Мегоне я не люблю, а вот сам Мегон очень интересный тип. Я его долго проверял и, надо сказать, он просто подарок для нас.
Почему, заинтересовался Стрён. Херон сначала улыбнулся своим мыслям, обдумывая ответ, потом рассмеялся: представляешь, он тоже хочет стать монархом и у этого придурка даже план есть, как это сделать. И на мои деньги он уже собирает свою маленькую армию. Почему ты смеёшься, настороженно спросил Стрён. Херон стукнул его кулаком в плечо и, по-прежнему улыбаясь, ответил: потому что его руками я сделаю всё, что нужно. Он сам расчистит нам с тобой дорогу. Он же помешанный! К тому же, он ещё женоненавистник, каких поискать. Удобный идиот, который сделает всё, что хочешь, если ты ему немножко подпоёшь, это же подарок судьбы.
Почему, заинтересовался Стрён. Херон сначала улыбнулся своим мыслям, обдумывая ответ, потом рассмеялся: представляешь, он тоже хочет стать монархом и у этого придурка даже план есть, как это сделать. И на мои деньги он уже собирает свою маленькую армию. Почему ты смеёшься, настороженно спросил Стрён. Херон стукнул его кулаком в плечо и, по-прежнему улыбаясь, ответил: потому что его руками я сделаю всё, что нужно. Он сам расчистит нам с тобой дорогу. Он же помешанный! К тому же, он ещё женоненавистник, каких поискать. Удобный идиот, который сделает всё, что хочешь, если ты ему немножко подпоёшь, это же подарок судьбы.
А ты можешь его на чафали натравить, спросил Стрён. Херон вновь опустился в кресло и побарабанил по столу пальцами: я не планировал сделать это так быстро, но теперь, видимо, придётся слегка ускорить процесс.
В этот момент в дверь постучали. Что там, звонко спросил Стрён. В проёме показался белокурый дворецкий в сопровождении хмурого мужчины, напоминавшего своей неимоверной худобой насекомого, и униженно кланяясь, сказал: простите патрон Херон, это слуга вашей гостьи, она у вас брошь обронила. Херон быстро вскочил, метая молнии, но худой мужчина опустился на колени и, коснувшись лбом пола, смиренно сказал: патрон Херон, простите меня, пожалуйста, но хозяйка себя не очень хорошо чувствует, попросила дозволения брошь забрать.
Херон некоторое время стоял, пылая ненавистью, но потом смягчился и сказал: только быстро. И чтобы я тебя больше никогда не видел. Человек встал, сделал несколько шагов и Стрён с ужасом увидел, что вместо правого глаза и носа у него сплошной розовый шрам. Простите, шепнул человек, опустив лицо в поклоне. Он быстро подполз к столу на карачках, подобрал с пола крупную брошь, демонстративно показал её в поднятой руке и, беспрестанно кланяясь, отступил задом к двери. С хозяйкой что-то действительно не то, пояснил он: иначе я бы никогда не посмел, патрон Херон.
Великан по-прежнему часто дышал, съедаемый гневом. Что с ней не так, спросил он. Я не знаю, пожал плечами худой мужчина: похоже на падучую, раньше такого не было. Я побегу, простите, патрон. С этими словами он вышел в дверь, подталкиваемый дворецким.
Ни Херон, ни Стрён даже не заметили, что подбирая якобы упавшую брошь, мужчина с изуродованным лицом что-то забрал из-под столешницы.
Херон плюхнулся в кресло, жалобно застонавшее под его массой, и угрюмо сказал: а вот и иерпа. Надо этому придурку, что стоит на дверях, колени переломать за то, что впустил иерпу в дом. Идиот. Стрён, позови-ка его сюда. У меня аж сердце колотнуло. Только иерпы мне в доме не хватало. Ебанутый день, ебанутые слуги, ебанутое всё!
Стрён молча вышел. Херон повошкался в кресле, с раздражением отмечая, как любимое сиденье вдруг стало неуютным и бугристым. Тяжёлое дыхание с клокотанием вырывалось из его огромной груди, будто бы там кипел огромный котёл. Он помял мышцы толстопалой рукой, пытаясь нашарить в теле нечто чужеродное, выматерился и пошёл за следующей бутылью.
Дверь открылась и голос Стрёна сказал: вот этот придурок. Херон быстро развернулся и в два прыжка подскочил к кудрявому слуге, съёжившемуся от ужаса. Ты знаешь, кого ты пустил в мой дом, пидор, заорал он: ты хотя бы отдалённо представляешь, кто это был, ёбаный ты говноед? Это слуга той женщины, которая к вам иногда приходит, прошептал вконец одуревший от страха привратник. Херон в ярости схватил красавчика за горло и поднял в воздух. Ноги слуги беспомощно заколотили в дверь. Ты видел иерпу, значит, видел свою смерть, прошипел Херон и раздавил несчастному трахею. Он сжимал и сжимал горло слуги, пока тот не прекратил дёргаться, после чего, перевернул его и начал всаживать головой в паркет до тех пор, пока кудрявая голова покойника не превратилась в кровавое месиво. Наконец, Херон успокоился, выдохнул и с яростью отшвырнул тело метра на три, брезгливо вытирая руки о халат. Убери это говно, Стрён, сказал он, тяжело отдуваясь и чувствуя, как гнев покидает его.
Ноздри Стрёна раздувались, лицо окрасилось румянцем. Он отбросил со лба налипшую волнистую прядь и сказал: мой Херон. Мой монарх. Мой повелитель. Я так люблю тебя таким. Он подошёл к мужу и прижался к нему всем телом, чувствуя, как пятьсот фунтов плоти дрожат в его объятиях. Ты ведь никогда не бросишь меня, правда, спросил он, снизу вверх глядя в маленькие светящиеся глаза Херона. Клянусь тебе, любовь моя, ответил Херон, целуя его в макушку. А теперь, пожалуйста, убери этого дохлого еблана, пока он не начал вонять.