Ноздри Стрёна раздувались, лицо окрасилось румянцем. Он отбросил со лба налипшую волнистую прядь и сказал: мой Херон. Мой монарх. Мой повелитель. Я так люблю тебя таким. Он подошёл к мужу и прижался к нему всем телом, чувствуя, как пятьсот фунтов плоти дрожат в его объятиях. Ты ведь никогда не бросишь меня, правда, спросил он, снизу вверх глядя в маленькие светящиеся глаза Херона. Клянусь тебе, любовь моя, ответил Херон, целуя его в макушку. А теперь, пожалуйста, убери этого дохлого еблана, пока он не начал вонять.
***
Чарица с наслаждением сбросила с себя броню и защитную сеть и, оставшись обнажённой, рухнула на пышно взбитую постель, подложив под голову несколько подушек. В дверь, склонившись, вошёл иерпа с изуродованным лицом. Иерпа Есон, здесь действительно безопасно, лениво спросила Чарица, с сомнением глядя в растрескавшийся потолок, с которого свисали чешуйки отслоившейся побелки. Есон склонился ещё глубже и тихо ответил: да, василисса, мы проверили. Власти зачищали Нахальную слободку не так давно, сейчас сюда не сунется никто лишний. Всё спокойно. Затопить для вас камин?
Чарица с хрустом потянулась и томно ответила: да, давай, конечно. Хочется настоящей жары. Иерпа подошёл к камину, немного повозился с кресалом и разжёг огонь. Да, так хорошо, сказала Чарица, перевернулась на живот и добавила: ты принёс? Да, ответил иерпа, вынимая из-за пазухи плотно закрытую раковину размером в половину ладони. Ты не трогал слизня руками, подозрительно спросила чарица чафали. Иерпа замотал головой: нет, что вы! Мне только контакта этой дряни с кожей не хватало. Умница, улыбнулась Чарица, вскочила с кровати и достала из-под неё небольшой, растрескавшийся от времени кожаный саквояж: Есон, подай мне кипятка и принеси соли или уксуса.
Она вынула из саквояжа тяжёлый стеклянный шприц в медной оправе, металлическую кювету и развернула пенал с набором игл. Она осмотрела шприц на просвет, убедившись в том, что он достаточно чист. Ей показалось, что на медных ушках шприца, сделанных для удобства под пальцы, появилось небольшое зелёное пятнышко. Она потёрла его ногтем. Вернулся иерпа Есон с дымяшимся чайником и мутной бутылочкой уксуса. Чарица налила кипяток в кювету, булькнула туда шприц и иглу, потом достала из груды одежды, брошенной тут же, на полу, изогнутый кинжал и аккуратно вскрыла раковину. Между перламутровых створок свернулся полупрозрачный слизень-анихнефтис.
Сейчас-сейчас, прошептала Чарица, выливая слизня в чистую чашку: Есон, тебе лучше не смотреть на это. Иерпа сморщился от брезгливости, но подчёркнуто вежливо сказал: василисса, я говорил вам, что это очень опасно. Ну, прости, я не знаю иного способа узнать, о чём говорили эти двое наедине, нахмурилась она и, набрав немного уксуса в пипетку, слегка капнула на полупрозрачное тело слизня. Моллюск слабо пискнул и выпустил длинную синюю струйку, уменьшившись в размерах. Сейчас-сейчас, нетерпеливо повторила Чарица, и осторожно забрала синий секрет в шприц.
Неся его слегка на отлёте, она вернулась в постель, устроилась поудобнее и протянула руку иерпе. Тот пошлёпал женщину по сгибу локтя и затянул жгут, глядя, как надувается тёмная вена. Потом Есон взял у своей повелительницы шприц и поднёс его к веснушчатой коже женщины, но остановился и с сомнением заглянул Чарице в глаза. Давай быстрее, поторопила она слугу. Иерпа недовольно тряхнул головой, тяжёлые кольца в его крохотных чёрных сосках звякнули. Он медленно ввёл содержимое шприца в вену и поспешно отскочил. Чарица скривилась от обжигающей боли и откинулась на подушки. Из прокола выползла тонкая капелька крови и Есон поспешно подобрал её тряпицей.
Чарица лежала, чувствуя, как слёзы сползают по её веснушчатым щекам. Наконец, боль отпустила и на её разум обрушилась волна чужих чувств, голосов, шумов. Она слышала скрип дверей, раздражающее ёрзанье деревянных ножек кресла по полу, свой голос, говорящий Херону: я побуду в городе ещё какое-то время и, уверена, что мы ещё свидимся. Чарица помнила, что именно в этот момент она раскрыла створки раковины и подклеила слизня к столешнице. Какое-то время ничего не происходило, потом её вдруг обдало теплотой и возбуждением, она услышала, как Херон здоровается с любовником. Голоса звучали глухо, их чистоту заслоняли быстро меняющиеся эмоции обоих говоривших, звонкий стук бутылочного донца о столешницу, горловое глыканье, с которым Херон поглощал спиртное.
Наконец, Чарица приноровилась к этой какофонии и смогла выудить то, что жаждала услышать больше всего в этот момент. Иерпа Есон сидел рядом, чутко следя за выражением её лица. Чарица казалась спящей, но вдруг её лицо исказил гнев и она чётко произнесла: я тебе покажу, какая я продажная двужопая сучка, педрила. Иерпа улыбнулся и вытер пот с лица своей госпожи. Она открыла зелёные глаза и медленно сказала, глядя в потолок: что ж, Есон, оно того стоило. Меня тошнит, как в аду, но оно того стоило. Мой старый друг Херон пытается предать нас, иерпа.
Есон встал и хрустнул пальцами, отчего красивое лицо Чарицы слегка скривилось. Прикажете его устранить, василисса, спросил иерпа с низким поклоном. Царица чафали медленно села в постели, обдумывая решение, после чего мотнула головой: нет, нам нужны его деньги и его поддержка. Мы постараемся потянуть эту историю как можно дольше. Но Иерпа Есон, ты когда-нибудь слышал имя Мегона или его сестры?
Пф, фыркнул иерпа: конечно, мне известно имя Мегоне, василисса. Десять лет назад о ней никто ничего не слышал, но потом она стала набирать известность. Я бы даже сказал, дурную славу. Будучи иерпой, я, конечно, не очень хороший человек, но Мегоне считается действительным исчадием ада даже по сравнению со мной. Она довольно красива, ей лет тридцать пять, высокая, худая, я видел её на одном большом торге с год назад. Мне показалось, она слегка безумна, у неё странное выражение глаз. Тогда мне сказали, что она служит повелителю ада Ену, но потом я уточнил. Она умеет говорить с мёртвыми, может оживить труп и заставить его служить себе, как куклу, многое может, но, по слухам, в этом ей помогает какой-то её собственный бог.
Как думаешь, иерпа, мы можем с ней познакомиться, задумчиво спросила Чарица. Есон положил руку на её обнажённое плечо: я бы не советовал этого, василисса. Если, конечно, вам не нужны говорящие трупы или что-нибудь подобное. А что её брат, спросила Чарица, рассеянно пожёвывая прядь рыжих волос: что он из себя представляет? Иерпа улыбнулся, обнажив неровные обломанные зубы, его единственный глаз, чуть тронутый бельмом, игриво блеснул: василисса, он действительно безумен. Его называют параканом, потому что он на полном серьёзе считает себя монархом всех человеческих земель. Но его не особенно слушают, он просто придаток к своей сестре. А вот она стала настолько могущественной, что многие кори поклоняются ей на полном серьёзе.
Чарица подошла к окну, распахнула его, оперлась на подоконник и выглянула наружу, нимало не смущаясь своей наготы. Она смотрела на простирающуюся за окном Нахальную слободку, на галдящих зазывал у входа в публичный дом, на ораву полупьяных мужчин и женщин, шатающуюся по площади, перевела взгляд вверх и некоторое время разглядывала кудрявые завитки тумана высоко в небе, загораживающие термальный купол. Херон прав, неба здесь никогда не видно, прошептала она. Никогда не думала об этом, но теперь поняла, почему мне так неуютно в ледяном городе. Нам нужно наружу, иерпа Есон. У нас с тобой очень много дел. Нужно собрать всех: пастухов, призраков-иерпа и чафаликори. И кане всех семей чафали от запада до востока. Мы начнём войну и победим. Сначала мы поддержим Мегона, усилимся его армией, а потом стравим всех со всеми и станем той собакой, которая забирает кость, пока её более крупные собратья дерутся между собой. Херон умоется своей же кровью, издыхая, он будет смотреть, как его дрессированный пидор умирает на его глазах. А мы воцаримся за стеной, Есон.
Такой разговор мне нравится, василисса, улыбнулся иерпа: отдашь мне этих двоих немножко поиграть? С удовольствием, только чуть позже, кивнула Чарица и закрыла окно.
10. Мокрые Ноги
Шершавый тёмно-серый бок морской коровы напоминал старый, растрескавшийся асфальт. Местами его прорезали длинные и глубокие, в два-три пальца, царапины следы атак косатки, акулы и других хищников. Немолодая самка, тихо кряхтя, подняла щетинистую морду, подставляя её под руку Ине наследной кане семьи водолазов и самой красивой вдовы Привратника, прозванной людьми Благочествой. Ине улыбнулась, взяла с полки деревянный скребок с длинными зубьями и, нажимая на него изо всех сил, потёрла грубый лоб моркоровы. Та захрюкала, забила ластами и неуклюже повернулась, подставляя под ласку более нежный живот. Ай же ты моя хорошая, засмеялась Ине и повернулась к сутулому пожившему мужичку с клешнятыми руками: Ленос, рассказывай, что я должна сделать дальше? Командующий эллингами для подводных камор Ленос, прозванный людьми Крабом, смущённо улыбнулся: да я и сам их доить не мастер, кане Ине. Сейчас женщины придут с завтрака, покажут, как нужно. По-моему, вот это молокоотсос, его надо вот так на сиську ей навертеть, ой простите.