Предисловие
Вообще я не «истинный» поэт, потому, что так давно начал писать стихи, что так долго «истинные» поэты не живут. Я делал попытки перестать писать, но это только усиливало позывы. Я делал попытки стать «истинным поэтом», но КГБ, в 1977 году ограничилось тем, что завело на меня дело как на поэта. И всё. То ли у них патроны кончились, то ли я где-то не доработал, хоть и старался.
Но рифмомания не сифилис и не триппер уколами не лечится. Это душевная перверзия эксгибиционизм нутра. Просто жить не можешь, чтобы не показать всем весь свой срам. И так обидно когда никому это не интересно!!!
Сначала, в самиздатовском варианте я издал сборники «Просто так» и «Пародии». Потом через «Союз писателей» издал сборники «К огонькам созвездий» и «Тик-Так». В этих сборниках я поместил то, что, как я тогда думал, могло кого-то заинтересовать. Но вот пришёл ко мне товарищ и спрашивает «А где этот стих?». Потом написал мне другой знакомый, и третий. И те стихи, которые им были интересны, в уже изданные сборники не вошли.
И вот теперь я решил, что в этот сборник войдёт всё, что туда не вошло. Всё что найду. Тут и устаревшая публицистика, и неумелые рифмы и просто глупости. Интересно? Разбирайтесь в моём сраме. Но я вас предупредил.
Лирика
Баба на кухне мужа ждала
Баба на кухне мужа ждала.
Ножик точила, тесто месила.
Где же у бабы та страшная сила
Что не бросала готовку она?
Мужа зарезала третьего дня.
Ну, а сегодня сомненья в постели.
Может цветы не носил для меня,
Он из-за нашей сибирской метели?
Может и не был тогда у другой?
Вот бы пришёл. Я б его и простила.
И над столом изогнувшись дугой
Плакала, выла и тесто месила.
Лилипут
рецензия на стихотворение Ани Эмбер "Слепой Гулливер"
Твой дом
В коробке спичек.
Не ведаешь сама,
Ты упорхнешь, как птица,
И наступает тьма.
И не масштаб виною
Моих жестоких пут.
Ведь ты владеешь мною,
Мой милый лилипут.
Возьму тебя с опаской,
Чиркну о коробок,
И загорится красный
И жаркий огонек.
Мой дом наполнишь светом
И капелькой тепла.
А после станешь пеплом
как будто не была.
Как будто не светила.
А я так не хочу.
Возьму другую спичку,
И ней, зажгу свечу.
Любимой
Я бросаюсь в ледяную воду,
Берег оттолкнув, лечу стрелой.
Только брызги голубые сходу
Также смело следуют за мной.
Пенится, волнуется стихия,
И вздыхает: Вот мо-ло-ко-сос-с-с-с-
Ну а я, как будто бы стихи я,
А не тело морю приподнёс.
Пенится, волнуется, толкает
Ледяная, пенная вода
Я б хотел, чтоб ты была такая.
Даже чуть теплее, иногда.
Доказательств никаких конечно
Доказательств никаких конечно
Только там где сердце боль в комок
Ведь в движеньях ваших было нечто,
Что лишь через боль увидеть смог.
Только зонтик, вынутый из сумки,
Не раскрытый, словно парашют.
Не дерусь, не поднимаю шум я
И в куски посуду не крошу.
Только поцелую в щеку сына
И поправлю непокорный чуб.
дело то сынок на пол алтына
Я доказывать не стану.
Не хочу.
Я наверное не все еще оплакал
Я, наверное, не все еще оплакал
И не все, наверно, отмолил.
Голову мою кладешь на плаху
Ты, которой некогда был мил.
Ты, чей частью был я или не был
Палачу лобзаньем оплати
За меня отправленного в небыль
Как на нитке кукла
Что ж прости.
В слове не ирония, поверь мне
Голова на плахе не шучу
Я преступник раз поверил в верность
В постоянность и священность чувств
Я виновен в собственном бессилье.
Я виновен в том, что нелюбим
Я виновен в том, что очень сильно
До невероятного любил.
Я виновен говорю пред Богом
И готов на приговор любой.
Ты добра, не осудила строго
Под топор, всего-то лишь,
Любовь.
На ритмы Рождественского Гуськова-1
Хоть бы утром ветерку
дунуть
От жары зеленый клён
Высох
А щеночек мой такой
умный
Все гоняет по двору
кисок
И не скажешь, что уже
взрослый
Я завидую ему
Даром
Я бы тоже погонял
пробку
Словно мячик, только я
старый.
Над асфальтом миражи
лужи
А щенок себе нашел
«место»
Хорошо, что я ему
нужен
Да и он мне, я скажу
честно
Позову его к себе:
«Тузик!»
И не надо повторять
дважды
И подставит он мне свой
пузик
Словно я там почесать
жажду
И не нужно ни кого
рядом
И доверится он мне
может
Если б ты была мне так
Рада
Я с тобой бы погулял
Тоже.
На ритмы Рождественского Гуськова-2
У меня в ставке есть гусь
Желтый
У меня в хлеву кабан
Белый
И с такою он большой
Жопой
Я горжусь его тугим
Телом
Мой кабель кусает до
Крови
Жеребец есть у меня
Резвый
Но не кроет он ко-
рову
Понимаю я когда
Трезвый.
А жена моя така
Стерва
Вот заныкала опять
Водку
Вы убили бы ее,
Верно?
Без нее мне было бы
Горько.
И пойдет от злобы гусь
Желчью
И от злобы весь кобель
белый
Все равно люблю свою
Женку
Хоть забыл я, что же с ней
Делать.
Убить нельзя?
Убить гласит закон нельзя.
Нельзя? А если свята цель?
Не запрещайте мне друзья
Мерзавца вызвать на дуэль.
Он был уверен и спесив
И безнаказанности рад.
Свою обиду закусив
Ему шепнул
К барьеру. Гад.
От гнева голос мой дрожит
И дрожью отвечает он.
Он подл, лицемерен, лжив.
Он сам нарушил мой закон.
Нельзя убить? Но почему?
Но почему? Скажите мне
Убить позволено ему?
Его же
Почему же нет?
Поймет сегодня не уйти.
Проси, что хочешь у него.
Ну что ж.
Стереть тебя с пути.
И все.
И больше ничего.
Ко мне явились секунданты
Ко мне явились секунданты,
Пусть не окончены дела,
Но я не стану подниматься
Из-за зеленого стола.
Ведь все равно я не успею
Прожить всю жизнь до утра.
Я буду пить и захмелею
Возле зеленого стола.
Сегодня ставок мне не жалко.
Мне деньги больше не нужны.
И молча загребает палкой
«Служитель», наши кругляши.
Ко мне явились секунданты.
И не окончены дела.
А дарованья и таланты
Лежат на скатерти стола.
Говорим о высокой цели
Говорим о высокой цели
Об идеалах, чистых и светлых.
А живем как в дешевом театре.
В полумерной, двух актовой пьеске.
Выбираем уютное место.
Бережем мы и зубы и горло.
Очень любим стихи мы, о ветре.
И не любим мы мыслить притворно
Нет, мы мыслим открыто и честно.
Если НАДО, нам жизни не жалко.
Мы не лжем.
Если НАДО, конечно.
Ну а если сегодня не надо?
Ну а если не НАДО и завтра?
Через месяц не НАДО тоже.
Мы все ждем когда будет НАДО.
Ну а жизнь нас хлещет по роже.
Мы стареем, дряхлеем даже.
И животик у нас отрастает.
Все дано нам, чего только жаждешь.
И чего еще нам не хватает?
Что нам рваться в открытые двери?
Что любить нам холодные ветры
Наслаждаясь горением печки?
Лицемерны ли мы?
Нет напротив.
Мы честны в благородных порывах.
И открыто живем маски сбросив.
И от этого мы счастливы.
Мы уверенны, что если надо
если надо
А если не надо?
И кончилась игра
Ну вот и все.
И кончилась игра.
Я не любим.
И не люблю, наверно.
Понять все это мне давно пора.
А я страдал. Я мучился. Был верным.
К чему, зачем в мечтанье грез парил
И отдавался я мечтам полночным?
К чему твой образ я боготворил?
Зачем я не был грязным и порочным.
Мне все равно.
Теперь уж все равно,
Все то, что было дорого и мило.
Твой серый дом большой,
Твое окно,
И те цветы, что раньше
Ты любила.
Я пью росу с ресниц твоих
Я пью росу с ресниц твоих
Дышу твоим и трав дыханьем
И краску нежных губ своих
Дарю тебе я, в миг свиданья.
Исчезли звезды с тьмой и свет
Ворвался в мир, всю степь волнуя
И на груди твоей рассвет
Алеет нежным поцелуем.
Лишь с ним одним тебя делю
Прижав тебя к себе, немею
Я все в тебе сейчас люблю
Тобой живу, тобой хмелею.
Исчезли звезды с тьмой и свет
Ворвался в мир, всю степь волнуя
И на груди твоей рассвет
Алеет нежным поцелуем.
Прелюдия
Крошу в куски метал, хрусталь
И разрываю ситцы.