Нет, Фаня, не получил.
А где же он?
Откуда же мне знать. Не дошел еще, наверное.
Ой, мне уже плохо. Товарищи, имейте совесть, отдайте бутерброд!
Граждане! Здесь женщине плохо! Женщине плохо!
Да ладно орать-то, как будто мужикам здесь хорошо
Женщина, вы ножки не раздвинете?
Раздвину, а зачем?
Да у меня по-другому мой контрабас не проходит. Ой! Осторожнее, вы сели на мой контрабас!
А кто ты такой, чтобы сразу претензии предъявлять?
Я профессор консерватории, мадам, и еще раз настоятельно прошу встать с моего контрабаса.
Тоже мне, Пахмутова нашелся. Сидят у себя в консерватории, пиликают, а в колхозе работать некому. На, получай свою балалайку!
Хрясь, хрясь!
Ах! Что вы наделали! Это же «Страдивари»! Я же всех теперь здесь порежу, всех порежу, век воли не видать.
Эй, кому там было плохо? Я вам хирурга нашла
Ой, какой маленький мальчик, а какое глупенькое у него лицо, а как на папу похож Мальчик, ты конфетку хочешь?
Пап, а пап, ко мне опять пидарасы пристали
Дядь, а дядь, уступи инвалиду детства место.
Ничего себе инвалид, здоровее меня.
А в рыло костылем?
Садись, деточка
Эй, мужик в шляпе, а ну, встань, ты что, не видишь, старушка рядом стоит.
Да ладно, сынок, я постою.
Это он постоит, а ты, мать, сядешь.
Да ладно, сынок, я уже скоро выхожу.
Я тебе выйду, я тебе выйду! Садись давай, старая клюшка
Граждане, никто кошелька не видел, я только что обронил?
Это такой в крапинку, что ли, набитый сторублевками.
Ага, он!
Да не, не видали
Ребята, тут контролер!
Вася, чего хочет?
Да билеты какие-то.
Ну а чего ты орешь?
Да я и спрашиваю, бить или не бить!
Ну ты Гамлет, Вася! Конечно, бить
Гражданин, передайте на билетик.
Гражданин, и еще.
Гражданин, и мне, пожалуйста.
Ну все, что ли, передали?
Все, все!
Смотрите, если на бутылку не хватит, обратно вернусь
Девушка, а ты на следующей остановке сходишь?
Я уже сходила.
Куда сходила?
Куда, куда, в трусики, козел!..
Товарищи, вы в середину не продвинетесь, а то в автобус войти невозможно.
А какая это остановка?
«Кожно-венерический диспансер».
Весь автобус хором:
Все занято! Все занято!..
Петя! Друг! Какая встреча! Как давно мы не виделись. Ну дай же я тебя в губы расцелую. Мцу! Мцу! Мцу! А это кто с тобой? Неужели жена! Ну, брат, скажу, неслабую бабенку ты себе отхватил. Ну дай я ее обниму и в губки расцелую! М-м-цу! Мцу! Мцу! А это кто? Дочка, говоришь. Однако какая большая у тебя уже дочка. Ну, дайте же я вас, барышня, на правах старого друга отца обниму и расцелую. Мцу! Мцу! Мцу! А это кто? Сынок! Какой славный у тебя, Петя, мальчишечка. Ну, дай же я и его Мцу, мцу, мцу. А это кто, твой песик? Какая славная собачка! Ну, дай же я тебя, песик. Мцу! Мцу! Мцу! А это кто у тебя в гробике? Мамашу хоронить везешь. Ну дай же я и ее облобызаю. Мцу! Мцу! Мцу!..
Товарищ, вы на «Городском кладбище» сходите?
Схожу.
А вы?
И я схожу.
А вы?
А куда деваться? Там все сходят.
Странно. А какой это автобус?
А это и не автобус вовсе, это катафалк
Ищу Друзей
Здравствуй, дорогое радио и ведущий передачи «Ищу друзей»! Давно хотел вам написать, да все не мог собраться с духом. Пишу я вам потому, что я очень одинок. Никто не хочет со мной дружить. Есть, правда, у меня один дружок, да и тот из наших, из покойничков. Это мой сосед Вася. Он писатель. Раньше при жизни он был социалистическим реалистом, но быстро спился. А как под землю попал, так стал закоренелым почвенником.
Недавно он выпустил специальное руководство для переходных времен «Как самому сделать гроб». В переходах с руками отрывают.
Передайте, пожалуйста, по радио для моего соседа Василия «Похоронный марш» Шопена в исполнении оркестра Гостелерадио. Вася его очень любит.
А вообще скучно у нас тут, дорогое радио, потому и обращаюсь к вам. В свой выходной не знаешь, куда и рухнуть. Вася советует мне читать книжки. В основном свои, конечно. Ну, прочел я одну, ну, две, ну, сколько же можно не ребенок, наверное, уже!
Так потоскуешь, потоскуешь, да и потянет с горя свежей кровушки попить. Вася вообще на алкашах специализируется. Того и гляди, сопьется писатель по второму разу. Вечно около ближайшего винного ошивается, ищет дураков сообразить на троих, а по утрам ему еще желудочный сок подавай.
Совсем пропадает бедный кровопийца. Я его даже к врачу водил. Дорогое радио, ну что у нас за врачи? Час Васю выстукивал, выслушивал, мерил давление и исследовал трупные пятна, а потом глубокомысленно заявляет: «Ну, батенька, вы себя и запустили!»
Иногда, правда, схохмишь что-нибудь, на душе и полегчает.
Помню, на прошлой неделе уже под вечер забрел к нам один мужик. Я по пояс из могилки вылез. Он подошел, смотрит, смотрит ничего понять не может. А я и говорю: «Ну что, мужик, пялишься, памятника ни разу не видел?» У него аж глаза сквозь очки вывалились и волосы на голове, как лапки у сороконожки, зашевелились.
Он, естественно, бежать, а там уже Вася его за ноги схватил и в могилку тащит. Во ржачка! Да вы у него сами можете спросить, как весело было, он теперь тут у нас недалеко лежит.
А вот еще намедни новенькая к нам поступила самоубийца. Совсем девчонка еще. Я ее спрашиваю: «Из-за каких таких жизненных пустяков объесться снотворного изволили?» А она ревет и бормочет всякую ересь про несчастную любовь. «Я ему говорю, что я его люблю, а он говорит, что никогда не женится на мне, потому что я страшненькая. Скажите, еще пуще заревела она, ну при чем здесь любовь и то, что я страшненькая?!» «Ну конечно, успокаиваю я ее, ни при чем. Он, наверное, нас еще с Васей не видел. Ну ничего, это легко исправить. Пойдем, говорю, я тебе лучше ручного крота покажу. Смешной со смеху второй раз помрешь. Ты ему только сначала червяков насобирай».
А Вася выразился еще проще, но по-писательски точно. «Что у него, сказал он, яйца, что ли, из чистого золота, чтобы так из-за него переживать? Ты, девочка, только намекни, мы его тотчас тебе предоставим красивым-красивым, какими бывают только в гробу».
Но девчонка ни в какую потоп нам такой устроила! Говорит: «Если вы его хоть пальцем тронете, я ваше кладбище по камушку разнесу. Он сам должен прийти, я его знаю, он хоть и красивый, но в душе такой добрый, что просто не может не прийти».
Ладно, ждем день, ждем второй, на третий смотрю, с новенькой что-то неладное творится. Как-то уж слишком быстро когти расти стали, клыки из-под губ повылазили и появилось зловещее зеленоватое мерцание в глазах. Я говорю Василию: «Слышь, певец распада, а девчонка, кажись, потихоньку превращается в самую настоящую ведьму».
В тот же вечер мы уже караулили ее зазнобу в темной подворотне. Смотрим, идет этакое здоровое и красивое «животное» и за собою двух кошелок размалеванных тащит. Вася сначала мирно подошел и предложил девочкам отчаливать, мол, у него с молодым человеком серьезный разговор. Ну тот, конечно, сразу упираться рогом начал. Говорит: «Иди своей дорогой, папаша, пока тебе голову не оторвали». Вася не долго думая сам свою голову снял и так с ладони ласково-ласково улыбнулся. Девочки тут же в обморок хлопнулись, а наш красавчик бежать бросился, как раз на предупредительно распахнутый мною канализационный люк. Прямо ко мне, лапуля, в объятия и свалился. И жилка еще у него на лбу так аппетитно-аппетитно пульсирует.
Я слюну сглотнул и говорю: «Учти, родной, если завтра с букетом алых роз у могилы бывшей любовницы не появишься, мы сами организуем твою доставку к месту встречи в твердой упаковке под громкую, но печальную музыку».
На следующий день как миленький с охапкой роз явился. На колени встал, прощения весь в слезах просил. Я сам едва не прослезился. А Вася так растрогался, что в тот же вечер штук пять алконавтов подзаборных откупорил. Нажрался этой отравы вусмерть всем кладбищем еле откачали. Но зато девчонку нашу было не узнать. Черт его знает, откуда-то маленькие крылышки появились, и вся как-то по доброму засветилась изнутри.
Вот я и говорю, дорогое радио, может, и ко мне кто приходить будет. А то все один да один. Даже Васе жена не забывает по праздникам стопку поставить, а обо мне родственники и не вспоминают.
Вдруг найдется добрая душа среди твоих слушателей, кто хотя бы раз в году и мне букетик принесет, могилку поправит. Честное слово, и когтем не трону.
Приходите! А? Адрес легко запомнить: Ваганьковское кладбище, пятый участок, третья могилка слева. Спросить вурдалака Борю.
Моя Лениниана
У каждого советского человека есть своя лениниана. Ленин давно уже перестал быть кошмаром истории и стал кошмаром сознания. Сейчас каждый половину дня размышляет о том, со зла он это сделал или хотел как лучше, а остальное время думает на другие отвлеченные темы.