В представлении большинства европейцев слова: эмигрант и преступник являлись синонимами. Стоило эмигранту в разговоре с кем-то из местных обмолвиться: «Вчера в газете прочел, что в соседнем городе банк ограбили», как в ответ ему звучало: «Твои знакомые что ли?» Если в беседе с коренным жителем Европы эмигрант говорил: «Слышали, что в доме напротив одного мужчину привлекли к уголовной ответственности за побои своего несовершеннолетнего сына?», как собеседник-европеец отвечал: «Видно, кто-то из ваших Только эмигранты лупят своих детей почем зря, а мы своих любим и бережем!» Приведу ещё пару примеров типичной ответной реакции европейцев. Эмигрант: «У моего сотрудника по работе собака пропала». Европеец: «Не твоих ли это рук дело?» Эмигрант: «Сегодня у нас в магазине обнаружилась недостача». Европеец: «Признавайся, это ты в кассе пошуровал?» Подозревать эмигранта в плохих поступках было так же естественно, как предположить, что запах свежих испражнений исходит от лежащего рядом младенца. Было дело, у моего мужа вошло в привычку оставлять машину около медпункта Перепелок, несмотря на то, что эти парковочные места были предназначены для медперсонала и транспортировки больных. Впрочем, об этом можно было только догадываться, так как поблизости не было ни одной надписи, предупреждающей о запрете на парковку. Однажды я пришла в этот медпункт на прием к врачу, и, пока шла по коридору, из регистратуры мне навстречу выскочила девушка в белом халате. С перекошенным от злости лицом она принялась обвинять меня в том, что я паркую свою машину в неположенном месте, пренебрегая нуждами больных и медицинских работников. «Подождите! оторопело проронила я. А почему Вы решили, что именно я паркую там автомобиль?» «Я тебя в поселке уже не раз за рулем этой машины видела!» выпалила разгневанная медицинская работница. «Да, но это не значит, что я паркую её около медпункта, ответила я и добавила: Вы хоть раз видели, чтобы я оставила здесь свой автомобиль?» «Э-э-э, задумалась она, после чего выпалила: Зато твой муж это делает постоянно!» «Так почему же Вы ему не сказали, что этого делать нельзя? спросила я. Полагаю, он оставляет здесь автомобиль, поскольку никто и никогда не предъявлял ему по этому поводу претензий». К сказанному добавлю, что мой супруг был родом из Страны Вечного Праздника, и, скорее всего, именно это явилось причиной, по которой недовольная медработница решила его не беспокоить, а вместо этого высказала своё возмущение мне.
Вот история, которую я услышала от эмигранта, приехавшего в Страну Вечного Праздника из Румынии. По примеру своих соотечественников, в этом европейском государстве этот мужчина устроился на рабочую специальность. Платили ему немного, а в кризис это усугубилось ещё и ненормированным рабочим графиком. Порядком устав от тяжелых трудодней, в один из своих выходных этот румын поехал на пляж, чтобы там отдохнуть, позагорать и искупаться в море. Побыв на пляже, он решил отправиться домой, как вдруг мотор у его автомобиля не завелся, а когда румын попытался вызвать эвакуатор, оказалось, что у мобильного телефона села батарея. Эмигрант обратился к нескольким людям на пляжной парковке с просьбой: позволить ему воспользоваться их мобильным телефоном, чтобы сделать звонок в страховую компанию, где у него зарегистрирован автомобиль, но все ему в помощи отказали. В итоге румын отправился пешком в ближайшее отделение полиции, полагая, что так решить проблему будет гораздо быстрее. Дело-то выеденного яйца не стоит. В участке дежурные полицейские внимательно выслушали румына, а затем один за другим принялись расспрашивать его о том, где он живет, где работает, действительно ли это его машина, и в порядке ли у него документы. Румына проверили по базе данных на наличие судимости и причастности к каким-либо правонарушениям. Только после долгой беседы и двухчасовой проверки его документов на подлинность полицейские великодушно позволили румыну воспользоваться их телефоном и сделать из участка два звонка: один в страховую компанию для вызова эвакуатора, а другой другу, чтобы тот отвез его домой на своей машине.
******
Часто при общении с эмигрантом коренное население занимает позицию учителя, выводящего ученику оценку за поведение. Причем тема разговора не имеет никакого значения. Европеец ни на минуту не забывает о своих воспитательных задачах. Приведу пару примеров. Эмигрант: «Я с детства держал овчарок, хоть и говорят, что они по характеру злые, но у меня все собаки были добрыми и ласковыми». Европеец: «Это хорошо, что ты собак любишь. А в муниципальных приемниках на добровольных началах ты работать не пробовал? Собаки-то всем нравятся, а ты возьми да пожертвуй ради них своим отдыхом и окажи безвозмездную помощь обществу!» Эмигрант: «Для этого нужно свободное время». Европеец: «Другие находят, и ты найдешь!» Эмигрант: «С моим рабочим графиком это сложно. К концу дня так устаю, что думаю только о том, как бы до койки добраться». Европеец: «Не придумывай глупых отговорок! Причем здесь вообще усталость?!» Или такой разговор. Эмигрант: «Вчера по первому каналу посмотрел драму: у женщины убили на войне мужа, который служил по контракту, потом у неё брат повесился, в то же самое время её мать заболевает раком и лежит при смерти в больнице, а несовершеннолетняя дочь признается, что беременна». Европеец: «Что ты такие ужасы смотришь?! Неужели по телевидению ничего хорошего не показывают?! А потом удивляемся, что кто-то берет ружье, выходит на улицу и начинает палить в прохожих. Насмотрятся бог знает чего, а потом сами творят всякие ужасы! Ты давай прекращай смотреть страшилки, а то станешь психически неуравновешенным, и потом с тобой греха не оберешься. Радуйся жизни, как все нормальные люди!» По своему опыту скажу, что разговора по душам, как взаимного обмена откровенными рассказами о себе и своей жизни, у европейца с эмигрантом не было и не могло быть, поскольку беседа на любую тему неминуемо обрастала нравоучениями и нотациями, направленными на коррекцию поведения эмигранта. А для него самого запретными темами являлись жалобы на усталость, излишнюю загруженность на работе и дома, проблемы со здоровьем и т. д. Стоило эмигранту завести о чём-то таком речь, как у европейца моментально холодел взгляд, а в голосе появлялись стальные нотки: «Ничего с тобой не случится! Подумаешь, проблемы У кого их нет?!» Так или иначе, жизненные реалии вступали в противоречие с навязанным средствами массовой информации идеалистическим представлением о жизни эмигранта в Европе. В телевизионных передачах и печатной прессе рассказывалось только о тех эмигрантах, жизнь которых за рубежом сложилась так, как они этого хотели, то есть им удалось устроиться на работу врачом, переводчиком, помощником повара, официанткой, садовником и т. д. Их улыбающиеся лица и оптимистические рассказы о своей жизни радовали коренных жителей, хотя было совершенно очевидно, что речь идет о единичных случаях. По этой причине жалобы знакомых эмигрантов воспринимались европейцами в штыки. Объективная реальность шла в разрез с утверждениями средств массовой информации о прекрасной жизни эмигрантов в Европе, и европейцев это ужасно злило и раздражало. Они были уверены в том, что средства массовой информации говорят правду, а знакомый эмигрант врёт, либо преувеличивает, рассказывая о своих проблемах.
******
Часто при общении с эмигрантом коренное население занимает позицию учителя, выводящего ученику оценку за поведение. Причем тема разговора не имеет никакого значения. Европеец ни на минуту не забывает о своих воспитательных задачах. Приведу пару примеров. Эмигрант: «Я с детства держал овчарок, хоть и говорят, что они по характеру злые, но у меня все собаки были добрыми и ласковыми». Европеец: «Это хорошо, что ты собак любишь. А в муниципальных приемниках на добровольных началах ты работать не пробовал? Собаки-то всем нравятся, а ты возьми да пожертвуй ради них своим отдыхом и окажи безвозмездную помощь обществу!» Эмигрант: «Для этого нужно свободное время». Европеец: «Другие находят, и ты найдешь!» Эмигрант: «С моим рабочим графиком это сложно. К концу дня так устаю, что думаю только о том, как бы до койки добраться». Европеец: «Не придумывай глупых отговорок! Причем здесь вообще усталость?!» Или такой разговор. Эмигрант: «Вчера по первому каналу посмотрел драму: у женщины убили на войне мужа, который служил по контракту, потом у неё брат повесился, в то же самое время её мать заболевает раком и лежит при смерти в больнице, а несовершеннолетняя дочь признается, что беременна». Европеец: «Что ты такие ужасы смотришь?! Неужели по телевидению ничего хорошего не показывают?! А потом удивляемся, что кто-то берет ружье, выходит на улицу и начинает палить в прохожих. Насмотрятся бог знает чего, а потом сами творят всякие ужасы! Ты давай прекращай смотреть страшилки, а то станешь психически неуравновешенным, и потом с тобой греха не оберешься. Радуйся жизни, как все нормальные люди!» По своему опыту скажу, что разговора по душам, как взаимного обмена откровенными рассказами о себе и своей жизни, у европейца с эмигрантом не было и не могло быть, поскольку беседа на любую тему неминуемо обрастала нравоучениями и нотациями, направленными на коррекцию поведения эмигранта. А для него самого запретными темами являлись жалобы на усталость, излишнюю загруженность на работе и дома, проблемы со здоровьем и т. д. Стоило эмигранту завести о чём-то таком речь, как у европейца моментально холодел взгляд, а в голосе появлялись стальные нотки: «Ничего с тобой не случится! Подумаешь, проблемы У кого их нет?!» Так или иначе, жизненные реалии вступали в противоречие с навязанным средствами массовой информации идеалистическим представлением о жизни эмигранта в Европе. В телевизионных передачах и печатной прессе рассказывалось только о тех эмигрантах, жизнь которых за рубежом сложилась так, как они этого хотели, то есть им удалось устроиться на работу врачом, переводчиком, помощником повара, официанткой, садовником и т. д. Их улыбающиеся лица и оптимистические рассказы о своей жизни радовали коренных жителей, хотя было совершенно очевидно, что речь идет о единичных случаях. По этой причине жалобы знакомых эмигрантов воспринимались европейцами в штыки. Объективная реальность шла в разрез с утверждениями средств массовой информации о прекрасной жизни эмигрантов в Европе, и европейцев это ужасно злило и раздражало. Они были уверены в том, что средства массовой информации говорят правду, а знакомый эмигрант врёт, либо преувеличивает, рассказывая о своих проблемах.
Вместе с тем население Страны Вечного Праздника на каждом шагу требовало от эмигранта благодарности буквально за все, в том числе, за услуги, которые во всем мире являются универсальными и относятся к категории прав человека. Мне не раз говорили: «Ты должна быть благодарна медикам за то, что они тебя лечат бесплатно». Мне же хотелось ответить на это: «Если бы вы приехали в Россию, и вас бы лечили там бесплатно. И в других странах мира тоже. Медицинская помощь давно перестала быть прерогативой богатых и избранных». Когда мои дети ходили в государственный детский сад, стоило мне заикнуться о том, что отношение работающих там воспитателей к своим обязанностям оставляет желать лучшего, как в ответ мне раздавалось: «Скажи спасибо, что ты за это ничего не платишь, и что с твоими детьми занимаются профессиональные педагоги!» Вообще-то было бы странно, если бы в детских учреждениях педагогами работали люди без соответствующего образования и профессиональной подготовки, да и бесплатное дошкольное образование хоть и не универсальная услуга, но весьма распространенная во всём мире. Впрочем, все эти доводы европейцы пропускали мимо ушей. Их нисколько не интересовало истинное положение дел. Единственное, что они хотели услышать, это низкий поклон и безмерную благодарность от эмигранта за всё, чем он пользуется в Европе. Однажды я стала свидетельницей разговора двух европейцев. «Понаехало сюда эмигрантов, и подавай им все сразу: работу, жилье, медицинское обслуживание, бесплатное обучение их детям Не понимаю, почему за пользование всем этим их не облагают дополнительными налогами? Приезжают сюда на все готовенькое» «Верно. До чего же неблагодарные эти приезжие! Если задуматься, то они забирают у нас даже воздух, наш чистейший и полезнейший для организма кислород! Здесь ведь ни фабрик, ни заводов, индустрии почти нет, не то, что в их странах». «Вот я и говорю: надо с эмигрантов брать налоги, в том числе, за наш чистый воздух, чтобы тем самым воспитывать у них по отношению к нам чувство глубокой благодарности». Интересно, как бы эти люди отреагировали, если бы услышали то же самое, но адресованное им самим, к примеру, во время зарубежной командировки?