На столе прямо перед его закрытыми глазами лежал исписанный листок бумаги. Лунные блики высвечивали некоторые слова. «Ошибка!», «нарушение правил» кричали они. «Вы обязаны», «немедленно» но нет, все угрозы сейчас были бессильны. В полночной темноте даже предметы, находящиеся в комнате, казались дремлющими.
Вдруг дверь с треском распахнулась. Человек открыл глаза. Глаза фиолетового цвета.
Войдите, проговорил он машинально, еще не совсем проснувшись.
Атанда1! Атанда! Меня? В академию?
На пороге стоял мальчик лет двенадцати. Выпученные глаза на изможденном лице. Стоял и вопил:
Почто замели-то? Вырубили, значит, да и к хозяину определили! А я чист, может! Нечего тут дело лепить!
А, вот и ты, отрок. Мир тебе.
Аллюр! огрызнулся отрок, не меняя нагловатого тона. Ты, стало быть, сыч?
За спиной мальчика выросли двое мужчин внушительных размеров, в странного вида форме.
Ишь, какие важные, клифты вон даже нацепили! мрачно оценил он.
Простите, вымолвил один из них, обращаясь к человеку с фиолетовыми глазами.
Не смогли удержать, пробормотал другой.
А ну не заливайте, цирики! перебил их подросток. Да я сразу дома сказался!
Во всей его угловатой наружности выражалась отчаянная храбрость. Та самая, что подчас граничит с физическим и нервным истощением.
И еще продолжал человек в сером на полтона ниже, словно бы чего-то смутившись. Говорит он странно Слов не разобрать
Слов? На лице человека с фиолетовыми глазами показалось недоумение.
Его не слышно, разъяснил второй в сером. Напустив на себя заговорщический вид, он так же, как и его приятель, добавил на полтона ниже: Непорядок!
Разберемся, невозмутимо ответил человек с фиолетовыми глазами. Дальше я сам. Вы можете быть свободны.
Двое удалились.
Отрок проводил их пристальным взглядом, презрительно шмыгнув носом.
Дышать нечем! Без замазки я. Он досадливо всплеснул руками. Но не думай, я ярма не надену! все еще стоя в дверях, погрозил он пальцем. Не думай!
Я знал, что будет непросто.
Человек с фиолетовыми глазами медленно поднялся с места. От его длинной худощавой фигуры в черных брюках, черном жилете, надетом поверх белой рубашки, веяло отрешенной безупречностью. Тонкие белые перчатки стюарда на руках придавали этой безупречности вычурный оттенок.
Вижу, ты совсем не понимаешь, что происходит? Голос у него был равнодушный, официальный.
О чем базаришь? мрачно осведомился подросток. Говорю, заскучал я!
Успокойся. Тебя здесь никто
Ты мне в патроны-то не набивайся, паук!
Человек с фиолетовыми глазами скрестил руки на груди и произнес, четко выговаривая каждое слово:
Так, мелкий карманник, быстро зашел в кабинет и сел на место.
Он указал на одно из кресел, стоящих у стен.
Это кто это тут бабочник? А что, если и так? Опять цириков позовешь? Подросток горделиво задрал нос, но все-таки прошел в кабинет и сел на предлагаемое ему место. Добрый клюв. Но не думай, не зачирикаю.
Человек с фиолетовыми глазами одобрительно кивнул:
Что последнее ты помнишь?
Подросток замотал головой:
Сказал же, исповеди не жди!
Да-да. Только это не допрос, а я не следователь.
Оба помолчали.
Уже переодели?
Подросток деловито одернул рукава, украшенные металличскими вставками. Плотный блестящий материал костюма обтягивал его тело, как вторая кожа,
Ага. Своего богатства не выдали. На голове у него была аккуратная черная шапочка, с нашитыми на нее разнацветными колокольчиками. Я и раньше якорником не был, на меловодье даже ни разу
Он обхватил себя руками и принялся раскачиваться взад-вперед, оттого колокольчики на шапочке тихо позвякивали.
Чудное у вас тут серье. Колпаки вон косякам выдают Мануфактура блеск!
Придется приноровиться.
Ага. опять глухо согласился подросток. Скажи, какой мне срок намотают? спросил он, немного успокоившись.
Вот как, с обвинением, стало быть, уже согласился?
Отрок мрачно хмыкнул. В отстраненном официальном тоне человека с фиолетовыми глазами ему послышалась насмешка:
С обвинением?
Именно. Вот только улыбки на губах того не было. Так признаешь свою вину?
Ничего не признаю! опомнившись, закричал мальчик. Ничего!
С обвинением?
Именно. Вот только улыбки на губах того не было. Так признаешь свою вину?
Ничего не признаю! опомнившись, закричал мальчик. Ничего!
Тогда зачем про срок спрашиваешь?
Ответ не последовал. Человек с фиолетовыми глазами продолжал:
Срок тут только один вечность.
Подросток перестал раскачиваться, уставившись в фиолетовые глаза:
Чо?
Человек напротив поднялся из-за стола, не торопясь достал из секретера какие-то бумаги и подал мальчику. Его невозмутимые движения были полны не то пренебрежения, не то равнодушия.
Вот, прочти.
Сам прочти, огрызнулся подросток.
Ах да, ты, наверное, не успел научиться понял человек с фиолетовыми глазами и сам прочел: Такого-то числа, такого-то месяца и года, некто, имя мне знать твое не положено, решил обогатиться за счет кармана пожилой женщины, вышедшей на пенсию с год назад. Я пропущу несколько абзацев и прочту последние строки. При попытке сбежать с украденным вор поскользнулся и упал на собственный нож, которым резал кошельки. В результате несчастного случая смерть наступила мгновенно.
Подросток захлопал глазами:
Смерть? Ни единого намека на страх лишь отчаянная деловитость. Чья это?
Твоя.
Ага
Ты умудрился повредить блуждающий нерв. Хирургическая точность.
Ага А где это? спросил мальчик, ощупывая шею. Он отчего-то уже понял, где, хотя слышал эти странные слова впервые.
Верхняя вырезка грудины. Чуть ниже кадыка. Понимаешь, отрок?
Вместо ответа отрок только закусил губу.
Хотя что это я? Вряд ли ты успел изучить анатомию.
Так как? процедил отрок невнятно.
Это был сильный колющий удар. В результате моментальная остановка сердца. Понимаешь?
А то! Ботанику не читай! Остановка сердца, ага!
Твоего сердца. Фиолетовые глаза незнакомца в этот момент показались отроку пустыми и насквозь промерзшими. Твоего. Ты и нож для такого случая выбрал удачно: узкое, не очень длинное лезвие.
Отрок о чем-то вдруг вспомнил, огляделся по сторонам, явно ощутив беспокойство.
Сильный колющий удар, повторил человек с фиолетовыми глазами. С неба ты, что ли, падал? Тут, по всей видимости, предполагалась улыбка; но иронии в его тоне не было, только сухость и деловитая отрешенность.
Они стенку сделали выдавил отрок. Я обрываться, но тут кто-то понтанул, и Голос его задрожал. Не желая показывать слабость, он оборвал себя на полуслове.
Ясно. А стилет свой не ищи. Получить его сможешь лишь некоторое время спустя.
Получить? У вас тут что, дыроколы обратно выдают?
Не всем. Только особо нуждающимся, уклончиво ответил человек с фиолетовыми глазами.
Убирая бумаги обратно в секретер, он немного замешкался, перекладывая с места на место какой-то находящийся там предмет. В результате из стопки бумаг выпал листок. Отрок молниеносно вскочил на ноги и поднял его. Это был цветной фотоснимок.
А, твой паспорт. Совсем забыл. Забирай.
Мой пас Чо?
Ну, мы их так называем. На этом кадре оставила след твоя душа.
Подросток вгляделся. На снимке была запечатлена осенняя лужа, в которой вперемешку с грязью плавало несколько ярких осенних листочков.
Не понял, опустившись на место, решил сознаться он.
Каждому почившему выдается подобное. Обычно это последнее, что тот видел перед смертью, последний кадр живых глаз, так сказать.
Каким боком это паспортуха? мысль отроку явно не давалась. Да еще моя?
Существует мнение, что перед смертью мы способны увидеть истинное отражение нас самих. Или же наших самых сильных переживаний. Кому-то может пригрезиться день из детства: яркий пейзаж, незначительное воспоминание, лица друзей, родных, возлюбленных, даже предметы, вызывавшие при жизни сильные эмоции. А кому-то
Грязная лужа?!
Последний кадр живых
Да хоть мертвых! Мне какой с того парус?!
Большой. Ты выслушай сначала. Это твое удостоверение личности. Без него здесь тебе не откроется ни одной комнаты. Некоторые двери тут просто закрыты. Они открываются с помощью любого паспорта. А некоторые заперты.
Отрок смотрел в фиолетовые глаза и не слушал. Больше всего ему хотелось узнать, надолго ли он задержится тут, в исправительной колонии для несовершеннолетних. С ранних лет он был хорошо осведомлен о подобных местах, и попадание туда давно стало для него лишь делом времени. Отрок огляделся, поерзал на кресле. То не двигалось. «Прикручено» решил он.