Глава 4.
Лунный мост
Он проснулся, открыл фиолетовые глаза. Комната имела вид миниатюрного кафедрального собора. Окна с цветными витражами преломляли лунный свет. Готический сводчатый потолок уходил далеко вверх, теряясь в своем свободолюбии. Человека с фиолетовыми глазами давно перестали удивлять причуды этой части замка. Вчера он заснул на средневековой кушетке с книгой в руках, а сегодня проснулся в огромной кровати с раздернутым балдахином. Он слишком любил минуты пробуждения, чтобы тратить их на окружающую обстановку, потому даже не стал присматриваться к ней, опять закрыв глаза.
Из всех биологических потребностей здесь оставался только сон, глубокий, без сновидений. Сон напоминал ему о жизни, которой теперь не было.
Я вчера что-то читал
Человек с фиолетовыми глазами приподнялся на локте. Вчерашняя книга лежала рядом: «История мировых цивилизаций». Он не знал, зачем читал ее, не помнил оттуда ни слова. Еще одно правило этого места ум больше не обогащался знаниями, а душа не развивалась, все должно было оставаться точно таким же, как на момент смерти, даже общение с другими постояльцами не оказывало на пребывающих в замке никакого действия. Полистав книгу, человек с фиолетовыми глазами отбросил ее в сторону.
Предметы мебели, тяжелые и неуклюжие, располагались вдоль не занятых нишами и арками стен: пара сундуков с металлическими вставками, скамьи с высокими спинками. Поднявшись с кровати, человек с фиолетовыми глазами присел на одну из них. Издалека скамьи эти представлялись ему чем-то покрытыми, но теперь под пальцами складки материи оказались лишь имитацией, искусно стилизованным резным орнаментом:
Готика, проговорил он с неудовольствием и начал поспешно одеваться.
Выйдя в гостиную, человек с фиолетовыми глазами не успел сделать и двух шагов, как перед ним возник дворецкий.
Вы рано! У вас сегодня сложный день? Дворецкий всеми силами сдерживал доброжелательную улыбку.
Да. У меня каждый день сложный.
Вам что-нибудь нужно? Улыбка все равно старалась просочиться на лицо.
Нет, сухо ответил человек с фиолетовыми глазами, скользнул мимо дворецкого и, даже не присматриваясь к обстановке зала, вышел на лунный мост.
Сколько раз он проходил через этот мост, туда и обратно. Туда и обратно. Он думал, что давно сбился со счета, на самом же деле никогда его и не вел. Еще вчера он как зачарованный шел тут, возвращаясь с работы, а теперь новый день, и он опять зачарован, и опять ему не пройти по мосту, не замедлив шага. Когда-то давно в моменты наслаждения и восторга у него учащалось сердцебиение. Он помнил, что это было естественным для живого организма. Как и сейчас было естественным не ощущать сердцебиения вовсе. Сердце его не стучало. С медицинской точки зрения он просто не мог существовать.
Аллюр, паук! услышал человек с фиолетовыми глазами, как только открыл дверь в свой кабинет.
Отрок? Как ты сюда попал? Я же запирал дверь своим
Вилочка! отрок покрутил что-то в руках. Слыхал про такое?
Недавний полуночный гость сидел за большим письменным столом.
Не с прорезом «Д», конечно, он поджал губы. Но
Казалось, человека с фиолетовыми глазами смутить ничего не могло.
Где взял?
А-а! Отрок махнул рукой. Чего заерзал, то не десять суток! По дому казенному столько барахла покидано, на блат бы сдавать, а моя камера не по винту была!
Интересно. Человек с фиолетовыми глазами прошел в комнату и сел напротив гостя. То есть сам нашел?
А чего шурсвать-то? Под богонами лежит. Загасить даже нечего: зола одна! Но я тут вот зачем, отрок протянул вперед обе руки, ладонями кверху. На указательных пальцах с внутренней стороны красовались странного рода черные отметины. Что это за бубновые тузы?
Уже? опять не удивился человек с фиолетовыми глазами. Имя отобрали?
Отрок раздраженно усмехнулся:
Что-что, а барабать тут умеют. Меня окрестили Ри. Откуда эти татуировки и когда мне их намалевали? Во сне? Какого черта! Выходи на маяк, слышь, ты, паук! Его раздражение шло по нарастающей.
Успокойся, Ри. Эти отметины проступают сами собой, как только отбирается имя. Они символизируют твой статус. Точнее два твоих статуса.
Два-а? растягивая слово, произнес отрок. Как это?
У тебя две должности, две работы
У тебя две должности, две работы
Это что, наказание? Теперь я должен ишачить за двоих? Я пайку не задавал! Почему? Почему так?
Не знаю, Ри.
Не знаешь? У тебя-то сколько этих должностей? Небось, весь расписной? Не только веточки? Отрок брезгливо покосился на руки человека с фиолетовыми глазами, обтянутые белыми перчатками. Дай-ка сюда свой набор костей.
Не нужно.
Что?! А-а-а, знаю: чистые! Сам шалавый, небось! И почему из всех глухарей ты один в робу вбит? Оболочка вон белая принц! Что, над всеми тут масть держишь? Да?
Да. просто ответил человек с фиолетовыми глазами. Но все это происходит без моего согласия. Имя, например.
Отрок задумался.
Ты ведь уже не помнишь, как тебя звали?
Как звали Не помню. А ты помнишь, как меня звали?
Я и не знал. А если бы знал, то забыл бы, как и ты.
Яман отрок сжал руками голову. Яман
Нет-нет, тут это в порядке вещей. Теперь важны лишь две буквы: Ри.
Ри повторил отрок механически.
Долго привыкать не придется. Только вот человек с фиолетовыми глазами помедлил. Видишь ли, двух статусов, двух должностей одновременно ни у кого еще не было.
Двух татух, что ль? сообразил Ри.
Именно. Ты очередная ошибка системы.
Опять темно базаришь, паук! Какая еще запарка?
Не важно. Итак, ты будешь работать за двоих.
Ну и что я должен такое заработать? Как обычно? Ячмень, а в нем ярус?
Нет-нет.
Тогда что?
Золотые шкатулки с нефритовыми пластинами, на которых записаны сроки жизни людей.
При слове «шкатулки» Ри пробил озноб. Припомнив вчерашний разговор с Идой, он усмехнулся:
Нашел пристяжь!
Я пошутил. Тебе не нужно ничего красть. Забудь об этом. Забудь о своей прошлой жизни, как забыли о своих жизнях все, находящиеся здесь. Человек с фиолетовыми глазами поднялся. Знаешь, в китайском буддизме подземное царство представлено в виде отдельных залов. В них умершему назначали форму перерождения. Одну из шести. Первые две мужчина и женщина. Другие облики животных, птиц, насекомых, пресмыкающихся. А какую форму выбрал бы ты? вдруг спросил он.
Я? растерялся Ри. Было заметно, что подобного рода дилемма перед ним встала впервые. Я это я. Больше никого не надо. Не баламуть.
Человек с фиолетовыми глазами посмотрел на гостя с интересом:
Ты еще слишком юн. Но ты повзрослеешь. Ты это почувствуешь. Мир вокруг тебя замедлится, ты перестанешь бояться, так как больше не будет причин испытывать страх, все обретет ясные очертания, совершенную форму, в который ты найдешь свое место, он на мгновение прикрыл фиолетовые глаза, и сомнения Их станет меньше, а может, они и вовсе исчезнут
Ага. Ри не знал, что отвечать на подобные глубокие мысли, таких он прежде не слышал. У меня тут пара вопросов. Он старался выговаривать слова, как можно тщательнее, чтобы те звучали серьезно.
Да? Всего пара? Задавай.
Это правда, что сердце твое заморожено и не стучит? Ри пристально смотрел в фиолетовые глаза.
Тут у всех не стучат сердца, но не оттого, что заморожены. Ты, наверное, уже заметил, что не дышишь?
Я что?
Ри чуть не закашлялся, как это часто бывало с ним от удивления, но тут вдруг отчетливо ощутил: его спазм надуманный, рефлекторный, он действительно не дышит. И не дышит уже давно.
Сердец у нас просто нет. Как нет и нас самих. Наши тела лишь видимость. Воспоминания. Правда, воспоминания эти временны. Все чувства формирует память. Но она скоро сотрется. Тебе даже не придется ни о чем забывать. Все забудется само, без усилий.
Ри мало что понял из услышанного, однако ему захотелось возразить.
Но я еще вчера начал было он.
Не сомневаюсь. Ты дышал и слышал свое сердце. Эти признаки жизни начинают пропадать с того момента, как отбирается имя. Как, кстати, и чувства, хотя с ними все гораздо сложнее. Но они тоже пропадут со временем. Прими это к сведению.
Второй вопрос, паук, быстро проговорил Ри, не желая принимать первый ответ к сведению, так как тот был сложным и требовал большого внимания. Второй вопрос: твое имя?
Имени у меня больше нет.
Ну ты и спонтер! воскликнул Ри. Да еще и стукнутый!
Что?
А то! Гнать прогоны мастак! Где мое барахло? Две буквы две вещи?
А-а, вот ты о чем. Вижу, просветили?