Тайна скорбящего ангела
Александр Шляпин
© Александр Шляпин, 2020
ТАЙНА СКОРБЯЩЕГО АНГЕЛА
Посвящается всем тем, кто учился, работал и служил в Группе Советских Войск в Германии. Тем кто сохранил верность любви, дружбы и воинской присяге.
Данное произведение от первой и до последней буквы, является художественным вымыслом автора. Любые совпадения с событиями, судьбами реальных людей, фамилиями героев «невероятная случайность».
Глава первая
ГРОЗНЫЙ
ктото проорал в пылу боя, за мгновение до того, как «Муха» попала в стену «славяне граната» Взрыв оглушил, накрыв группу «ватным одеялом» легкой контузии. Граната РПГ 18 влетела, как раз чуть выше уровня пола. Кумулятивная струя, пробив кирпичную кладку, перемолола её в густую пыль, занавесив помещение серобардовой взвесью сгоревшего тротила, кирпича и меловой штукатурки. На какое-то время стало невозможно дышать. Через минуту пыль рассеялась. Бойцы откашлявшись, вновь прильнули к окнам, продолжая кинжальным огнем «валить, сошедших с ума ваххабитов».
Едкий кислый дым от сгоревшего пороха, закрученный вихрем сквозняка, нещадно выжигал глаза. Горький дым тротила першил в глотке, от чего слюна превратилась в вязкую и клейкую субстанцию, которая была похожа на цементный раствор. В таком пекле, которое устроили чеченские радикалы на улицах Грозного, было невозможно высунуть голову на улицу. Девчонки снайпера некогда «дружеских» прибалтийских стран и Украины члены клуба «белые колготки», вооруженные спортивными винтовками с первоклассной оптикой от «Цейса», работали профессионально. Они без жалости и сострадания, словно на стрельбище, стреляли в русских парней, старясь попасть в пах. Это было высшей степенью мастерства. Жертва, лишенная гениталий, умирала в адских мучениях от большой кровопотери. А эти разноязыкие твари, сидя по подвалам и чердакам с наслаждением смаковали, мученическую смерть русских солдат.
Санчело «Химик» жив, или как, проорал «Ташкент» после хлопка.
Жив, жив ответил Русаков, «выныривая» из непроницаемой взвеси дыма и пыли, Не дождешься! Близко суки подобрались
Лейтенант Александр Русаков получил позывной «Химик» еще в школьные годы. Позывной, или, как говорили в гарнизоне «погремуха», отражало его юношеское увлечение химией, взрывчатыми веществами и стрелковым спортом. В делах диверсионно-подрывных, он знал всё, что накопило человечество за последние сто лет.
Из куска пластита, горсти гаек, болтов и примитивного взрывателя, он мог на коленях слепить такую мину-ловушку, которую противник даже не мог заподозрить, что в банальном бытовом предмете скрыта настоящая «адская машина».
После взрыва «Мухи», на какоето мгновение Русакова слегка «накрыло». Все звуки, которые до него доходили по слуховому каналу, были приглушенными и невнятными, словно исходили изпод воды. Увлеченный боем он, не обращал на это внимания. Из личного опыта знал, что через пару минут «отпустит». Слух вновь вернется на «исходную», и он будет, как «новый». Русаков не спеша, прицелившись, давил на спусковой крючок, четко фиксируя очередную жертву в статусе «двести». Даже в кошмарном сне ему не могло присниться, что этот бой будет таким продуктивным. За последние сорок минут «рубилова», его «калаш» успел выплюнуть весь БК.
Звук затвора звонкий щелчок. Всё пусто.
Лейтенант выругался матом, отстегнул «магазин», и ушел с линии огня, прикрывшись кирпичной стеной.
Пустой, проорал Русаков! Алес! Вышел, крикнул он достаточно громко, чтобы слышали другие.
Но Русакова в тот миг почти ни кто не слышал. Бойцы, прильнув к окнам, тарахтели из всего, что в тот время могло стрелять. Русаков присев на корточки, чтобы не попасть в прицел снайпера, стал «гусиной походкой» перемещаться по классу, на ходу выискивая среди брошенной амуниции хоть пачку патронов. Он осмотрел цинки, валяющиеся под ногами, картонные коробки патронов не было. Черт попутал, когда он схватил в рейд старый, потертый до металлического блеска АКМ, который пришлось, потом еще мотать камуфляжем, чтобы не «блестеть» перед духами боевым «никелем». Надежда перезарядиться и пополнить БК с каждой секундой таяла.
«Ташкент», я пустой Может пора сваливать?!
Не скули, крикнул Демидов. Команды на панику не было. На -держи
Достав магазин, Виталий бросил его Русакову.
Останемся живы, вернешь жвачкой это мой НЗ, пошутил друг.
Понял брат, буркнул под нос Русаков. Он хотел было уже перехватить «рожок», но случилось невероятное. В этот миг шальная пуля, влетевшая в окно, попала точно в магазин. Несколько патронов сдетонировали, от чего тот превратился в ненужный хлам. Удар был такой силы, что искореженные патроны рассыпались по классу, и стали непригодными для стрельбы.
Вот же бляха муха заорал Русаков. Сука! Сука!
Не верещи! Давай бегом на первый! В «предбаннике» два «чеха» двухсотых
Ты что идиот? Там пехота все простреливает
А ты не ссы я зачем прикрою, спокойно ответил Демидов. Отдельная группа специальных операций ФСБ, «окопалась» на втором этаже седьмой школы Грозного. Появление в этом районе офицерского спецназа было совершенно случайным, и не вписывалось в планы штаба. Группа «чекистов» находившихся в рейде еще до ввода основных войск, и оказалась на линии огня между пехотой федералов и боевиками Дудаева. Видя преимущество чеченцев, и горящие БТРы, отряд был вынужден ввязаться в драку. Часть первого этажа и двор в тылу школы, заняли бойцы из сто тридцать первой майкопской бригады. Их бросили на Грозный, тридцать первого декабря. Как раз в канун нового года. Это им выпал тяжелый рок в первой волне штурмовать рассадник бандитизма и международного террора.
«Бармалеи» боевики генерала Дудаева, как называли их русские парни, знали родной город, как свои пять пальцев. Они заранее были готовы к встрече, с регулярными войсками и оборудовали для себя скрытые защищенные позиции. Без страха, но с фанатичной верой в свое правое дело, они «крошили» федералов, словно пустые бутылки на стрельбище.
Необстрелянная пехота, не знающая города, и расположение огневых точек террористов, оказалась под перекрестным огнем. Очень быстро, и по своей боевой неопытности, парни превращались в груз-200, и ни одна сила не могла изменить этот кровавый круговорот.
Тогда ни кто еще не знал, что за сутки до ввода федеральных войск, в город по тайным «партизанским тропам» проникла группа офицерского спецназа ФСБ. «Чекисты» должны были произвести разведку, и подготовить штурм дудаевского логова. Разместившись в седьмой школе между улиц Первомайской и Маяковского, по которым входила бригада из Майкопа, на какое-то время они стали тем щитом, который прикрыл пехоту, и не дал ваххабитам устроить кровавую баню.
На улице под окном, грохнул очередной выстрел РПГ. Стальной люк от прорвавшегося БМП, был сорван силой взрыва боекомплекта. Разворотив оконную раму, кусок брони, громыхая, влетел в актовый зал школы.
Русаков, находясь под прикрытием стены, выглянул «одним глазом» на улицу и увидел, как под школой запылала очередная боевая машина. Мертвые тела бойцов, охваченные огнем, горели рядом с «броней».
«Ташкент», духи «коробочку» подожгли Двухсотых шесть, крикнул Русаков, прижимаясь спиной к стене.
Засек Там механик в люке горит, крикнул лейтенант. Двухсотый, ответил Демидов, сглотнув накативший ком.
Суки бляха муха В тот момент, пламя подхваченное сквозняком, который влетал в открытое боевое отделение, разбрасывая искры горящего металла, с ревом вырывался из люка машины. Это было похоже на огромную паяльную лампу. Механику не повезло. Он, стараясь выскочить из адского пекла застрял в люке и мгновенно расстался с жизнью. За какието секунды, тело превратилось в черную угольную головешку, и теперь он торчал из люка, наводя на мысли о скоротечности жизни. Картина первых часов боя вырисовывалась жуткая, отражающая всю трагичность событий, и полное бессилие военного руководства.
«Ташкент», проорал «Химик». «Ташкент» твою мать! Прикрой меня я иду на первый! Не суетись! У меня пустая коробка. Перезаряжусь сказал Виталий. Боевой кураж держал лейтенанта Демидова на пределе напряжения. Пустая пулеметная лента выскочила из пулемета и черной змеёй скользнула на пол. Виталий присел на стул спиной к стене, и поставил рядом дымящийся ПК.
У тебя воды нет, спросил он Русакова. Бля у меня во рту «кошки насрали».
На какойто миг он закрыл глаза, стараясь проглотить ком из кирпичной пыли, пороха и тротила.