Она учит! Учит в свой копф голёффа, ответила Керстин, и пальцем показала на голову.
Ага, понятно Она сказала, что учит русский язык гдето там в своей голове. Я Саша, не дурак, я все понял и без твоего перевода. Тоже мне филолог нашелся!
Вот так слово за слово, парни не только стали познавать немецкую культуру, но и стали носителями культуры русской, которую в эту минуту познавали гражданки другого государства. Демократичный и терпимый образа жизни немцев, да уроки полового воспитания в немецких школах уверенно делали свое дело. Продираясь сквозь дебри языкового не понимания, они открывали для себя новые горизонты и все дальше и дальше погружались в «пучину» нахлынувших на них чувств. Подобные ощущения, словно лавина нежданно обрушились на них, сметая на своем пути все преграды и сопротивления в общении.
Черт как мне все это нравится! Может, пригласим девчонок на дискотеку в школу, спросил Русаков, предвкушая приятный вечер в кругу иностранок.
А что хорошая идея! Прикинь наши пацаны лопнут от зависти, а девки от ревности, ответил Виталий. Русаков тронул Керстин за плечо и вкрадчивым голосом, спросил: Керстин, а что вы делаете сегодня вечером?
Будем гулять, ответила по немецки девушка.
Они будут гулять, перевел Виталий.
Раз будут гулять, пусть гуляют к нам в школу на дискотеку, сказал Русаков, пока их Михаэль на моторате не увез
Виталий напряг мозг и выдал очередной перл на немецком:
Дорогие девушки, мы хотим пригласить вас на дискотеку в нашу школу. Вы можете придти?
Во ты погансовски чешешь мама моя дорогая Воскрес что ли?!
А то! Я же в отличие тебя иногда хожу на уроки немецкого языка, ответил Виталий.
А что я я английский учу Кто знал, что я окажусь в Германии. Знал бы я что буду жить в Германии, так учил бы язык с детского сада.
Виталий улыбнулся, и прижав Эрику, сказал ей на ухо, вспоминая весь курс немецкого языка, пройденный им с пятого класса.
У нас в школе детка, сегодня будет дискотека -танцы. Мы будем рады, если вы придете к нам танцевать.
Девушка улыбнулась Виталию и звонко чмокнула парня в щеку. Демидов расплывшись от удовольствия, пробубнил:
Глянь, что иностранки чудят во жару дают, мама моя дорогая! Главное не корчат из себя непорочных дев, как наши русские бабы.
Что это даффать жару, спросила Керстин, по немецки. Виталий задумался и почесав затылок, сказал:
Это значит, что вы подкидываете нам угля, вмешался в диалог Русаков.
Что он сказал, спросила Эрика кузину.
Русские сказали, что они хотят чтобы мы жгли для них уголь, ответила Керстин.
Шайсе! Какой еще уголь, спросила Эрика. Им что не хватает угля? У них что, дома холодно?
Я не знаю! Я не понимаю, зачем понадобился русским уголь, ответила Керстин. Зачем вам уголь? обратилась девушка к Александру.
Что она спрашивает, спросил Русаков, глядя на Виталия.
А хрен их знает! Спрашивает, зачем нам «куля», «куле» или «коля» сказал Виталий.
Какой на хрен «Куля» какой блин Коля? переспросил Русаков, нервничая от недопонимания.
Я что знаю, какой «куля»?! Может они еще хотят Колю с собой взять.
Что это такое «куля», спросил Виталий по немецки. Керстин сделала задумчивое лицо, и немного подумав, ответила:
Айн момент.
Девушка встала изза столика, и, взяв бумажную салфетку, вышла из кафе на улицу. Русаков и Виталий переглянулись ничего не понимая в действиях Керстин.
Кузина куда пошла, спросил Виталий Эрику. Та пожала плечами и показала пальцем на свою голову.
Что она показывает, спросил Русаков.
Показывает, что у кузины свои тараканы в голове, ответил Виталий.
Керстин пошла за Колей. Сейчас он тебе по пятаку навалит, сказал Виталий.Ты же его девку охмуряешь
А вдруг Коля, вовсе не хахаль, а ее брат что тогда, спросил Русаков. В эту минуту над дверями зазвенел колокольчик, висящий над дверью. Керстин, чтото пряча за своей спиной, вернулась обратно в кафе. Интригующе она улыбнулась, и присев за столик, она положила на него угольный брикет, который был завернут в бумажную салфетку.
Это и есть «куле» это называется уголь, сказала девушка. Тут до Виталия дошло. Он, закрыв лицо руками, стал хохотать ощутив себя недоумком.
Ты чего ржешь, спросил Русаков.
Ты чего ржешь, спросил Русаков.
Коля, Коля, Коля это же не имя. Кулэ это понемецки «кулэ». Это уголь, хохотал Виталий так, что за прилавком засмеялась даже фрау Кристина, которая краем уха слушала разговоры молодых.
Ты представляешь Санек, мы думали, что «куле» это хахаль Коля, а это «кулэ» уголь, засмеялся Виталий.
Тут до Александра дошло, что Коля и «кулэ» это разные вещи. Он, хлопая глазами, растеряно засмеялся, чтобы снять напряжение, возникшее с трудностью перевода. Теперь девушки смотрели на русских, ничего не понимая.
Почему они смеются, спросила Эрика свою кузину. Они же хотели, чтобы ты принесла им уголь.
Почему вы смеетесь, спросила порусски Керстин. Потому что мы думали, что уголь это Коля Николай!
Так почему они смеются, спросила Эрика кузину.
Они думали, что уголь это Николай. Ну чтото типа святой Николаус, ответила Керстин.
У русских он называется дед мороз!
А я поняла, сказала Эрика. Они думали, что это святой Николаус дед мороз, а это оказалось просто кусок угля?! Тогда давай зададим им жару
В эту секунду до девчонок дошло, что они запутались с переводом сами и запутали русских. Вся компания дружно засмеялись
Глава четвертая
Дискотека
Идея пригласить лиц немецкой национальности на школьную дискотеку была явно не продуманной, и какойто спонтанной. Гражданки ГДР в школе ГСВГ без разрешения политотдела армии или особого отдела это явно был нонсенс, на который мгновенно бы отреагировали спецслужбы гарнизона. Немцы если официально не работали у русских, старались обходить стороной военные городки, которые все эти годы считались территорией другого государства. В те доперестроечные времена, без согласования руководством гарнизона, такие отношения с немцами представить было практически невозможно. Девушки то ли по своей наивности, то ли в поисках незабываемых приключений согласились сразу. Для немцев попасть в русский гарнизон без пропуска и разрешения было чемто немыслимым. Нарушение этого запрета могли перерасти в разборки даже с немецкой полицией и особым отделом группировки. Немкам были неведомы порядки, которые имели место в советских военных городках, но любопытство и желание вникнуть в саму суть, двигало их вперед вопреки законов.
В то время на границе «застоя» и «перестройки», все отношения между русскими и немцами приобретали какойто новый характер и уже не запрещались, как десять двадцать лет ранее. Негласно были определенны обновленные нормы поведения, а национальные менталитеты максимально сократили дистанцию взаимных отношений. Время шло: и желание общения и прочих контактов, все больше и больше распространялись уже на простых людей, которых связала общая трагическая история.
Бляха медная пришли! Пришли же, как и обещали, сказал Русаков.
Ох, камарад, что-то мне подсказывает, что уже скоро мы с тобой огребем за эти удивительные приключения, сказал Русаков, еле сдерживая смех.
Да что ты все время ноешь? Тебя же самого трясло, когда они согласились, ответил Демидов.
Будто комуто есть дело до этих телок? Пришли да и пришли кто их знает. Они, между прочим, на своей земле. Это мы у них в гостях.
Нуну, я тебя предупредил Огребем мама не горюй!!! Я спинным мозгом чувствую, как нас в особом отделе после каникул будут сатрапы чекисты током пытать и на дыбу закручивать.
Да, не дрейфь чума! Мы ведь ничего не подписывали. Откуда нам было знать, что знакомится с немками запрещено законом, сказал Демидов.
Не знание закона Виталий, не освобождает от ответственности сказал Русаков, и направился в строну девчонок, которые робко переминались с ноги на ногу под уличным фонарем.
Связи особого отдела ГСВГ, благодаря истинному коммунисту и соратнику СССР Маркусу Вольфу, были очень тесно сплетены со связями немецкой контрразведки ШТАЗИ. Такой симбиоз двух компетентных структур был довольно продуктивен, и часто порождал новых потерпевших от подобного сотрудничества. Дружественные службы в борьбе с иностранной разведывательной агентурой НАТО, в самом корне пресекали отношения своих же граждан, опасаясь не только утечки информации, но и провокаций. Службы службами, а вспыхнувшие чувства, которые возникали в результате случайного общения, запретить было практически невозможно.