Так, вопрос «Кто есть я?» несет в себе несоизмеримо большее количество возможных вариантов ответов со всевозможными оттенками, сносками и правками, чем, к примеру, утверждение «Я писатель» или «Я Дормидонт». Мнимая однозначность такого рода утверждений и в подметки не годится той многоуровневой этажности смыслов, которая возникает перед нашим воображением под воздействием вопросительной интонации.
Многоэтажность смыслов возникает, конечно, только если вдуматься в вопрос, а не хвататься за первые попавшиеся ассоциации. Опять кивну на довлатовские измышления из разряда доморощенной философии, где он не очень умело фиксирует важную мысль: полезнее спрашивать «Не говно ли я?», чем кичиться своей принадлежностью к какой-либо профессии, национальности, конфессии и прочим названиям или группам.
Вдумавшись и поразмыслив, добавлю к этой идее пару штрихов. Полезнее вообще задаваться вопросами. Как вопросом «Кто я?», «Где я нахожусь и почему я нахожусь именно здесь и сейчас?», «Правильно ли я поступаю?», так и тысячей других, из них вытекающих и им сопутствующих.
Задаваться вопросом и не тешить себя сиюминутным ответом это и есть высшая эквилибристика ума, гибкость мышления, и движение вперед. Вы спросите: «Куда вперед?», «Кто знает, что там впереди?» и сделаете шаг в абсолютно верном направлении.
8. На пепелище
Где безответная любовь душу сожгла там пепелище,
и ветер свищет над обугленной землей,
и волки исступленно рыщут,
но не найдут добычи там,
где донага степь вылизал огонь,
лишь одинокий почерневший храм
уныло возвышается над голою равниной.
Опустошение
и скорбный безнадежный вид
погибшей выжженной степи
И только колокол над храмом,
медленно качаясь, низким тембром
заупокойный реквием гудит
и успокаивает боль, а там внутри
перед иконой Богородицы
незыблемо свеча горит, в лампадке
теплится надежда, и утверждающий
глас ангела-хранителя беду замаливает, говорит:
«Среди безмерных мук, стенаний и обид
не оставайся, не ищи в печали
обломков старой радости,
погибшее есть тлен,
не поклоняйся праху, счастлив будь
освобождением, как предки завещали,
и жизнь проснется
обязательно,
целительным дождем
омоет душу вечность, а затем
ее всевездесущая воскреснет сила,
и молодая поросль пробьется сквозь золу
в весенний пар, и тенью загуляют облака
над пестрой обновленной степью,
ты воспаришь как Феникс ясный кречет,
а солнце станет ласковым забудется пожар.
Знай, пепелище это возрождения предтеча».
9. Люди-перекрестки
С Вадимом я познакомился в гостях у нашей общей приятельницы с жизнеутверждающим именем Виолетта, художницы по призванию, дизайнеру по способу добывания денежных средств. В описании их взаимоотношений Вадим однажды использовал метафору: человек-перекресток. Через знакомство с такой личностью знакомятся и другие люди. Другими словами, это то самое рукопожатие, через которое возникают многочисленные связи с окружающим миром.
Наверное, в этом наблюдении есть толика истины, Вадим вообще славится своим острым глазом и способностью примечать неприметное. К этому следует добавить, что каждый человек, пожалуй, является таким перекрестком в той или иной степени. И не только перекрестком, случайным местом пересечения двух дорог, но и своеобразным учителем, активным участником дорожного движения. Даже тот, кто причинил тебе боль, может в итоге сыграть позитивную роль в твоей судьбе. Все, что ни делается, к лучшему, если условный Кандид (то есть я, то есть мы все), если «я, ты, он, она» делаем правильные выводы и идем в заданном направлении. Лично мне греет душу тот факт, что через знакомство со мной нашел свою вторую половину мой замечательный друг Виктор, и теперь, кажется, они живут душа в душу. Или мысль эта является острой формой апофении?
На нашем с Вадимом перекрестке мы довольно быстро увидели друг в друге родственные души. Или правильнее сказать сошлись характерами? Или, если по-юнговски, сработала синхрония? Кто знает, откуда возникает искра симпатии. Отчего, к примеру, многие женщины любят только мерзавцев? Повторяю эти слова Довлатова без его чрезмерной категоричности и под знаком вопроса, так как считаю его утверждение не голословным, но лишь отчасти верным.
Мои наблюдения выявляют тот же самый парадокс, в котором видится параллель закон физики о плюсе и минусе, проявляющийся в разных агрегатных состояниях человеческой психики. Категоричность Сергея Донатовича, несомненно, была вызвана необходимостью гротесковой перспективы.
Без преувеличения то же самое высказывание уже не тянет на сатиру в должном масштабе. Добавить к сатирическому замечанию следует тот факт, что, обжигаясь один-два-три раза, многие люди все-таки приобретают некоторый навык разбирать себе подобных на добропорядочных особей и сволочей. Тот, кто не учится, повторяет ошибки, страдает, снова имеет возможность разобраться, снова обжигается и так по кругу, пока не затвердеет глина в руках гончара провидения и не истощатся душевные силы испытуемого.
Как и Довлатов, я всегда считал себя человеком хорошим, со всеми вытекающими. Одно из лучших проявлений этих вытекающих последствий везение на хороших, позитивных людей. Или это доказывает знак минуса перед моим численным значением? В любом случае нашу дружбу с Вадимом считаю подарком судьбы. И то, что дружба прошла проверку расстояниями и временем, доказывает ее настоящую суть.
Со времени нашего знакомства мы неоднократно виделись сначала в Петербурге, а после его переезда в Москве, встречались в Крыму и в Праге, в Лондоне и Берлине. Всякий раз наши встречи отличались особой душевностью тот редкий случай, когда и помолчать вдвоем нескучно, хотя молчать, как правило, не приходилось. Наши интересы во многом совпадают: музыка, индийская философия, история русского языка и русского народа.
Кроме того, как настоящий представитель династии военных, Вадим интересуется мировой историей, оружием, армейскими тонкостями, историей междоусобиц и милитаристских разборок с самых древних времен и до нашего времени. Порой кажется, что из него вышел бы отличный ученый в духе Льва Гумилева, не решись он заняться более прибыльным делом маркетингом.
Вадим невысок, крепко сложен, в то же время неширок, голубоглаз, улыбчив, с легкой горбинкой на носу из-за перелома в детстве, легко сходится с людьми, так как искренне интересуется миром. К тому же он чрезвычайно словоохотлив.
10. Прага
За Пражским градом следят зорко,
выпячивая морды из стены, гаргульи
оскалились, отпугивают страсти да напасти,
прищурившись, смотрят на ульи,
что у подножья косогора
натыканы рядами. Ну а люди-пчелы
среди старинных груд из камня
снуют, как муравьи бегут по тропам,
торопятся скорей захлопнуть ставни.
И ночь опустится над Влтавой,
прирученые лампы загорятся в окнах,
по черепице разбегутся блики,
как светлячки, что ищут солнце
огни домов кричащих улиц
и важных фонарей,
пронзающих ночное покрывало
лучами незабудок, и они ликуют,
подставив темноте бездонные глазницы.
На Карловом мосту притихли звуки,
и статных воинов размыты очертания,
готических разрезов, башен
и чудны́х амфитеатров не видно более,
притихла жизнь, и только черный камень
покоится в туманных испарениях воды
непокоренной,
что чрез столетия течет и точит скалы
у Карлова моста, опоры Кафки-града
изгиб неукротимой Влтавы.
11. Берлинская зима
Один из приездов Вадима врезался мне в память особенно отчетливо. Берлинская зима чем-то напоминает петербургскую. Снежный покров почти не держится. Выпавший снег либо самоуничтожается, как примерный бюргер, привыкший к порядку, либо приходит в полную негодность под воздействием усиленно разбрасываемых соли и гравия. В итоге остается мерзкая слякоть и неприятное ощущение, которое довольно точно отобразил один престарелый немец: «ферфлюхте швайнерай» в дословном переводе «проклятое свинство». Вот такой лозунг на визитной карточке столицы Германии и встретил моих друзей в ту зиму.
Температура пляшет вокруг нуля. Сильный ветер, высокая влажность, серое небо что еще необходимо человеку для ощущения пронизывающей тоски и непокидающего чувства холода? Думается, что Вадим и его жена Оля чувствовали себя как дома и, возможно, неоднократно пожалели, что не поехали в южном направлении. С другой стороны, если задаться целью и обложить себя теплым насыщенным общением, и в таких нетепличных условиях можно прилично развеяться. Чем они, собственно, и занимались.