Ибн аль-Хаввас ехал на шикарном гнедом коне, на котором красовалась желто-зеленая сбруя. Аполлония мысленно разочаровалась, когда увидела, что повелитель Каср-Йанны был не таким молодым и осанистым, как она себе представляла, а средних лет, с сединой в волосах и немного грузным. И все-таки нельзя сказать, что на вид он был нехорош собой; наверняка, многие девушки, которые восхваляли его, когда он проезжал мимо, дорого бы дали, чтобы завладеть его вниманием.
Кроме двадцати вооруженных всадников, которые сопровождали каида, притягивала взоры женщина, одетая в черное. Она сидела на коне, свесив ноги на один бок, ехала сразу же за своим господином, за ней скакали две служанки. Ехал с ними и еще какой-то человек, одежды которого роскошью уступали лишь платью самого Ибн аль-Хавваса.
Умар встретил гостей у двери, почтительно поздоровался и пригласил своего хозяина пожаловать в «недостойное его жилище», как он назвал свой дом. А каид Али, едва спрыгнул с коня, поспешил представить свою свиту:
Моя сестра Маймуна и Басыр, мой визирь18.
На что Умар подал рукой знак подойти своей семье, ждавшей в двери.
Моя мать Джаля моя жена Гадда и мои дети Рашид и Фатима; а это моя сестра Надира.
Все три женщина слегка склонились перед каидом, сложив руки, а он ответил:
Распоряжусь, чтобы преподнесли дары этому дому в награду за красоту, и несколько раз задержал взгляд на глазах Надиры.
На полу в самой большой комнате мигом расстелили самые красивые ковры и разложили самые дорогие подушки, чтобы мужчины могли рассесться и поговорить. На кухне даже разожгли таннур19 печь лепешки, а слуги помоложе побежали к ближайшему роднику за свежей проточной водой для гостей. Все расселись вдоль стен, а женщины пригласили Маймуну с собой в другое помещение позади дома, где было обустроено что-то вроде навеса, а по сторонам росла живая изгородь из розовых кустов.
Заходили туда и обратно служанки, поднося блюда, фрукты, а еще медовые сладости, хлеб, только что собранные финики и гранатовый сок. Наконец визирь, поглаживая необычную стриженную клином бороду, принялся рассуждать и задавать практические вопросы о том, как ведутся дела в деревне:
Местечко прекрасное, народ предан каиду; это твоя заслуга?
Это заслуга всех жителей рабада, и заслуга возлюбленного каида, он гнетет нас игом, которое нам в радость.
Какова цифра по набору призывников в джунд20?
Сорок восемь человек, уже получили оружие.
Зимми подчиняются тебе?
У нас всего одна христианская семья из самых послушных крестьян.
Всего одна? В других селениях в иклиме21 Мадзары христиан собирают в общины, хотя часто небольшие.
А разбойники на вас нападали, вдруг спросил Али ибн аль-Хаввас.
Нападений не было со времен моего отца. Последний раз нападали, когда Георгий Маниак свирепствовал на восточном побережье, уж двадцать лет прошло. А почему ты спрашиваешь, государь?
Подданные моего зятя Мухаммада ибн ат-Тумны не так миролюбивы, как жители твоей деревни а рабад слабый аванпост у подножия Каср-Йанны, где я живу.
Нам надо быть готовыми кое к чему, достопочтенный каид?
Прошу тебя всего лишь выставить охрану и подготовить сигнальный огонь, чтобы оповестить по тревоге наших караульных.
Тем временем, позади дома под навесом Джаля принимала высокопоставленную гостью с таким же вниманием, с каким принимали ее брата. Женщины сидели на подушках и болтали о пустяках и безделицах.
И когда роды? спросила Маймуна у Гадды, взглянув на ее живот.
Через три месяца иншааллах22!
А ты Надира вот уж странно, что ты все еще в материнском доме. Может деревня ваша махонькая, вот ты и не нашла еще жениха?
По правде говоря, госпожа, претендентов-то было много но Умар посчитал, что все они меня не достойны.
Не достойны твоей красоты? Твой брат прав.
Да я и наполовину не так красива, как ты.
Тут Маймуна закатала рукава и обнажила запястья; все увидели рубцы, уже заживающие, но краснота еще не сошла.
У тебя вот этого нет, а у меня есть
Надира и другие две женщины удивленно посмотрели на нее, поначалу подумали, что сестра каида перерезала себе вены. Но Маймуна объяснила:
Не подумайте, что я согрешила; я не сама, это мне их перерезали.
Да кто же, госпожа? спросила Надира, на глаза ей навернулись слезы, сегодня на подбородке она хной23 нарисовала очертания пальмы, работа очень тонкая.
У тебя вот этого нет, а у меня есть
Надира и другие две женщины удивленно посмотрели на нее, поначалу подумали, что сестра каида перерезала себе вены. Но Маймуна объяснила:
Не подумайте, что я согрешила; я не сама, это мне их перерезали.
Да кто же, госпожа? спросила Надира, на глаза ей навернулись слезы, сегодня на подбородке она хной23 нарисовала очертания пальмы, работа очень тонкая.
Мой муж, Мухаммад ибн ат-Тумна, каид Катании и Сиракуз.
Да за что же, госпожа? Что ты ему сделала? снова спросила Надира, она склонилась к гостье и взяла ее руки в свои.
Да разве ж есть причины, из-за которых муж станет так обращаться с женой?
Надира отпустила ее руки, ответ прозвучал как укор.
Я принадлежала Ибн-Маклати, он раньше правил Катанией, был моим мужем, но Мухаммад убил его и присвоил себе жену и город. И как будто мало бесчестья, что я стала женой убийцы первого мужа, так Мухаммад решил преподнести мне и этот подарочек: перерезал вены, хотел, чтобы я умерла от потери крови. А к тому же, вы знаете, что мой брат сам поднялся из рабов до каида за это тоже Мухаммад все время напоминал мне, что я из простонародья.
Ты все еще принадлежишь каиду Катании, госпожа? спросила Гадда.
Он попросил у меня прощения, когда протрезвился на следующее утро ведь Мухаммад из тех, кто напивается вдрызг и творит что в голову взбредет, а на следующий день сожалеет и кается. Я все-таки попросила его разрешить мне поехать к брату, и он разрешил но, если бы тот молоденький слуга не спас меня, я бы сегодня тут с вами не разговаривала, сестрицы родные.
Не боишься возвращаться к нему?
Я не вернусь, знаю, что детей своих уже никогда не увижу а все равно не вернусь!
Смелая!
Я вовсе не смелая, а всего лишь сестра каида Каср-Йанны. Будь я простолюдинкой в этой деревне, еще как вернулась бы, как послушная женушка.
А брат не отправит тебя обратно? подключилась к разговору Джаля, она удивилась, поняв, что Маймуна надеется, что брат поддержит такое непристойное по мнению Джали своеволие.
Али поклялся, что не отправит.
Женщины замолчали, будто под навесом потянуло тревогой из-за поступка Маймуны.
Надира, сестричка, твой брат правильно делает, что не дает тебя в жены первому встречному. Видела мои запястья? Видела, что бывает, когда попадаешь в руки не тому человеку? А к тому же, ты заслуживаешь большего намного больше того, что может дать тебе рабад. Заурядные мужчины не достойны тебя, дочка.
Да кто заинтересуется девчонкой из простонародья?
Да сам великий каид! с неожиданной готовностью произнесла Маймуна, будто с самого начала ждала случая сказать это.
Надира смущенно рассмеялась, потом сказала:
На Сицилии не много великих каидов осталось, не считая твоего мужа, твоего брата, да еще
Она не договорила, у нее вдруг промелькнула странная мысль: Маймуна приехала к ней, говорит от имени и в пользу своего брата. Ее охватило беспокойство, она разволновалась и так встревожилась, что не могла больше произнести ни слова.
Надира, милая, ты отчего затрепетала? спросила у нее Маймуна и погладила по щеке.
Джаля смекнула раньше дочери, зачем пожаловала Маймуна, она забеспокоилась.
Надира, тебе как будто неприятны добрые слова Маймуны, пристыдила она дочь.
Ты по какому делу приехала? серьезно спросила Надира и сглотнула слюну.
Посмотреть, правду ли сказывают про Надиру из рабада. Тебе неприятно?
Да нет! отозвалась Надира и нервно улыбнулась.
Маймуна уговорилась с братом, что, если ее мнение о Надире окажется благоприятным, то она сделает так, чтобы девушка пришла в комнату подавать мужчинам на стол, а главное собственноручно подаст какое-нибудь яство каиду.
По-твоему каид Каср-Йанны поедет в рабад без всякой причины? Надира, Али будет бесконечно счастлив, если ты сама накормишь его из своих рук.
В глубине души Надире не хотелось идти к каиду, не потому что идея Маймуны ей не нравилась, а из-за того, что дело было серьезное; она накрыла лицо, взяла из рук служанки сладости с фруктовой горчицей, медом и пряностями и понесла в комнату, где беседовали мужчины.
Каид, как только увидел подходящую к нему Надиру, прервал разговор; это был знак Маймуны, что смотрины девушки прошли успешно.
Умар замешкался, но тут же догадался об истинной причине визита своего господина.