Ладно, стюардесса покосилась на Родиона и отплыла с подносом к соседнему ряду кресел.
И вы туда же, дядя Родик! ехидно заметила Вероника.
Куда, туда же? спросил Родион.
Как и любому другому мужчине, вам нужно передо мной порисоваться!
Вот еще! Родион пожал плечами. Не имею привычки рисоваться! Как говорил мой друг
Костя Остенбакин, с улыбкой продолжила за него Хомка.
Вот именно, кивнул Родион. Как говорил Мой друг Костя Остенбакин: «Ребята, главное, что бы было весело!» Родик улыбнулся. А рисоваться перед вами, Вероника, сейчас будет Мамука, Оболенский кивнул в сторону ставки Багратиони в начале салона. Вот, пожалуйста! Что я говорил!
В проходе уже стоял Мамука Великолепный с большим фужером красного вина наперевес.
Минуточка внимания! громко проговорил он и сразу же взял паузу, подняв вверх руку, словно давая возможность стихнуть аплодисментам, хотя ему никто аплодировать пока и не собирался. Волею богов, продолжил он. Вы все оказались сегодня здесь на моем самолете, и я оказался вместе с вами, Мамука опять сделал паузу.
Надо понимать, чуть слышно проговорил Родик. Сейчас последует длинный грузинский тост, в котором, как всегда, будут фигурировать високие гори, красивие девушка, отважние джигиты, и гордие орли! Вах! он спародировал коронный жест Мамуки.
Только не надо пошлить, так же чуть слышно посоветовала ему Хомка.
Мамука разогревал сам себя.
Я думаю, что вы думаете, Мамука очертил бокалом в воздухе полукруг. Будто это просто всего лишь самолет, который принадлежит маленькому богатому грузину Вах! Вы неправильно думаете! Это не просто самолет, который принадлежит маленькому богатому грузину! Это мой дом, в котором я принимаю самых дорогих своих гостей! Багратиони покачал головой. И это правда, вах!
Я вам так скажу, дорогие мои гости. Я простой грузин. Моя бедная мама родила меня в далеком высокогорном ауле, где берет свои истоки великолепная грузинская речка Кура. Мой папа был простой зоотехник и растил колхозного барашка. Я не стал растить колхозного барашка. Я спустился с гор, как велел мне мой отец и стал торговать, эээ протянул Мамука и покрутил в воздухе свободной ладонью. Эээ Короче, стал торговать разные маленькие вещи и заработал много денег Но! воскликнул он, взмахнув рукой с бокалом так, что чуть не расплескал вино. Я понял очень простой вещь.
Один, наверное, очень мудрый человек сказал: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей!» Вах! Я с ним категорически не согласен! Знаете, что бы я сказал этому очень мудрому человеку? Я бы ему сказал: «Вах, биджё, дорогой! Зачем так говоришь? Не надо так говорить! Имей и то и другое, вах! Кто тебе мешает, слушай! Дай каждому другу по рублю будешь иметь сто довольных друзей! Я правильно, говорю, да? Мамука вопросительно посмотрел на внимающих ему пассажиров. Если твои друзья будут довольны, значит, и ты будешь доволен! Я правильно говорю, да? За это я и хочу выпить этот бокал прекрасного грузинского вина! За то, что бы вы были довольны! Потому, что вы все с этого часа мои друзья, и я хочу, что бы вы были довольны! За друзей! Багратиони залпом осушил бокал. И знаете, что я скажу вам еще, друзья мои?
Вот вы все здесь собравшиеся летите через целый океан в теплый город Рио-де-Жанейро. Вах! Не спорю! Это, наверное, очень красивый город! Но есть еще другой очень красивый и очень теплый город. Называется Тбилиси или Тбилисо по-грузински. У меня там есть очень красивый дом на улице великого грузинского поэта Шота Руставели. И я приглашаю вас всех в Тбилисо прямо он на секунду задумался, и тут лицо Мамуки озарила идея. Вах! Прямо на этом самолете, слушай! Сейчас я скажу моему хорошему другу Сереже Дугину командиру этого самолета и мы прямо отсюда полетим в Тбилисо, в гости к Мамуке Багратиони. Вах, как я хорошо придумал! Эээ Сашенька, гога, ясная моя! поманил он стюардессу, собирающую по салону пустые бокалы. Позови, пожалуйста, Сережу! Скажи, Мамука Багратиони его видеть хочет!
Хомка с ненавистью посмотрела на Мамуку.
Этого мне еще только не хватало! проговорила она и завертелась в кресле, наблюдая за реакцией пассажиров.
Новатор, твой Мамука, усмехнулся Родик. Скажу тебе по секрету, Вероника, был я в этом Тбилисо. Действительно неплохой городишко
Я его убью, сказала Хомка.
Кого?
Мамуку! Или клиенты «Атлантиса» убьют меня! Выбросят к черту за борт с этого самолета!
Прямо в открытый космос! многообещающе добавил Родион и кивнул в сторону иллюминатора.
Пассажиры самолета действительно стали бросать на Веронику нервные взгляды. Сидевшая через проход та самая «Дама» неопределенного возраста, что, еще в аэропорту, пыталась оказывать Родику недвусмысленные знаки внимания, повернулась к Хомке и серьезно проговорила:
Вероника Валерьевна, неужели вы позволите ему развернуть самолет и отправить нас вместо Бразилии в какой-то захолустный грузинский городишко?
Успокойтесь, Хомка соорудила на лице очаровательную улыбку в тридцать два зуба. Во-первых, это не какой-то захолустный городишко, а столица Грузии. А во-вторых, естественно, мы туда не полетим! уверенно отстегнув привязной ремень, Хомка поднялась с кресла. Мамука Вахтангович! крикнула она. Я не сомневаюсь, что это прекрасная идея! Но давайте мы отложим ее воплощение до более удобного случая?
Вах! Как до более удобного случая? Мамука, недоумевая, развел руками. Почему до более удобного случая, слушай? Это и есть самый удобный случай! Вероника, радость моя!
Мамука Вахтангович! Я имею в виду до того момента, когда туристическое агентство «Атлантис» выполнит свою программу и мы вернемся в Москву. Если, кто-нибудь из наших клиентов, и, конечно, ваших друзей, по окончании тура захочет отправиться к вам в гости, то я, разумеется, возражать не буду.
Эээ Багратиони взмахнул рукой перед лицом. Не правильно говоришь! Зачем так долго ждать, слушай, вах? Знаешь, как Мамука Багратиони умеет гостей принимать? Гулять будем! Вино пить будем! Барашка жарить будем! Целого быка жарить будем! Вах!
Все это прекрасно, Мамука Вахтангович, терпеливо проговорила Вероника. Но давайте, я сначала сделаю свою работу Вы ведь не станете спорить с женщиной? лукаво добавила она.
Вах, какой хитрый, гога! восхитился Мамука. Хорошо! сказал он. Мамука Багратиони согласен! Летим в Рио-де-Жанейро, а потом ко мне в Тбилисо! Пить вино и барашка кушать. Я так хочу!
Спасибо, Мамука Вахтангович, кивнула Хомка и со вздохом облегчения опустилась в кресло. Фу, вот и славненько! улыбнулась она Родику Кажется, подействовало.
На этот раз тебе повезло, сказал Родион. Только, что-то мне подсказывает
Спокойно, отрезала Вероника. Еще одно слово и я за себя не ручаюсь!
Все, с улыбкой капитулировал Родик. Молчу, молчу
Глава девятая
В которой Родион танцует самбу,
пока Мамука объясняется Веронике в любви и не подозревает,
что уже оказался в «зоне взлома».
Мамука вернулся на свое место. Самолет набрал нужную высоту и табло «Не курить. Пристегнуть ремни» погасло.
Сколько нам лететь до Рио? спросил Родион проходившую мимо стюардессу.
До Фритауна шесть часов, ответила она. Там дозаправка и десять часов через океан до Рио-де-Жанейро Мы прилетим рано утром по местному времени, добавила она.
Спасибо, кивнул Родион, расстегнул свой привязной ремень и сказал Хомке. Пойду прогуляюсь
Зонтик не забудь, усмехнулась она, кивнув в сторону иллюминатора, где под крылом самолета от края до края горизонта распласталась плотная, ватная скатерть серых грозовых облаков
Смешно, улыбнулся Родик. Не волнуйся. Я тут недалеко. В булочную и обратно.
Остряк, хмыкнула Вероника.
Родик вышел в проход и пошел к тамбуру. Прежде чем открыть дверь клозета он заглянул в соседний салон.
Веселье, царившее там трудно описать словами. Оболенскому показалось, что он уже ступил одной ногой на благодатную землю далекого музыкального Рио, где на каждом углу, подобно горячим ирландским гейзерам бьют восхитительные фонтаны кипящей самбы.
Группа молодых ребят, еще на земле развлекавшая все Домодедово зажигательными танцами, и здесь развернулась во всей свое красе.
Прямо в проходе они организовали, что-то вроде танцплощадки. Ритмичная музыка, льющаяся из колонок переносного магнитофончика, заполняла все пространство эконом-класса. Казалось, что воздух просто таки искрится радужными блестками будоражащих латиноамериканских мелодий. Родион застыл в дверях, любуясь танцующими в проходе меж кресел парами, и незаметно для себя стал притопывать ногой в такт ритму самбы.