Тоже есть. Мужу иногда ставлю
Хорошо. А пуховая шаль, одеяло или
Найдется. Я побежала, а вы пока к ней. Если уж совсем плохо, будем звонить в скорую.
* * *
Ей мешал свет. Ослепительный, настырный, он проникал сквозь ресницы и не давал досмотреть сон. Прекрасный, потрясающий сон!
Неужели это она, юная богиня в прозрачной тунике, шагает загорелыми ногами по белому песку, а пенистая волна ласково ударяет по ее ступням и застенчиво отступает, чтобы набрать сил и вновь ударить нежной, теплой лапой Боже, как хорошо! Нет, пожалуй, слишком тепло. Уфф! Жарко! И этот свет! Нет, это невыносимо!
Воронцова подняла веки и непонимающе повела глазами. Где она? Что это за комната? И этот жуткий свет Ах, вот он откуда!
Над изголовьем горело бра. И, должно быть, горело давно. От накалившегося стекла шел сильный жар, да и яркий свет лампочек добавлял дискомфорта.
Но что это? Почему она не может пошевелиться? Ее тело словно куколка, спеленатая в коконе. Что за чушь?!
Проснулись? Как вы себя чувствуете? раздался мужской голос.
Повернув голову вправо, она увидела сидящего на стуле Балашова.
Что со мной?
Вы едва не замерзли. Уснули на балконе. Как вы себя чувствуете?
Она не ответила. Высвободив руки из-под двух одеял и пухового платка, внимательно осмотрела их, затем ощупала узкими длинными пальцами щеки и лоб.
Я ничего не отморозила? осипшим голосом спросила актриса.
Кажется, ничего. Мы с Татьяной провели ряд спасательных и профилактических действий.
Хм. Прям, местное МЧС.
Если шутите, значит, все в порядке. Я пойду к себе.
Постойте!
Скинув резким движением одеяла, Воронцова села и сурово посмотрела на своего спасителя.
Зачем вы лезете, куда вас не просят?
Оригинальный способ выразить благодарность, усмехнулся Балашов.
За что мне вас благодарить? За то, что продлили агонию? Вам приходилось видеть раненого зверя?
Это аллегория?
А вы умнее, чем я думала.
Рад за вас. Я все-таки пойду. Не сомкнул глаз, знаете ли.
Простите, если обидела.
Она уронила голову на грудь, опустила плечи, сцепила руки и застыла. Словно вновь окунулась в тяжелый, беспробудный сон.
Балашов, уже шагнувший к двери, остановился, с жалостью посмотрел на женщину, деликатно кашлянул.
Ольга Васильевна, вам принести чаю?
А?
Она подняла глаза, и его сердце дрогнуло. Боль, опустошение, усталость и что-то еще, быть может, невозможность существовать сквозили в ее взгляде.
Лучше идите к себе. Не надо меня опекать. Не маленькая, сама справлюсь.
Если все же что-то понадобится, обращайтесь.
Спасибо.
Выйдя от Воронцовой, Балашов поднялся на второй этаж и столкнулся с Артуром, который возвращался из туалета.
Не спится? обронил сосед, пряча ухмылку.
Балашову не понравился его игривый тон. Ограничившись кивком, он скрылся за своей дверью.
«Щенок! выругался Балашов, раздеваясь. Наверняка подумал, что А! Плевать! Пусть только вякнет. Церемониться не стану».
Он долго не мог уснуть вспоминал события уходящей ночи.
Да, если бы не укол, вряд ли они с Татьяной вернули к жизни эту странную женщину. «Раненый зверь». Хм. Раненых он повидал, и немало. А зверь Животное знает, что ему никто и ничто не поможет, оттого в глазах безысходная тоска. Пристрелить единственный гуманный выход.
Покончить с жизнью, чтобы не испытывать боль. Именно эта цель была поставлена, а он помешал. Вторгся в чужую судьбу, взял на себя роль ее вершителя. Впрочем, так поступил бы любой здравомыслящий человек.
А она разве не здравомыслящий человек? Если да, значит, заранее все продумала. И приехала сюда неспроста.
Что толкнуло эту красивую и умную женщину на самый крайний, отчаянный шаг? Неизлечимая болезнь? Чье-то предательство?
Ну и публика собралась под крышей пансионата «Мечта»! Разношерстная и по возрасту, и по менталитету. Задача у всех, на первый взгляд, одинакова отдохнуть в праздники, обрести покой
Но одни ищут душевный покой, другие семейный, а третьи вечный.
Надо бы поговорить с ней, убедить, что жизнь в любом случае лучше небытия, что рано или поздно мы придем к черте, за которой уже не будет этой звездной ночи, падающего снега
Однако занесло вас, Сергей Владимирович. Не много ли берете на себя? И доводы у вас какие-то книжные. Разве можно с их помощью переубедить человека, который уже предпринял попытку уйти навсегда? У него-то доводы покрепче будут, посолиднее.
Ладно, хватит рассуждать о постороннем. Ему бы самому как-то определиться в этой жизни. А то болтается как цветок в проруби.
И вообще. Настроил планов на новый день, а сам ни секунды еще не спал. С какой головой он пойдет на встречу с Мариной?
Мысль о ней вновь взбудоражила, растормошила душу.
Уснул он только в шесть часов, измученный мыслями и бесчисленными попытками заснуть.
А в восемь часов началась суматоха.
Кто-то громко барабанил в дверь.
Юрий помятый, с всклокоченными волосами, в трусах-боксерах и майке, пошел открывать.
Стойте! Не открывайте дверь! закричали сверху.
Оторопевший хозяин воздел припухшие глаза и увидел насмерть перепуганную Зою.
В чем дело? хрипло спросил он.
С белым лицом и обезумевшими глазами, она держалась за перила и задыхалась от страха.
Это он! Я знаю.
Кто?
Мой муж! Он нашел меня. Господи, что мне делать?!
Юрий неловко топтался на месте, не зная, как реагировать на подобный инцидент, а в дверь непрерывно стучали.
Ну дак я, может, открою? неуверенно сказал он и пошел к двери.
Нет!
Наверху раздался стук падающего тела. Вконец растерявшийся хозяин нервно позвал жену:
Таня! Сколько можно спать? Иди на помощь!
Из спальни вышла заспанная Татьяна и, кутаясь в халат, уставилась на мужа.
Ты чего разорался? зашипела она. Людей перепугаешь, пьяница несчастный. Кто-то стучит! Оглох, что ли?
Там, кажется, обморок, кивая наверх, невпопад сообщил муж.
Что ты несешь? «Белочку» схватил? Открывай, говорю!
У вас нашатырь есть? послышалось с галереи.
Супруги посмотрели вверх. Сквозь перила галереи было видно Артура. Наклонившись вперед, он махал над кем-то руками.
В дверь забарабанили с новой силой.
Тихо матерясь, Юрий пошел открывать, а Татьяна побежала наверх.
Что тут произошло? спросила она у Артура, машущего руками над Зоей.
По-моему, обморок.
Господи! Что за ночь-то сегодня! Я сейчас! воскликнула хозяйка и поспешила вниз.
Вы чего тут, перепились, что ли? возмущался долговязый юноша, входя в холл.
Ой, сынуля приехал! обрадовано всплеснула руками Татьяна. Как хоть добрался? Дорогу-то замело.
Меня походу самого ща замело бы. Чо не открывали?
Ой, потом! У нас обморок! отмахнулась Татьяна и скрылась на кухне.
С постоялицей что-то неладное. Мужа своего боится, пояснил Юрий, закрывая входную дверь.
С постоялицей? брезгливо скривился сын. Все-таки пансионат открыли? И чо? Много у вас постояльцев? Да еще с обмороком. Ха! Ну, предки, вы даете.
Ты, Сергей, не очень тут, проворчал Юрий. Иди на кухню, мать покормит.
Можно я как-нить сам определюсь, куда мне идти? Вроде не в чужой дом прикатил.
Покачав головой, Юрий ушел на кухню. Оттуда выбежала Татьяна и зачастила по ступенькам на второй этаж.
Дурдом, провожая мать удивленным взглядом, прокомментировал Сергей.
Он смотрел, как она хлопотала над кем-то, распростертым на полу. Рядом крутился какой-то тип в махровом халате. Вскоре тип подхватил на руки вялое женское тело и скрылся за дверью одной из комнат.
Пожав плечами, Сергей снял пуховик, медленно прошел к камину и упал в кресло. Дорога вымотала его, и вскоре он спал, вытянув длинные ноги в модных сапогах.
* * *
Мне нужна отдельная комната, заявила Настя после завтрака.
Да где же я ее возьму? изумилась Татьяна, составляя чашки в посудомоечную машину.
Где хотите, капризно, с плачущими нотками сказала девушка.
Вот те раз! Такая очаровательная пара
Никакой пары не будет. После праздника мы разводимся! со слезами выкрикнула Настя и зарыдала, уткнувшись в ладони.
Настенька, девочка моя, всполошилась Татьяна, обнимая ее за плечи. Успокойся, пожалуйста. Ну, поссорились. С кем не бывает? Милые ругаются, только тешатся
Никакой он не милый! Дракула и то милее его. Пусть один живет, раз такой Такой
Тшш! Тише, тише, детка! Мы так всех гостей перепугаем, успокаивала Татьяна, похлопывая девушку по спине. Пойдем, на кушетку сядем. Вот так. Давай, я тебе водички дам
Не надо мне никакой водички! Мне комната нужна. Не хочу его видеть, как вы не понимаете?
Все я понимаю. Я сама через это прошла. Да что там прошла! До сих пор ругаемся, будто дети. Ох, Настюш, такая у нас женская доля терпеть мужской произвол. Никуда от этого не денешься.